Трагедия "Булгарии": скорбит вся страна

На пятый день после трагедии с теплоходом "Булгария", в Казань прилетел премьер Владимир Путин. Он назвал причиной катастрофы алчность и пообещал, что все жертвы получат денежную компенсацию - 1,3 млн рублей на каждую семью, в который кто-то погиб. Число жертв этой катастрофы выросло до 113 человек. 10 детей остались круглыми сиротами.

Премьер прилетел в том числе и для проведения совещания по вопросам безопасности на транспорте. Ранее президент Дмитрий Медведев потребовал проверить все предприятия, которые перевозят людей. Сам президент до Казани не доехал, а ограничился тем, что поставил свечку в домовом храме в Горках. 

Наш корреспондент Илья Васюнин был на месте трагедии уже в понедельник рано утром и сегодня вернулся. 

Васюнин: Первое главное впечатление, это, конечно, ощущение того, что это действительно горе, которое разделяют обычные жители города. Я не знаю, может, давайте посмотрим кадры траура. Это рабочий день, где-то полдень, при этом около 2000-3000 человек пришли в речной порт, принесли цветы и там корабли дали сирену. И это было действительно видно, что это не некое такое мероприятие, на которое, не официоз, не какое-то показное, как у нас, я не знаю, проходит. Например, как на Васильевском спуске есть какие-нибудь государственные праздники у нас, и вот туда все приходят то ли веселиться, то ли по должности, то ли от скуки…

Фишман: Ну, у нас траурные мероприятия такие бывают тоже, в принципе, которые как бы осуществляются сверху, а не снизу.

Васюнин: Я буквально говорил с каждым. Приходилось много ездить по городу и когда водители узнавали, что я еду из порта, каждый начинал делиться своими мыслями. Кто-то был в похожем круизе, кого-то приглашали совсем недавно на эту же самую «Булгарию» совершить некую прогулку. Один водитель говорит: «У меня знакомый там работал, он мне приснился накануне этой трагедии. Я до сих пор боюсь подойти и посмотреть списки». То есть у каждого… Было видно, что это люди говорят не какие-то фразы, которые они услышали в телевизоре, такое тоже бывает, какой-то искусственный оборот, это сразу заметно. А здесь видно, что у каждого человека, то есть каждый переживает это…

Писпанен: И каждый сопричастен.

Васюнин: …Какая-то у него внутренняя работа идет. Понятно, что это речной город, что каждый, конечно же, когда-либо плавал с детьми на выходные, как у нас катаются на трамвайчиках. Но, тем не менее, заметно было, что люди действительно искренне сочувствуют. И вечером, мы видели то, что происходило днем, а вечером уже просто шли молодые люди, какие-то юноши, девушки с цветами, с игрушками, приносили их и складывали. В общем, это какое-то действительно ощущение всеобщей сопричастности, оно для меня… Мне кажется, у нас так не переживают, у нас так, почему-то, я не знаю, в Москве, может быть, мы далеко расположены, поэтому у нас так не получается.

Фишман: А кого винят люди?

Васюнин: Винят, конечно, какие-то контролирующие органы государственные. Я предлагаю сейчас посмотреть, что происходило в лагере сразу после нашего приезда. Мы видим, это оперативный лагерь, развернутый на берегу, это понедельник, это был самый тяжелый день. Люди сидят, вот это родственники, которые просто сидят и смотрят на Волгу. Оттуда время от времени приплывают катера, мы видим, это водолазы возвращаются с рейда. Они только что провели некую спасательную операцию, собственно вот на них все смотрят, телевидение, родственники. Спасатели, они погружаются, достают, обследуют затонувшее судно, извлекают, достают тела погибших. И вот люди встречают каждый корабль, потому что еще как бы уже понятно, что это третий день фактически пошел, но они сидят и ждут, что может быть, кого-то спасут, есть какая-то надежда, это самые тяжелые моменты, потому что, с одной стороны, все уже становится понятно…

Фишман: Надежды на самом деле нет.

