После «Кировлеса» Навальный ждет дела о краже слона: и что, рыдать у вас в эфире?

Опалев заключил сделку со следствием, признал свою вину и дал показания против других фигурантов уголовного дела – в том числе Алексея Навального. А как вечером заявил официальный представитель Следственного комитета Владимир Маркин, расследование причастности к финансовым махинациям других действующих лиц дела, видимо, имея в виду как раз Навального, находится в завершающей стадии и в ближайшее время будет направлено в суд.

В деле утверждается, что Навальный, будучи советником кировского губернатора Никиты Белых, в период с 2009-го по 2010-й годы «путём обмана и злоупотребления доверием» вынудил Белых заключить невыгодный договор на поставку древесины. Ущерб от сделки составил 1 миллион 300 тысяч рублей.

Дело несколько раз передавали из кировского управления в центральный аппарат, затем возвращали обратно. Кировские следователи никакого состава преступления в действиях Алексея Навального не нашли. Но летом глава Следственного комитета их публично отчитал. И дело вернули на рассмотрение.

Чуть раньше, утром, всё тот же господин Маркин заявил, что против Навального заведут ещё одно уголовное дело – его подозревают в хищении денег у «Союза Правых Сил», дело было 5 лет назад. Якобы, он украл у партии порядка ста миллионов рублей. Правда, бывшие руководители СПС сегодня подтвердили, что у них нет никаких претензий к Навальному, и что деньги у партии никто не похищал.

Леонид Гозман, экс-сопредседатель партии «Правое дело»: Заключение всех контрактов в СПС было предельно открытым. У нас была некая группа людей, которая в неформальном режиме все отслеживала. Причем, точно вам могу сказать, что руководителям партии надо свои деньги платить – это возможно. Такое бывало много раз: нам было нечем платить и приходилось платить свои. 

Алексей Навальный был с нами в студии.

Казнин: Опалев осужден. Что дальше? Вы следили за этим делом?

Навальный: Мы следили за делом, конечно, и понимали, что в условиях отсутствия экспертизы, подтверждающей какой-то ущерб или хищение и в условиях отсутствия потерпевших единственная возможность для Следственного комитета – использовать Опалева для фабрикации всего дела. Потому что документов нет, дело разваливается. Как известно, Следственный комитет, по традиции наших правоохранительных органов, считает самым главным доказательством чистосердечное признание. Поэтому они взяли человека, которому было предъявлено обвинение тогда, после чего он написал заявление на меня, вы его процитировали. Тогда он обвинял меня в том, что я его вынудил подписать невыгодный контракт и нанес компании ущерб 1,3 млн. рублей. Это тянулось несколько месяцев, потом Следственному комитету показалось этого недостаточно, и этот же самый человек, который в течение двух лет заявлял о том, что его вынудили, дает показания о том, что он изначально был моей преступной группы. И следствие получило возможность переквалифицировать это дело, вписать туда гораздо больший ущерб, но по-прежнему экспертизы не было, поэтому они выделили его в отдельное производство, отправили в суд. И сегодня в Кирове в результате молниеносного суда – в 9.00 начался, в 11.00 уже закончился – Опалев признался, и теперь есть вступившее в силу решение суда о том, что действительно была преступная группа, есть ущерб в 16 млн. А то, что нет ни потерпевшего, ни экспертизы уже никого не волнует. И это дает возможность следователям продолжать дело, привлекать меня, обходя неприятные вопросы документального подтверждения заявленного ущерба. Это никого не волнует. Они говорят, что человек признался, и его уже осудили.

Макеева: Как будут развиваться события? Как это отразится на вашей судьбе?

Навальный: Мне сложно сказать. У Следственного комитета появилась традиция – по понедельникам объявлять новый приговор против меня. Сегодня они превзошли самих себя, потому что они объявили об уголовном деле по факту хищения 100 млн. рублей у СПС и заявили, что им не нужен потерпевший вообще. Гозман, которого сейчас цитировали, и Белых, и СПС, и все на свете говорят, что все было хорошо, документы все сданы в Центризбирком, претензий нет, но Следственный комитет считает, что были похищены деньги, а заявление потерпевшего не нужно, о чем они уже публично заявили. Они могут изобрести все, что угодно в рамках этой своей концепции. Завтра они скажут, что я украл слонов из Московского зоопарка, и это тоже каким-то образом отразится в моей судьбе.

Макеева: Есть впечатление, что, несмотря на обилие дел, сажать вас не хотят.

Навальный: Можно посадить человека, вину которого легко доказать. Можно посадить человека, в отношении которого есть хотя бы общественное мнение, что он виновен. Вот все требуют, чтобы посадили Сердюкова, и если его посадить, никто возмущаться не будет.

Казнин: За оскорбление чувств верующих посадили…

Навальный: Посадить человека, который невиновен и который выложил абсолютно все документы, проводки, экспертизы и все остальное – я же все опубликовал – и любой непредвзятый человек, видя это, понимает, что дело шито белыми нитками. Последние обвинения захватывают всю мою семью. А сегодняшнее обвинение по СПС выглядят абсурдно, не только юристу, а любому здравомыслящему человеку. Видимо, они не торопятся сажать, понимая, что многие люди будут недовольны. Но  я думаю, что они держат такую опцию, но в каждый момент времени оценивают, что лучше сделать: закрыть или оставить на свободе. Я не могу это контролировать, поэтому я к этому отношусь философски.

Макеева: Сложно к такому вопросу относиться по-философски.

Навальный: Что я могу сделать? Посидеть и порыдать у вас в эфире? Это же длится последние несколько лет.

Казнин: Вы можете уехать за границу.

Навальный: У меня уже есть две подписки о невыезде. Я, наверное, смог бы сбежать, но если бы я сбежал, я бы просто потерял моральное право расследовать коррупцию дальше. Я должен все-таки разделять риски со всеми людьми, которые живут в России и занимаются деятельностью, похожей на мою, во-первых. Во-вторых, если бы я сбежал, я бы отчасти тем самым подтвердил, что боюсь их и считаю себя в чем-то виновным. Я не боюсь их, и я не виновен. Поэтому пусть они сами бегут.

Макеева: Правда, в тюрьме можно оказаться?

Навальный: В России любой человек может оказаться, даже будучи абсолютно невиновным. Именно поэтому мы – извините меня за пафос – бьемся с этим мерзким воровским режимом, потому что он сажает невиновных людей в тюрьму.

Казнин: А у вас нет неофициальных контактов, которые бы вам намекали, что пора через Беларусь бежать, и все будет хорошо.

Навальный: Вы все время намекаете, что пора бежать.

Макеева: Вы тоже им в своем блоге подсказываете, что дальше им дальше надо сделать.

Навальный: Они сказали, что некоммерческая организация не требует заявления для того, что расследовать дела о мошенничестве. Тем самым они просто открыли какую-то новую статью в уголовно-процессуальном кодексе. Берешь любую некоммерческую организацию и даже не от ее имени, а в ее интересах просто сажаешь любого.

Макеева: Вы человек известный. Сейчас у нас масса поводов, например, «закон Димы Яковлева»…

Навальный: Я предпочитаю называть его «законом подлецов»…

Макеева: Это как вам угодно. Закон вызвал отклик в обществе, возможно, и от вас в том числе, и в целом от Координационного совета ждут каких-то действий по этому поводу?

Казнин: Ждали уже. Многие высказывались, почему вы организуете митинг в годовщину и никак не отзываетесь на то, что всколыхнуло огромное число людей, они готовы были выходить и протестовать?

Навальный: Координационный совет – это 45 разных человек. Они приняли заявление и обозначили свою общую позицию. Когда вы говорите «всколыхнули», большую роль играли отдельные члены Координационного совета – в сборе подписей, и в формате противодействия. Часть членов Координационного совета и публичные акции планируют, и та акция, которая была – неважно, многочисленной она была или нет – она была организована членами Координационного совета. В этом смысле они и обозначают свою политическую позицию, и делают.

Макеева: Чего могут опасаться власти с вашей стороны?

