Новые обстоятельства смерти Умарали Назарова

13 октября сотрудники Федеральной миграционной службы и полиция задержали Зарину Юнусову с пятимесячным сыном. В отделении полиции ребёнка у матери отобрали, а саму её отправили в суд. Тогда в отделение со всеми документами приехала бабушка мальчика, а за ней и его отец Рустам, которого в отделение даже не пустили.

Зарина и Рустам состоят в гражданском браке, но ребёнок был записан и в паспорте отца. Почему это не стало для полицейских аргументом для того, чтобы отдать ребёнка отцу или бабушке, неясно. Вместо этого мальчика направили в Центр медицинской и социальной реабилитации детей имени Цимбалина, где ребёнок той же ночью умер. По официальной версии, от ОРВИ.

Павел Астахов сказал Дождю, что его не устраивает, как идёт расследование. Через два дня после произошедшего детский омбудсмен отправил обращения и запросы генеральному прокурору, председателю Следственного комитета и в другие ведомства, но пока единственное, что он получает — это сухие отписки.

Павел Астахов, детский омбудсмен: На самом деле, то, как проходит проверка, меня тоже не устраивает, потому что очень странные  я получаю ответы, что вроде как все действовали в рамках закона, в рамках инструкции и как будто ничего не произошло. Но ребенок-то погиб. Во-первых, почему ребенка отобрали, а, во-вторых, кто все-таки стал причиной гибели ребенка. Вот на этот вопрос я еще не получил ответы. Назначена экспертиза в рамках следствия, 14 ноября нам обещают дать результаты, но и сам я вообще собираюсь 11 ноября быть в Санкт-Петербурге для того, чтобы посмотреть на месте и получить документы по этому вопросу. Так что, я думаю, что здесь точку еще рано ставить, пока мы все-таки до конца не выясним все, что происходило с малышом. Прямо по минутам восстановим все события, не поймем, на каком основании ребенка забрали, потом не отдавали не только отцу, и бабушка приезжала, причем даже в отчете полиции, который я вчера получил, указано, что, действительно, мать не смогла принести документы, но они попросили времени, чтобы эти документы представить, потом приезжала бабушка, но, дескать, уже мать уже уехала в суд, а ребенка отправили в больницу, и поэтому никто ребенка не отдал. Но это какие-то странные отговорки.

По словам Астахова, за нарушение миграционного законодательства детей не отбирают. Мальчика должны были отдать либо отцу, либо бабушке, которые приходили в отделение. В самом же МВД уже заявляли «Интерфаксу», что сотрудники полиции действовали правомерно, и Зарина Юнусова добровольно отдала им своего ребёнка. Сегодня, 5 ноября, в МВД по Санкт-Петербургу нам в комментарии не отказали, но на запрос до конца дня так и не ответили.

По данным «Новой газеты», в отношении самой семьи Назаровых проводится доследственная проверка. В действиях родителей усматриваются признаки преступления: неисполнения обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего. Заявления Следственного комитета приводит «Новая газета».

В Санкт-Петербурге побывали члены президентского Совета по правам человека. И как раз сегодня на пресс-конференции в Москве глава СПЧ Михаил Федотов назвал произошедшее преступлением, а член СПЧ Максим Шевченко сказал, что этот случай показывает особую жестокость государственных органов по отношению к мигрантам.

Максим Шевченко, член Совета по правам человека: То, что это имело отношение к гражданам Таджикистана, это просто подчеркивает жестокость, такую особую бесчеловечность проведенного этого отъема Умарали Назарова. Потому что, если в отношении российского гражданина мы можем предполагать гипотетически, хотя это и не совсем правильно, на мой взгляд, что сотрудники государственных органов будут соблюдать некую осторожность, что, конечно, по отношению к таджикам, тем более находящихся в рамках разного рода процедур миграционных на территории России давно уже, не стесняясь, никто не соблюдает. По преимуществу никаких мер вежливости или считаясь с ними как с людьми.

Мария Макеева и Антон Желнов обсудили эту историю с Ильей Шаблинским, членом Совета по правам человека при президенте России, доктором юридических наук. 

Желнов: Илья Георгиевич, я так понимаю, что вы вернулись из Петербурга. Насколько успешными вы бы могли назвать ваши разговоры, общение с правоохранительными органами?

Шаблинский: Мы получили некоторые документы и ознакомились со свидетельскими показаниями некоторых свидетелей в рамках вот этого уголовного дела. Мы от адвокатов получили эти данные. Очень важно, что сохраняется интерес к этому делу, к смерти этого пятимесячного мальчика. Просто детальный разбор этого дела должен, на мой взгляд, стать еще одним предупреждением того, что произвол полиции должен пресекаться, что с произволом надо бороться, и он существует.

Желнов: Это, безусловно, так. Но что вам сами правоохранительные органы сказали? Адвокаты — понятно, но вот с самими силовиками, с теми, кто непосредственно принимал эти решения, с их руководством точнее. Вот вы удовлетворены разговорами с ними?