Васюнин: Да. Но, до сих пор люди ожидают чего-то. Есть еще неразбериха в организации опознания так называемого. Люди, которые находятся на берегу в этом лагере, им обещали, что им покажут фотографии людей, тел погибших, которые достают, они это ждут. Мы видим, это Следственный комитет в деле, это Александр Бастрыкин направился тоже на место трагедии. Но, тем не менее, там приезжают чиновник за чиновником, начальник за начальником. Сейчас, по-моему, здесь увидим уполномоченного президента Григория Рапоту в Приволжском федеральном округе. Тем не менее, вот эта женщина говорит, что до сих пор не знает, ей не дают информацию ни в больнице, куда свозят погибших, ни, собственно, вот здесь в самом этом лагере. И, конечно, эта атмосфера, вот люди, которые смотрят на воду, это очень тяжело, действительно. И, может быть, даже в какие-то последующие дни, какая-то определенность уже, как это ни страшно звучит, но это страшная определенность, она есть. И здесь вот такие самые непростые, в общем-то, моменты. Но что происходило дальше. У нас есть кадры вечернего рейда. Сразу после этого, собственно, арестован корабль «Петр Алабин», это бывшая «Киргизия». Если «Булгария» - это бывшая «Украина», то «Петр Алабин» - это бывшая «Киргизия». Всего 15, как мы понимаем, по количеству республик таких пароходов. И все они более-менее похожие, очень много кораблей, которые похожи на фильм «Волга-Волга», где вот этот корабль плывет. Они примерно такого типа.

Писпанен: Примерно того же года выпуска.

Васюнин: Примерно того же года выпуска, да. И они там стоят на рейде. «Петр Алабин» пришел из Самары, он должен был доплыть до Чебоксар, но его задержали в Казани. Оттуда сняли всех пассажиров, кого-то отправили на другом пароходе в Самару обратно, кого-то отвезли на автобус. Это была проверка технического состояния судна, но никаких неисправностей не нашли. В каком он состоянии на самом деле, сказать сложно. Давайте посмотрим первые аресты людей, которых все считают пока точно если не виновными, то причастными к катастрофе, которая произошла. Это, как мы знаем, эксперт Яков Ивашов и Светлана Инякина, субарендатор этого злосчастного теплохода. Их ведут, это Светлана Инякина, по коридорам суда. Какое впечатление, я хочу сказать, какое впечатление это производит. Казалось бы, люди действительно, по их вине, если нельзя сказать что исключительно они виноваты, мне так кажется, но понятно, что они каким-то образом все-таки причастны к случившемуся, вот мы видим, эксперт Яков Ивашов, они не похожи на злодеев. Светлана Инякина расплакалась в зале суда, она просила ее не арестовывать: у нее двое детей, одному 20 лет, другому полтора года. Его оставляют, пока она будет за решеткой, на попечение родителей престарелых, которым тоже нужна забота. Она плакала, просила ее не арестовывать. Понятно, что в такой ситуации вряд ли суд пример решение…

Фишман: Решение об аресте.

Васюнин: Принял бы во внимание ее аргументы, конечно, но кто-то должен нести ответственность. Внимание всей страны, собственно, приковано к ситуации в Казани, конечно суд ее не мог не арестовать. Но то же самое и с Яковым Ивашовым. Он говорил, что он обследовал этот корабль, и он не сомневается в том, что судно было на ходу, потому что если бы оно не было на ходу, а он бы одобрил и поставил свою подпись, то потом бы он «полетел» с работы. Поэтому он, в общем-то, уверен в результатах своей работы. Я хочу сказать, что он тоже, этот человек, не тот человек, который, знаете, озолотился в результате вот этого, может быть, коррупционного акта. Может быть, знаете как, механически подписал все эти бумаги. Главный вопрос, который остается, а что будет меняться? Путин сегодня сказал про Ростехнадзор. Не знаю, что будет за этими словами дальше.

Фишман: Мы помним, что было с «Хромой лошадью»: месяц походили по клубам и все.

Писпанен: Нет, кого-то закрыли на месяц устранить неполадки и все, собственно.

Фишман: И посадили главного пожарного.

Васюнин: Причем очевидцы, и соседи, и коллеги Светланы Инякиной говорили, что она чуть ли не билеты только выписывала, а на самом деле всем распоряжался некий ее гражданский муж. Я подошел к прокурору в зале суда и спросил, фигурирует ли этот человек вообще, допрошен ли он, хотя бы, если не задержан, потому что была информация о его задержании. Сказали, что нет, не задержан, не допрошен, никакого отношения не имеет. Ну, в общем, не знаю, что-то будет меняться или нет, посмотрим. Пока, мне кажется, что систему это не изменит то, что произошло и эти люди, конечно, свою долю ответственности понесут, но кардинально нельзя говорить, что что-то поменяется.