Навальный: Поскольку власти состоят из людей алчных, трусливых и подлых, ожидают того, что я испугаюсь и куда-то убегу, либо я попрошу у них что-то взамен за то, что откажусь от своей деятельности. Мне сложно прогнозировать, что они ожидают. Я знаю точно, что я буду делать. Я буду продолжать заниматься тем же, чем занимался раньше. Я буду продолжать расследовать те случаи коррупции, которыми я занимался, и буду брать новые. «РосПил» продолжит свою деятельность по контролю коррупции в госзаказе, я буду продолжать организовывать массовые акции, мы обжалуем случаи фальсификации. И постараюсь это делать более эффективно.

Казнин: Что с делом вашего брата?

Навальный: Никто не имеет никаких претензий. Речь уже идет не только о брате, но и о матери, и об отце. Было специально сфабриковано и возбуждено уголовное дело в отношении компании, где все они учредители, для того, чтобы продемонстрировать мне, наверное, чтобы я думал не только о себе, но и своих родственниках. Или даже посадят моих родственников, а меня не посадят. Различные могут быть варианты.

Макеева: В деле потерпевшая сторона появилась?

Навальный: По заявлениям Следственного комитета, есть потерпевшая сторона, есть заявление, поступившее одновременно с рапортом следователя. Все это выглядит странно. Заявление этого не видел. Сама коммерческая компания избегает любых заявлений. Мы обжаловали  в судебном порядке постановление  в возбуждении дела и о предъявлении обвинения. Надеюсь, мы получим какие-то более точные сведения о том, что же происходит. Заявление Следственного комитета выглядит абсолютной чушью, потому что вменяется превышение цены подряда на субподряд. Даже договор об организации грузоперевозок, который был заключен компанией, где  учредители я и мой брат, прямо предполагает найм субподрядчика. Это обычная рядовая коммерческая операция выдается как мошенничество. Вся логика действий Следственного комитета такая : они берут любую банковскую проводку, объявляют ее мошенничеством.

Казнин: Там был договор? С кем?

Навальный: Был договор на организацию грузоперевозок между компанией «Главное подписное агентство» и компанией «Ив Роше». Эти грузоперевозки осуществлялись в течение  трех лет, не было ни одной претензии. Все было идеально. Через некоторое время в эту компанию пришли с обысками и обвинениями в том, что мы через контракт финансируем оппозицию.

Макеева: В «Ив Роше», которая занимается косметикой?

Навальный: Абсолютно. Через неделю они прислали письмо, что они расторгают контракт, еще через неделю, якобы, поступает их заявление о том, что им нанесен какой-то ущерб. Хотя контракт просуществовал три года. Каким образом можно было заставить компанию «Ив Роше» заключить этот контракт, непонятно.

Макеева: А вы с ними контактов никаких не имели?

Навальный: Это международная компания, международный офис всячески открещивается от этого дела. Российский офис избегает давать любые комментарии. Никто не видел их заявления, никто не знает, что в нем написано. Есть только Следственный комитет с замечательным Маркиным, который вещает на своем сайте.

Казнин: «Ив Роше» - потерпевшая сторона?

Навальный: Судя по всему, они. Без заявления такое дело возбудить невозможно. Хотя, извините, возможно. Сегодня было заявлено, что схожее дело было возбуждено и без потерпевшего. Мы обжаловали это и надеемся, что нам удастся ознакомиться с какими-то документами. Они без конца заявляют о каких-то ужасных хищениях, после чего из них приходится выцарапывать месяцами элементарные документы.

Макеева: Допускаете, что на «Ив Роше» могли как-то надавить?

Навальный: Они сами звонили и говорили, что к ним пришло ФСБ, делает выемки и заявляет, что они финансируют оппозицию. Предполагаю, что этот крупный бизнес, как и любой в России, не может быть построен так, чтобы в нем вообще не было нарушений. У части сотрудников могли быть какие-то визовые проблемы, там же иностранцы работают. Пытаемся добиться от них какой-то официальной развернутой позиции, они помалкивают. Может, их обманули, и они не понимали, во что они втянуты. Думаю, вряд ли они были бы счастливы участвовать в какой-то схеме, где фабрикуется уголовное дело.

Макеева: «Ив Роше» не помогали вам в антикоррупционной деятельности?

Навальный: Я, честно говоря, не видел «Ив Роше» в глаза ни разу.