Макеева: Вам удалось с ними пообщаться вообще?

Шаблинский: Я общался с прокурором Невского района, и мы ему признательны за сотрудничество. У нас два документа. Скажем, остановимся на этих двух документах, из которых можно восстановить хронологию всех событий достаточно точно. Первый — это письмо, открытое письмо управлению ФМС по Санкт-Петербургу Уполномоченному по правам человека Шишлову. Представители УФМС детально описывают ход событий с 11 часов.

Желнов: Что происходило, да?

Шаблинский: Да, что происходило. Второй документ, который труднее достать было, но он очень важен — это составленный в отделении полиции акт о выявлении подкинутого или заблудившегося ребенка, из которого тоже можно сделать определенные выводы, которые укладываются в эту хронологию. Хронология получается такой: 11:30 — Зарина Юнусова, ее сын, маленький Умарали и дядя Умарали, 15-летний парнишка Далер, вот их втроем, оказались в дежурной части отдела полиции по Адмиралтейскому району. В 12 часов прибыла сотрудник инспекции по делам несовершеннолетних по фамилии Алексеева. Есть описание ее. В 12 с чем-то она отобрала ребенка. У нас есть...

Желнов: Алексеева?

Шаблинский: Алексеева. У нас есть разные версии этого события, есть описание Далера, который непосредственно присутствовал при этом, который говорит о том, что она насильственно отобрала, применив силу, ребенка. Есть письмо УФМС, где сказано, что Зарина Юнусова добровольно передала грудного ребенка сотруднику полиции. Пожалуйста, два версии, но этот Далер достаточно подробно все описывает.

Далее. Прибывает в 12:35 бабушка вот этого мальчика, Умарали, которая приносит все документы. Этих троих привезли в отделение полиции, потому что у Зарины не было паспорта и свидетельства о рождении ребенка. Вот они прибыли, эти документы прибыли в 12:35, и это фиксирует письмо УФМС: к сотрудникам подошла женщина Мехринисо Назарова, передала паспорт на имя гражданки Таджикистана. Вот в этом акте о выявлении подкинутого или заблудившегося ребенка этот факт отмечен: предоставлено свидетельство о рождении. Вот, пожалуйста.

Желнов: А ребенок — к тому моменту его уже увезли или он еще был в этом здании полиции?

Шаблинский: Судя по письму УФМС и судя по вот этому акту, он, конечно, был еще в здании полиции, поскольку...

Желнов: То есть, бабушка приехала, отдала документы, и ребенок еще был в здании полиции?

Шаблинский: Вот письмо УФМС: в 12:35 она привезла, Мехринисо привозит все документы, и в этом же письме говорится: в 13:30 Умарали Назаров передан по скорой помощи в детскую городскую больницу № 15. Целый час есть. В 12:35 прибыли все документы, все. Давайте посмотрим, какой здесь стоит время, на этом акте: тоже 13:30.

Макеева: То есть все по честности указано.

Шаблинский: То есть, после приезда бабушки.

Макеева: Заблудившийся или подкинутый? Пятимесячный ребенок не мог заблудиться, видимо, они намекают на то, что он был подкинут. Ребенок с матерью, все документы на него есть.

Шаблинский: Да. Акт о выявлении подкинутого или заблудившегося ребенка. Мы должны четко тут видеть нелепость и фальшивость ситуации. Этот Умарали несчастный не был ни подкинутым, ни заблудившимся. Вот эта сотрудница, которая составила этот акт, после того, как получила все документы — о матери, свидетельство о рождении — должна была этот акт разорвать и выбросить, и отправить эту несчастную Зарину в суд вместе с ребенком, или передать ребенка бабушке, или передать отцу, который был. По инструкции действовали. Какая инструкция? Это не так трудно найти, она есть в сети, инструкция по организации деятельности подразделений по делам несовершеннолетних, утверждена приказом МВД от 15 октября 2013 года 845.

Детально расписано, какие дети доставляются в отдел МВД: а) оставшиеся без попечения родителей; б) заблудившиеся и подкинутые. Кем он был? Ни тем, ни другим, ни третьим. Наконец, что с ними делать? Вот 80.7.: передать доставленного несовершеннолетнего его родителям или иным законным представителям. Это инструкция говорит. Это инструкция, которой они руководствовались.

Да, есть 87 пункт: подкинутые, заблудившиеся и другие дети, оставшиеся без попечения родетелей, направляются в медицинские организации. Подкинутые, оставленные без попечения. Да все ясно. Я не знаю, чем руководствовалась вот эта сотрудница. Я не знаю. У меня есть какая-то характеристика ее.

Желнов: Вы с ней беседовали?

Шаблинский: Нет, я не смог получить.

Желнов: Алексеева, да?

Шаблинский: Да.

Желнов: А почему не смогли получить? Что вам прокурор Невского района питерского сказал?

