Телекритик Юрий Богомолов: «Федеральные каналы занимаются подменой реальности»

Писпанен: Скажите, пожалуйста, понятно, что ответить все-таки что-то нужно будет Владимиру Владимировичу по поводу Болотной, и выборов, и всех этих акций, которые прокатились по стране, да и по миру, в общем, не будем лукавить. Как вы думаете, он будет в своей любимой жесткой манере отвечать, прям какими-нибудь такими острейшими формулировками, чтобы сразу захватить все сердца тех, кто не успел решить еще голосовать ли за него?

Богомолов: Я думаю, что, во-первых, он обратит внимание на то, что ему подсказывают идеологи. В частности скажет: «Ну что такое – 0,05% участвовавших на Болотной? Болотная площадь - это не вся Москва и тем более не вся Россия», - скажет он.

Писпанен: А Запад? Все-таки будет, рука Запада в этом всем, как вы думаете?

Богомолов: Про руку Запада он тоже скажет. Вы понимаете, какая штука, этот формат общения не с тремя-четырьмя журналистами, а общение как бы со страной, он подразумевает апелляцию к массовому подсознанию. Вот так же, как у вас на канале его пресс-секретарь объяснял, что амфоры - это для широкого круга людей, ну, а для узкого круга все понятно, что их туда положили, что он специально за ними нырнул, достал и так далее. Вот это разделение информации, потока информации на два потока - узенький и широкий - связано с тем, что существует в стране что ли, два уровня. Есть индивидуальное сознание, есть индивидуальное подсознание, есть массовое сознание, есть - самое главное - массовое подсознание. Массовое подсознание реагирует на простейшие, так сказать, какие-то визуальные или вербальные послания.

Писпанен: То есть, поэтому этот формат сработает ровно на все эти 50%?

Богомолов: Этот формат, не для вас, не для меня, а этот формат будет, естественно, обращен вот к массовой аудитории. Это как вот футбольный матч. Эйзенштейн в свое время слушал Синявского, известного репортера, и удивлялся, как аудитория, стадион реагируют на каждый удачный финт футболистов, какая реакция. Вот сам Эйзенштейн пытался как-то воздействовать на массовое подсознание. Вот также и массовые средства информации, они начинают дифференцироваться и работать в разных направлениях. Поэтому вот этот формат послезавтрашний, он, это спектакль, это определенное шоу, все правила известные.

Казнин: Все-таки, это уже десятый спектакль и не надо быть волшебником, сейчас это популярное слово, чтобы предсказать, что акцент будет сделан. Скорее всего, на социальных проблемах, которые будут решаться опять же с помощью волшебной…

Писпанен: Вот так, то есть газопровод будет проводиться за две минуты.

Казнин: …волшебного голоса Владимира Путина.

Богомолов: Мы поймем, что не только Чуров волшебник.

Казнин: Но, ведь были в прошлом году, когда был рекордный разговор по длине …

Писпанен: Четыре с лишним часа.

Казнин: Больше четырех часов и в эфире оказался неожиданно кардиолог Иван Хренов, который пожаловался на ситуацию в больнице.

Писпанен: То есть, ты думаешь неожиданно?

Казнин: Но все-таки, для большинства. Для массового подсознания.

Писпанен: Давайте не будем тоже для массового подсознания, давайте акцентировать.

Казнин: Врачи, медсестры, все те, кто лежит в больницах, в общем, это, наверное, так или иначе, кто сталкивался с этим, это большинство, они же понимают, что ничего не изменилось системно. Если изменилось что-то в больнице Хренова, то это не значит, что произошли изменения в целом по стране.

Писпанен: То же самое, если провели газопровод одной бабушке в далекую деревню, это не значит, что газифицировали всю страну.

Казнин: Все равно эти мантры будут действовать.

Богомолов: А все равно это будет работать

Писпанен: Но это же работает! Я вот хотела у вас спросить, несмотря на усталость жанра, десятый раз вот это вот великое общение, которое с каждым годом все нарастает и нарастает как у Фиделя Кастро и, тем не менее, это все работает, даже не нужно менять декорации.

Богомолов: Не нужно менять, но нужно немножко, так сказать, там что-то такое…

Казнин: Перчинку добавить.

