«Надо не злорадствовать, а сказать спасибо [американцам]»: журналист Михаил Кожухов об уходе США из Афганистана

Здравствуйте! Скажите, как вы сами восприняли новость об уходе американцев из Афганистана? Насколько она стала неожиданной?

Здравствуйте! Нет, они планировали же выход и постепенно сокращали контингент. Меня вот тут критики поправили, что в какой-то момент он достигал сопоставимой величины с тем, что мы называли ограниченным контингентом советских войск. Если у нас он максимум был 120 тысяч человек, то контингент НАТО в какой-то момент достигал 135-ти. Но это было короткое время, они не проводили войсковых операций, как проводили мы, и он давно уже сократился.

В принципе, это не было новостью, американцы предупреждали, что они собираются уйти. Но я напомню, что формально, во всяком случае, они вошли туда после того, как они говорили, у них была информация о том, что в Афганистане базируется «Аль-Каида», за которой они начали охоту после терактов в Соединенных Штатах. Формально они достигли своего результата, они уничтожили бен Ладена, «Аль-Каида» ― мы о ней мало что знаем. И, собственно, почему они там должны присутствовать до скончания века, мне не очень понятно.

Тем не менее обстановка меняется. Кстати, мы должны упомянуть, что «Аль-Каида» ― террористическая организация, ее деятельность запрещена в России. Таков закон.

Но давайте перенесемся на двадцать лет назад. Вы помните, где вас и при каких обстоятельствах застала новость об уходе советских войск из Афганистана, что тогда подумали?

Это тоже не было внезапным. Я работал в Кабуле довольно долго, естественно, мы все знали о переговорах, которые в Женеве проходили, и о намерении Михаила Сергеевича Горбачева, которое, собственно, было продекларировано, намерение вывести войска и прекратить эту бессмысленную войну. Поэтому я не помню, что я конкретно делал и где был, но это не было сенсацией. Мы знали, что вывод готовился. И он, собственно, начался давно, первые полки ушли с Джалал-Абада, если мне память не изменяет, году в 1985–1986. Так что нет, это не было внезапностью.

Как тогда происходил вывод войск? Можно ли его сравнивать с уходом американцев? Что последовало тогда за выведением российских военных сил?

Наверно, нельзя сравнивать, потому что сейчас из Кабула уезжала какая-то немногочисленная группировка, а тогда уходила вся 40-я армия, это было абсолютно грандиозное событие. Можете себе представить, не знаю, точно сколько к тому времени насчитывал контингент, но это было, по всей вероятности, никак не меньше 60–70 тысяч человек. Вы представляете, эта лавина, которая валит с гор, это прямо такое… Драматическое что-то в этом было, все хотели домой, это мальчишки, сидевшие на брони. И действительно, тогда не очень… Никто не разбирался, если танк вдруг вставал, с него снимали прицел, его забрасывали просто в пропасть. Прицел просто оптический, тогда лазерные прицелы, они довольно дорогие и легко демонтируются.

И действительно, я написал правду, правда, тоже меня поправил участник тех событий, что бомбардировки проводились не по всей трассе, а только до входа в тоннель Саланг. Но это были чудовищные, чудовищные бомбардировки. Я думаю, что, в общем, это было военное преступление. И не только бомбардировки, но и там проходили испытания какого-то нового оружия на базе танка, которое уничтожало все живое в радиусе чуть ли не километра. Тогда оно называлось «Буратино», бойкие на язык армейцы сразу же окрестили конструктора, который присутствовал при этом, его, естественно, назвали папой Карло.

Но мне рассказывали офицеры 345-го полка, что афганцы, как вы знаете, мусульмане должны похоронить усопшего до наступления рассвета, они выбрасывали трупы детей и женщин на дорогу просто: «Смотрите, что вы, гады, делаете». И это действительно было политическое решение, в нем не было, насколько мне известно, командование 40-й армии даже противилось, но сделать мы ничего не могли, потому что у Наджибуллы были каналы, был выход на Политбюро напрямую, не так давно не было Политбюро, на руководство Советского Союза, и противиться этому было сложно.

