Переполненные спецприемники и угрозы от людей в штатском: как отбывают аресты участники воскресной акции

Арно: Дмитрий, где вы сегодня побывали и что увидели?

Пискунов: Я хотел бы сейчас сразу провести такой небольшой лирический ликбез относительно того, что такое изолятор и что такое спецприемник. Это две очень разные вещи. Изолятор временного содержания — это то место, куда помещают людей, подозреваемых в уголовных преступлениях, то есть тех, кто, возможно, кого-то убил, кого-то ограбил. А спецприемник — это место для нарушителей административных, которые, например, скрылись с ДТП или, условно говоря, выпили пиво в неположенном месте. Как раз в такие спецприемники и должны помещать людей под административный арест.

Арно: А они чисто как-то по условиям человеческим различаются?

Пискунов: Да, конечно. Спецприемник, так как там, условно говоря, чуть более приятные граждане, чем уголовники, то, соответственно, там и режим более простой, более человечный, там много у них возможностей для того, чтобы позвонить даже родственникам. То есть они могут постоянно каждый день созваниваться, у них гораздо больше возможностей для того, чтобы, например, подышать свежим воздухом. В изоляторе временного содержания такого нет.

И один из важных моментов: власти оказались не совсем готовы к тому, чтобы надлежащим образом обработать весь этот поток огромный административно-арестованных. И людей начали вместо того, чтобы помещать в спецприемники, их просто всего два, и они оказались полностью заполнены, вместо того, чтобы каким-то образом разрешить ситуацию, не помещая людей под арест, было принято решение этих людей поместить в изоляторы временного содержания, о которых я говорю, вместе с людьми, которые подозреваются в уголовных преступлениях.

И сейчас 21 человек из арестованных в административном порядке, из тех, кто были 26 марта на митинге, они сейчас находятся вместе с другими уголовниками на Петровке, 38, а еще 10 находятся в ИВС — изолятор временного содержания — в Южном округе.

Арно: Я так понимаю, что это многие из них вообще впервые пошли на митинг и впервые попали за решетку, и тут еще сразу вместе с уголовниками. А вообще можно какую-то жалобу подать? Это же нарушение.

Пискунов: По сути, да. Смотрите, сейчас МВД пытается такой юридический маневр сделать, и они в течение этих трех дней начали называть отдельное помещение, то есть, например, на Петровке выделили этаж, в котором держат только административно-арестованных, и они это назвали, условно, таким филиалом спецприемника, спецприемник № 2 в Мневниках. И как бы он юридически подчиняется Мневникам, но, разумеется, де-факто это тот же самый изолятор временного содержания, где должны содержаться уголовники.

Арно: Что вам сегодня люди рассказывали? Какие человеческие истории?

Пискунов: Разумеется, там есть очень такие неприятные моменты по содержанию: помыться, кипяток, например, для того, чтобы чай сварить и так далее. Но, прежде всего, что меня больше всего возмутило: когда я начал беседовать с ребятами, задержанными на Петровке, в какой-то момент они мне начали рассказывать, что к ним приходит непонятный человек, следователь или не следователь — неизвестно, из какого он органа, он начинает проводить с ними то, что можно назвать следственным действием — либо допрос, либо опрос, непонятно в каком порядке, на каком основании это происходит, просто человек в гражданской одежде. Ребят сегодня на Петровке успели вывести 10 человек к этому непонятному сотруднику, и он с каждым где-то по 15-30 минут разговаривал, требовал от них...

Арно: Без адвоката?

Пискунов: Без адвоката.

Арно: Что тоже...

Пискунов: Да, мы еще даже не знаем, является ли это... Это могло быть простой беседой, не знаю, может, например, Центр «Э» проводит регулярно такие беседы с целью понять, чем человек интересуется, какой у него круг общения, и потом они это вбивают в свою собственную базу. По сути, в самом общении просто с заключенными, с арестованными в таком порядке ничего плохого нет. Проблема уже начинается, когда следователь или дознаватель, который занимается этим следственным действием, не сообщает, кто он такой, откуда он, в чем человек подозревается или по какому делу он идет свидетелем.

Арно: Эмоциональное давление такое.

Пискунов: Да. И что самое главное: вместо того, чтобы объяснить арестованным, что они могут на любой вопрос отвечать или не отвечать, в зависимости от того, как они посчитают нужным, следователь этот, будем называть его следователем, просто начинал давить. Например, один из арестованных рассказал, что следователь ударил себя по щеке, самого себя, и сказал, что если ты сейчас не будешь отвечать на мои вопросы, я скажу, что это ты меня ударил. Одному юноше намекали на то, что в его квартиру при обыске подкинут наркотики. Еще одному...