Шаблинский: Спасибо за ту помощь, которую нам предоставил. С Алексеевой я поговорить не смог. И я думаю, что она какие-то дала объяснения в рамках ведомственного расследования. Мы видим, чем все ведомственные расследования заканчиваются, что все нормально. Нет, была нарушена инструкция, и на самом деле никаких оснований правовых для изъятия ребенка не было. Никаких оснований для этого не было.

Макеева: А что теперь, Илья? Вы или, может быть, Павел Астахов, или вы вместе, это удастся как-то…?

Шаблинский: Есть еще один вопрос о причинах смерти, но, на самом деле, мы разбирались все-таки сначала в действиях полиции. А причина смерти — это отдельный большой тяжелый вопрос.

Еще несколько нюансов. Рано утром на следующий день, рано утром 14-го, вот из показаний свидетелей: на мобильный телефон бабушки сообщили, что Умарали маленький скончался около полуночи. Далее вот эта бабушка, отец ребенка, еще один родственник приехали в эту больницу, где им сообщили, что Умарали да, умер. Причину смерти не сообщили. Умарали нам не показали, но сообщили, что он направлен в морг. В какой — не сказали. Далее я пытался отыскать местонахождение, они искали его на протяжении трех дней, не могли найти. Только 17 числа удалось установить этот морг на Екатерининском проспекте, 10, и отцу ребенка был предоставлен его труп.

Я не описываю, что он увидел. В общем, почему в течение трех дней не могли сообщить, где тело ребенка? Давайте каждый себя представим на месте этого отца, этой Зарины, которая плачет все время. Представьте себя. Три дня не сообщают. Что думать в это время? Вы знаете, какие догадки рождаются? Вот и все. Сообщили, отец сына… Я говорил с Рустамом, он говорил, что ребенка очень трудно узнать после всех вскрытий.

В общем, это темная грязная история, но в основе ее лежит произвол. Произвол, глупость. Нет, никакой корысти нет, есть произвол, такая подлость, потому что никаких оснований...

Желнов: Мягко скажем, произвол.

Шаблинский: Но это произвол.

Макеева: Каким-то садизмом просто попахивает.

Шаблинский: Я говорил с сотрудниками медицинского учреждения. Да, они шокированы, они в растерянности в полной. У нас есть также точная хронология пребывания ребенка в больнице, в этом учреждении. Просто по всем основным показаниям он числился здоровым. Вот скорая помощь фиксирует: здоров. Вот эта самая справка: внешне здоров. Первый осмотр — 14:00, первичный осмотр: состояние удовлетворительное, практически здоров отмечено.

Макеева: Как же он мог умереть за несколько часов от ОРВИ?

Шаблинский: Отмечен избыток веса. Ребенок помещен в бокс № 5. 16:00— второй осмотр ребенка. 23:00 — еще один осмотр ребенка, за это время он дважды поел. 23:45 — ребенок обнаружен без признаков дыхания с посиневшими губами. Были произведены реанимационные процедуры, вызвана скорая помощь и т.д. И я спрашивал врачей, какая, с их точки зрения, причина смерти. В общем, у них нет, конечно, четкого ответа. Они назвали синдром внезапной смерти, но это как бы ответ, которым нельзя удовлетвориться.

Желнов: Это могло быть убийство?

Шаблинский: Нет, на мой взгляд, это, скорее всего, несчастный случай, какой-то несчастный случай. И вот Максим Шевченко одну из версий высказывал. Там разные могут быть версии. Это несчастный случай, это ужасное несчастное стечение обстоятельств. Я вот это тоже отмечу. Но в основе лежал, и это нам важно отметить, полицейский произвол. В основе. Да, и потом какое-то упущение врачей, какое — я не знаю.

Макеева: Как теперь дальше могут развиваться события? Вот у вас есть эти документы, если можно коротко.

Шаблинский: Да, возбуждено уголовное дело по статье 109 «Причинение смерти по неосторожности». Судя по этой формулировке, это, скорее всего, речь идет о неосторожности, об исполнении профессиональных обязанностей работника медицинского центра. Я не знаю, по-моему, не закрыто дело против несчастных отца и матери, не закрыто еще дело, обратите внимание.

Макеева: Мать вроде уехала в Таджикистан уже, не дожидаясь суда и там разбираясь в этой странной истории.

Шаблинский: Да, на мой взгляд, должно быть возбуждено уголовное дело по статье 285 «Злоупотребление служебными полномочиями». Я не хочу, чтобы кого-то сажали в тюрьму, в том числе, эту Алексееву. Этой семье, вероятно, что может сделать российское государство — компенсировать ущерб, моральный и материальный ущерб. Компенсировать — вот все, что может сделать государство, поскольку оно отобрало ребенка и взяло на себя всю ответственность, надо компенсировать ущерб. Все, больше ничего не придумаешь.

Фото: «Новая Газета»