«Всплыло в удобный момент»: крымского адвоката, защищающего украинского моряка, выгоняют из профессии за репост шестилетней давности

Эмиль, здравствуйте! Действительно, с этой запрещенной организацией, которая была на Украине, как я понимаю, не запрещена, «Хизб ут-Тахрир», но запрещена в России, вы как-то были связаны или нет?

Я перепостил, насколько я помню, это было шесть лет назад, да, пять-шесть лет назад, я перепостил митинги, которые проходили в Симферополе. Я занимался правозащитной деятельностью, и, конечно же, меня это все интересовало, я не мог такие события не освещать, не делиться ими. Это, к сожалению, и явилось…

Митинги в Симферополе против присоединения к России или за?

Не понял.

В чем была суть митингов в Симферополе? Вы говорите, четыре или пять лет назад. Мы говорим о периоде до присоединения Крыма или после?

Да-да, 2013 год. Это до, совершенно до, и речь не идет там вообще о России. Это были митинги, по-моему, посвященные то ли Сирии, то ли оскорблению пророка фильмом, что-то вот с этим было связано, я уже точно не помню. И там были исламские флаги с вязью, это не флаги «Хизб ут-Тахрир», это исламские флаги, черный и белый, и вот один из экспертов дал свою справку Центру по противодействию экстремизму, что это якобы символика «Хизб ут-Тахрир». То есть основа вот такая была.

Как давно стала известна эта ситуация? Или только сейчас в связи с вашим вовлечением в дело украинских моряков это всплыло, или это было известно раньше и сейчас просто в каких-то бумагах уже было зафиксировано?

Я думаю, что это нельзя рассматривать с позиции одного дела или одного года. Это определенная планомерная работа в отношении меня и моих коллег. Конечно же, это было известно, я думаю, до этого, потому что все мои каналы, я думаю, были промониторены, оно лежало до определенного удобного момента, скорее всего. Это мое мнение.

Поэтому это не только из-за дела моряков, это вообще из-за моей профессиональной деятельности начиная с 2014 года и до последних дней, так сказать.

А кого вы защищали с 2014 года, кто был вашим подзащитным? Я имею в виду политически значимых.

Да-да, я понял. Я защищал Ильми Умерова, Николая Семену, я являюсь представителем семей похищенных крымских татар, во многих делах по «Хизб ут-Тахрир», по административным делам, когда встречали Мустафу Джемилева в 2014 году, я был адвокатом по этим делам. И сейчас одно из последних дел, в которое как защитник я вступил, ― это дело Богдана Небылицы, капитана, одного из моряков украинских, который сейчас в «Лефортово» в Москве.

Можете ли вы на расстоянии его защищать? Как я понимаю, вы в Крыму в основном находитесь.

Мы приезжаем. Вот 15 числа будет очередное продление стражи в Москве, я поеду в Москву и там буду, собственно, защищать, в Лефортовском районном суде города Москвы буду представлять интересы Богдана.

Скажите, пожалуйста, вы адвокат от семьи или ваши услуги оплачивает какая-то организация?

Это адвокатская тайна, но я вам могу сказать, что я имел непосредственный контакт с отцом Богдана Небылицы, у меня есть на руках соглашение, в котором он меня уполномочивает на защиту его сына.

Скажите, пожалуйста, считаете ли вы, что этот документ всплыл не случайно, что это связано с тем, чтобы парализовать вашу линию защиты?

Конечно, я думаю, что это только на это и направлено. Это планомерные действия, потому что последний год, 2018 год вообще был богат на это. Сначала было предписание прокуратуры о якобы какой-то там экстремистской деятельности и попытке организовать митинги в отношении меня и моих коллег. Это было в ноябре месяце. Потом арест на пять дней по каким-то абсолютно надуманным основаниям. И вот теперь всплыло вот это предписание Минюста, которое требует меня исключить из коллегии.

Вы не считаете, что ваше политическое прошлое, которое рассматривается властями сейчас как некое токсичное прошлое, может повредить вашему подзащитному?

Я думаю, что, конечно же, если меня лишат статуса адвоката, это принесет определенные неудобства, так скажем, моим подзащитным. Но у нас уже большая команда, я думаю, что меня заменят мои коллеги, и мои подзащитные не почувствуют какого-то ущерба именно конкретно для себя и уголовного дела.

Фото: Владимир Гердо/ТАСС