Арно: Вы все это записываете, вы фиксируете как-то это?

Пискунов: Да. Я это буду, разумеется, отражать. Я буквально практически из этого ИВСа на Петровке приехал сюда к вам, из изолятора и, разумеется, я это отражу в общем отчете.

Арно: Давайте сейчас посмотрим маленький наш сюжет о том, чем кормят в изоляторе, а дальше поговорим про бытовые условия арестованных.

Вот такой полицейский ланч-бокс получил каждый, кто был доставлен после антикоррупционной акции в ОВД в Метрогородок. Эту коробку нам любезно для дегустации предоставил Алексей Полувальцев. Он уже получил два дня ареста, собственно, в этом ОВД он их и отсидел.

Приступим к еде. Тарелкой я, наверное, пользоваться не буду, а так по-простому, по-арестантски буду есть прямо из банки. Откроем кашу перловую с говядиной, непросто это сделать. Выглядит не очень аппетитно, но запах достаточно неплох. Арестованные жаловались, что еду им давали холодную, не подогревали. Сидишь, значит, себе в КПЗ, ешь галеты и паштетом заедаешь.

Конечно, сидя в КПЗ, хотелось бы побаловать себя чайком с сахаром, благо все это в наборе есть, но только всем задержанным кипятка не приносили, им предлагали пить холодную воду из-под крана. Но я как раз взял такую для чистоты эксперимента — из-под крана, и в наборе есть концентрат для напитка сухой фруктово-ягодный. Из фруктов там натуральный ароматизатор «Персик», а из ягод — плоды шиповника. Цвет не очень привлекательный. Попробуем. И тоже опять неплохо. Время для десерта. Повидло яблочное. Галеты в этой ситуации незаменимы.

Несмотря на то, что в ОВД задержанных кормят достаточно неплохо, в этом я убедился сам, многие из тех, кто оказались в отделениях полиции после антикоррупционной акции, собираются подавать жалобы на условия содержания. Например, в ОВД Метрогородок, откуда к нам и приехала эта коробка, люди сидели всемером в двухместных камерах. Ладно, что они питаются этим, так они вынуждены были спать на полу.

Арно: Вот Владимир Роменский протестировал то, чем кормят в ОВД, а в спецприемниках кормят чем? Вам рассказывали?

Пискунов: В спецприемниках я лично не смог увидеть эту еду, которой их кормят, но о каких-то негативных отзывах я не услышал. Конечно, там наверняка не идеальное питание, но в целом арестанты были довольны условиями содержания.

Арно: А теплые вещи? Сейчас похолодало в Москве.

Пискунов: Их достаточно легко передать, если родственники приходят, то есть при мне, например, я видел прям постоянно, как кто-то из родственников приносил еду, лекарства, воду. То есть все это принимают.

Арно: Да. Но вы сегодня в московские заведения такого рода ездили. А в России еще там, где были задержания других митингов, вы держите связь с коллегами, которые бы там проверили, как выглядит ситуация?

Пискунов: Мы, разумеется, общаемся, но по каким-то конкретным таким моментам об условиях в спецприемниках в других регионах мы еще не успели обсудить. Мы сейчас в большей степени поддерживаем связь по вопросам юридической помощи все-таки, например, автозаки — очень много времени люди проводили в автозаках, по 6, 10, 12 часов выжидания того, как их запустят в отдел полиции.

Арно: В туалет не ходили? Как человек не выходит в туалет?

Пискунов: Но тут уже надо терпеть, не знаю, терпеть, скорее всего. Какие еще остаются решения в этой ситуации? Вообще присутствие ОНК очень позитивно влияет на условия содержания. Я на своем опыте убедился. Сейчас, например, когда мы были в изоляторе на Петровке, там при нас людям начали выдавать кипяток, там ходила женщина с чайником и помогала им разбавить роллтон. При нас же появился фельдшер, который начал ходить по камерам и спрашивать, нужна ли какая-то медицинская помощь. При нас же остановилась эта непонятная ситуация с опросами гражданскими лицами, которые угрожают арестантам. То есть просто факт нашего физического присутствия, факт того, что кто-то со стороны, кто-то не изнутри системы смотрит за тем, что происходит, он очень отрезвляет сотрудников изоляторов, спецприемников, и они начинают стараться проявить свои лучшие качества.

Арно: Мы сейчас говорим так об этом, как будто это не их, в общем, работа, поэтому вы тут пришли делать работу свою — фиксировать нарушения. И мы будем очень надеяться, вы делаете очень правильное дело, что все, что вы запишите, будет потом использовано против тех, кто, в общем, вел себя незаконно.

Фото: Александр Миридонов / Коммерсантъ