Богомолов: Немного перчинки, немножко изменять специи каких-то, добавлять чего-то такое, но в принципе формат должен быть незыблемым.

Писпанен: Овощей не хватает.

Богомолов: В этом, так сказать, сила. И совершенно очевидно. Понимаете, в сталинские годы мы могли одновременно страдать, ну, не мы, а наши предки, могли страдать от страха, от ужаса, от тех или иных невзгод, и так далее, а когда шли в кино и смотрели «Кубанские казаки» или…

Писпанен: «Весна».

Богомолов: Да, «Весна» и еще другие, где ломились столы, где все. И вот в чем была специфика того времени, в том, что киношная реальность, она была для массовой аудитории более реальна, чем та, в которой они жили. Вот их собственная нищета она замещалась абсолютно. Этому, естественно, способствовала репрессивная машина и идеологическая машина - они рука об руку шли и давили на психику.

Писпанен: Простите, сейчас разве не то же самое? Первый и Второй канал, они чем занимаются?

Богомолов: Сейчас, естественно, все в ослабленном, в разжиженном виде, но в значительной степени функции совпадают. В основном, федеральные каналы занимаются подменой реальности.

Писпанен: Они показывают нам ту самую «Весну», ту самую картинку «Веселых ребят».

Богомолов: Но что я хочу сказать, в чем, так сказать, своеобразие еще нашей эпохи, если про наше время можно так сказать, в том, что есть такая штука - общественное мнение. Общественное мнение часто не в том, сколько пришло на площадь Болотную, предположим, или на Манежную придет, а просто есть качество общественного мнения. Я приведу простой пример. Недавно мы все видели фильм «Борис Годунов». Вы же помните, там Гаврила Пушкин объясняет этому воеводе, командующему, он говорит, что «мы знаем, что у нас войско слабое: казаки любят воровать, поляки пьют и бахвалятся, русские бог знает, чем занимаются. Мы сильны не польской подмогой, мы сильны общественным мнением». Как тогда существовало общественное мнение? Где оно ютилось? Оно существовало, это какая-то была субстанция совершенно непонятная, но слухи возникали. И Лжедмитрий был орудием этого общественного мнения, победившего царя Бориса, который владел всеми силовыми инструментами. А сейчас общественное мнение забралось в интернет, в Facebook…

Писпанен: И там замкнулось, и только один раз, пару раз выплеснулось на площади.

Богомолов: Но все равно, все равно выплескивается. В советское время эта капсула запаянная - общественное мнение - эта капсула давала трещины и начинали сквозить какие-то антисоветские настроения в анекдотах, в каких-то художественных произведениях, появлялись какие-то фиги и так далее. А потом это все вырвалось в 1991 году на площади. Ельцина, который был достаточно, так сказать, непоследовательным и слабым человеком, я думаю, сильным сделало общественное мнение.

Писпанен: Очень хотело потому что.

Богомолов: Оно его подняло. И еще одна особенность сегодняшнего времени заключается, по-моему, в том, что в 90-х годах у нас был положительный герой - это Ельцин, который увял. Сейчас все, что нас объединяет, так или иначе - это антигерой, фамилию не буду называть.

Писпанен: Не надо, не стоит. Пусть останется тайной для всех.

Казнин: Все-таки интересно, как вы думаете, голос вот этих самых разгневанных горожан прозвучит на этом общении с Владимиром Путиным?

Богомолов: Может быть, в редуцированном каком-то виде что-то такое проскользнет. Я все это видел, я все прекрасно понимаю. Я могу с закрытыми глазами и с заткнутыми ушами смотреть и слушать и понимаю, что…

Писпанен: Единственное, что только, кстати, можно еще подумать, понятно, что это все будет срежиссировано, расписано: сначала матери-одиночки, там, не знаю, сталевары, колхозники и так далее, но еще дико интересно, всегда интрижка такая маленькая, во всяком случае, в медиа-сообществе, а кто вести будет? Вот как вы думаете, Тина Канделаки, наверное, теперь будет вести?

Богомолов: У Тины Канделаки еще будет впереди какой-нибудь звездный момент ее жизни. Кстати, Тина Канделаки, было забавно ее слышать и видеть, когда она НТВшников убеждала, что она от всей души и от всего сердца…

Писпанен: Да, мы все это смотрели, естественно.