И интересно, что это большая разница по сравнению с выходом американцев, которые бы вроде как никого не бомбили при этом, но спустя три недели ― я работал тогда в «Известиях» ― мне позвонил Фарид Маздак, это на наших реалиях руководитель афганского комсомола, человек очень известный, член вообще всех ЦК, которые только могли быть, с просьбой помочь сделать хоть что-нибудь, потому что он и большое количество людей, нам поверивших, стояли на границе, их не пускали. То есть как после выхода советских войск, так и после выхода американских войск, тогда те, кто поверил нам, а сейчас те, кто поверил американцам, бегут на север, бегут к нам, спасаясь от угроз, которые для них абсолютно реальны.

Михаил Юрьевич, вы говорите очень важные, непростые вещи. Но я хотел бы перенестись, наверно, в наше время. Как вы видите развитие ситуации сейчас, когда продолжаются бои между «Талибаном», запрещенным в России, и как раз таки уже самими военными Афганистана?

Слушайте, есть люди, которые работали в этой стране несколько десятилетий и всю жизнь занимаются изучением Афганистана. Я, конечно, не афганист такой профессиональный, да, я не говорю ни на пушту и почти не говорю на дари, знаю несколько слов, поэтому сужу только по тому, что был причастен к событиям в этой стране довольно длительное время и, конечно, наблюдаю за ней, слушаю специалистов, которым доверяю.

Они говорят о том, что, скорее всего, история повторится. Скорее всего, как и после вывода советских войск, «Талибан» возьмет власть в свои руки. Сейчас это ему будет сделать легче, потому что нет Ахмад Шаха Масуда, который пользовался колоссальной популярностью, несмотря на то, что он таджик, был популярен не только среди таджиков, но и среди пуштунов и, по сути дела, стал и военным руководителем, и олицетворением надежд людей на то, что, в общем, талибам не так-то легко это будет сделать. Сейчас Ахмад Шаха нет. Как вы знаете, он был убит в результате террористического акта. И, по всей вероятности, больших преград у талибов не будет.

Как будут развиваться события дальше, изменился ли «Талибан», стал ли он более светским, менее жестоким, менее средневековым ― этого я не знаю и боюсь, что вряд ли кто-нибудь может это сказать точно. Но вот по логике того, что мы знаем и помним, скорее всего, он мало изменился, остается угроза этого средневекового, пусть меня простят, мракобесия, которым сопровождался их первый приход к власти, по сути дела, в Афганистане. Большая вероятность есть того, что это все будет продолжаться и что угроза будет распространяться дальше на север, в республики, которые когда-то входили в состав Советского Союза: в Таджикистан, Узбекистан в первую очередь. И это затрагивает наши интересы уже самым непосредственным образом.

Поэтому когда говорят, что такие нехорошие мидовцы, какой Лавров плохой человек, он с «Талибаном» ведет дела, но я боюсь, что это тот момент, когда стоит вспомнить циничную поговорку не помню уж кого, какого-то очередного, как у нас любят говорить, простите, пиндоса, который сказал, что у Соединенных Штатов нет друзей, а есть интересы. Я боюсь, что мы сейчас оказываемся в такой же ситуации, когда, наверно, наши начальники подумают, что они, может быть, даже поторопились, причислив «Талибан» к экстремистским организациям, запрещенным в России, с ним придется так или иначе иметь дело, оберегая свою спину, по большому счету.

И да, я повторяю тезис, который я высказал и в фейсбуке: по-хорошему надо не злорадствовать по поводу того, так или сяк справились со своей миссией войска натовской коалиции, а хотя бы мысленно сказать им спасибо за то, что столько лет они сдерживали вот эту угрозу исламского экстремизма у наших южных, по сути дела, границ. Сейчас они уходят, и с этой новой реальностью придется иметь дело, с циничной такой, что ли, государственнической точки зрения с ними придется говорить, как бы мы их ни называли.

*Решением Верховного суда России организация «Талибан» признана террористической и запрещена на территории РФ

Фото: Артем Геодакян / ТАСС