«Условный срок по такой статье возможен»: посадят ли Улюкаева и как журналистам удалось снять его последнее слово

Маргарита Лютова:

Я бы сказала, что не только Улюкаев сегодня был эмоционален. Дело в том, что в Замоскворецком суде Москвы звучали не только слова бывшего министра. Сегодня заканчивались прения, до этого долго слушали показания обвинения и защиты. Сечин, как известно, не пришел. Но сегодня его и не вызывали — надежда потеряна. И в завершении прений прокуроры и защита выступали с репликами. Это их подытоживающие заявления, которые как-то суммируют их позицию, чтобы доказать суду именно свою правоту. И этот обмен мнениями был очень эмоциональным. Там было не так много юридических доводов, хотя они, естественно тоже присутствовали. Но и прокурор, и защита позволяли себе довольно резкие выводы в адрес друг друга. В какой-то момент, это не самое лучшее сравнение, у меня возникли ассоциации с рэп-баттлом. Когда аргумент — это уже переход на личности. Мы привыкли, что во многих процессах, особенно, если исход заранее предрешен и они кажутся политическими, прокурор кучно по заранее распечатанной бумажке зачитывает заключение. Здесь все было иначе.

Павел Филипчук, прокурор: «Вообще не самом деле действительно страшно, когда человек с безупречным послужным списком и репутацией, имея все блага этой жизни, становится на такой путь, который заканчивается банальным взяточничеством».

«Простите меня, люди»: последнее слово Алексея Улюкаева

Это одна сторона. Это одно из наиболее мягких заявлений. Он прибегал к эмоциональным доводам довольно часто. Второй обвинитель, Непорожний, говоря о том, что сумка тяжелая и Улюкаев должен был понять что там деньги, сказал: «Что я могу здесь добавить — своя ноша не тянет».

Защита говорила и замечала, что раз прокуроры дошли до эмоций, то значит, что им юридических доводов не хватает. Но представители защиты выступали не менее ярко. Адвокат Тимофей Гриднев вообще известен своими эмоциональными выступлениями. Но его коллега, адвокат Лариса Каштанова, например, тоже не отставала сегодня:

Лариса Каштанова, адвокат: «Думаю, что я не опущусь до уровня государственных обвинителей в части нарушения официального делового стиля в своих прениях, но мне хотелось бы сказать, что это дело похоже... Знаете, можно назвать словами из песни: "Я тебя слепила из того, что было. А потом что было, то и полюбила"».

«Кремль никогда не продумывает второй ход»: Белковский и Невзоров анализируют дело Улюкаева

В этот момент в зале слышались смешки, естественно. Вот дошло даже до такого сегодня на завершающей части прений. А потом уже начал выступать Улюкаев. Надо сказать, что он сегодня был довольно спокоен в течение прений. Он пришел без книги, вопреки обыкновению. Обычно он приносит то «Процесс» Кафки, то «Воскресенье» Толстого. Сегодня он просто делал пометки, как потом мы поняли, в тексте речи, которую он заготовил, чтобы сослаться на заявления прокурора, услышанные сегодня.

Сегодня мы все могли посмотреть выступление Улюкаева на видео. Это практически беспрецедентный случай. В зале суда нельзя вести видеосъемку во время того, как идет процесс. Есть протокольная съемка в начале. Потом уже камеры удаляются и строго-настрого это невозможно. Но сами журналисты в зале находятся, а операторы с камерами спускаются вниз. Те журналисты, которые не попали в зал, могут послушать трансляцию, которая происходит внизу, на первом этаже прямо у входа в суд. Это кресла, которые стоят рядом с металлоискателями, там стоят сотрудники полиции, приставы, которые контролируют. И там же работает телевизор, где идет трансляция.

Операторы положили камеры на подоконник, как бы не выключая их. У тех, кто следит за безопасностью, не возникают мысли, что эти камеры могут работать, потому что не горят лампочки. Официально неизвестно, кто именно снимал.

Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости