«Так действовали люди в малиновых пиджаках в 90-е»: Дмитрий Орешкин — об «игре» Путина и Лукашенко и втором звонке Меркель в Минск

Дмитрий Борисович, здравствуйте. Спасибо вам большое, что присоединились, рады вас видеть в эфире Дождя.

Как вы оцениваете этот кризис, прежде всего с точки зрения Москвы? Как, по-вашему, мыслит президент России Владимир Путин и где он видит тут политические бонусы, дивиденды, если видит?

Мне кажется, надо понимать ясно два важнейших приоритета двух этих лидеров. Приоритет Лукашенко — сохранение и укрепление своей личной власти над этой территорией, а приоритет Путина — не допустить украинской беды и разворота Беларуси в сторону Европейского союза, той беды, которая произошла в 2014 году, с точки зрения кремлевских стратегов.

Лукашенко — лучшая гарантия от такой беды, потому что Лукашенко в Европе никто не ждет. Поэтому Путин вынужден терпеть Лукашенко, он вынужден кормить Лукашенко, по данным Мирового валютного фонда до 2015 года примерно 10 миллиардов долларов ежегодный объем «кормления» Лукашенко со стороны России был.

Сейчас он стал поменьше, но где-то там все равно больше пяти миллиардов, это входят и газовые дотации, и нефтяные их дотации, игра с льготами, игра с пограничными пошлинами и так далее. То есть, грубо говоря, российскому налогоплательщику игры Александра Григорьевича стоят от семи до десяти миллиардов долларов в год, примерно в два, в три, может быть, раза больше, чем содержание Крыма, там около двух-трех миллиардов в год. Это как бы финансовая сторона.

Почему для Путина это важно, потому что он играет в свою игру. Игра заключается в том, чтобы, пользуясь терминами девяностых годов, создать ситуацию, а потом ее разрулить. Значит, создается ситуация на границе Евросоюза, ну вот с беженцами, которые на самом деле, конечно, не беженцы, и по смыслу и букве Женевских соглашений их нельзя считать беженцами, просто потому, что их жизни там ничто не угрожает.

Они бежали через легальные, уезжали через легальные аэропорты, с легальными документами, в затылок им никто не смотрел в прорезь прицела. Никакого голода они не испытывали, потому что купили себе эти путевки или туристические приглашения, связанные с временными визами в Беларусь за две-три тысячи долларов «с носа», то есть это не совсем нищие люди, это туристы. Когда их называют беженцами, это апелляция к непониманию смысла международного гуманитарного права.

Ну так вот, логика заключается в том, что надо создать ситуацию и потом взять мзду за это, что эту ситуацию разрулили. Так действовали люди в малиновых пиджаках в середине девяностых и в начале девяностых.

Дмитрий Борисович, пока, как вы говорите, Владимир Путин никак не участвует в «разруливании» этой ситуации, он ничего не делает и показательно отстраняется от нее.

Не совсем. Я думаю, что он участвует не в разруливании, а в эскалации этой операции. Да, там кризис, гуманитарный кризис, людей надо кормить, нагревать, там женщины беременные, кто-то родить может, у кого-то совсем маленькие детишки, об этом надо заботиться. И представьте себе Александра Григорьевича Лукашенко, просто оденьте его ментально в малиновый пиджак и вот послушайте, как он им говорит, со слезой в голосе, о трудностях этих самых женщин.

Что делает Владимир Владимирович Путин? Он нам дает понять, что там, того гляди, этот мигрантский кризис, туристический кризис перерастет в военный кризис. Он туда посылает самолеты, которые являются ядерными ракетоносцами, стратегические бомбардировщики.

Они что, гуманитарную помощь везут, детское питание, какие-нибудь, не знаю, тряпочки или бумажные пеленки для младенцев? Нет, они несут или могут нести ядерное оружие. Он там выбрасывает десантников, они что, тоже с коробками питания, со спальными мешками выбрасываются, чтобы помочь несчастным туристам, застрявшим у границы?

Нет, они создают лишнее военное напряжение, потому что логика такая — создаем ситуацию, чтобы на Западе испугались, чтобы западная либеральная общественность надавила на своих руководителей и чтобы они наконец согласились. Или Лукашенко пробивает эту «дыру» в Евросоюз и по ней полноводной рекой течет все больше людей, которые видят, что так получается, или создается вот такой вот имидж отвратительного лицемерного двуличного западного менталитета.

Мне кажется, что отступать некуда, а взамен, если вы хотите решить эту проблему, то вы уступаете. Путин борется за легитимизацию «Северного потока-2», это главная его задача, поэтому он создает эту искусственно созданную трудность, а Лукашенко борется за то, чтобы с ним стали говорить, его признали равным.

Я не очень понимаю, Дмитрий Борисович, в этом контексте уже все высказались на тему легитимации, не знаю, рукопожатности Александра Лукашенко, одновременно с этим не совсем ясно, почему Владимир Путин ему в этом процессе помогает.

Вот ему звонит Меркель, Путину, он говорит: вы, пожалуйста, вопросы с границей обсуждайте непосредственно с Александром Григорьевичем. А Александр Григорьевич для Меркель никто, но ей приходится звонить один раз, потом второй раз.

Как будто своему младшему брату глава Кремля помогает в этом процессе, хотя не должен быть, по идее, заинтересован, если мы говорим о том, что конечная цель — это присоединение Беларуси в качестве губернии.

Путин, наоборот, он сейчас очень даже заинтересован в том, чтобы этот кризис развивался, потому что таким образом отношения Лукашенко с Западом портятся хуже некуда, и решается главная задача Путина, с которой я и начал — чтобы, не дай бог, Беларусь, лукашенковская Беларусь, не развернулась в сторону Европы. Теперь, пока там Лукашенко, хода в Европу нет. Это значит, что Лукашенко сильнее зависит от Путина, впрочем, их связи взаимные.

Несмотря на то, что ему звонит Меркель, да, Дмитрий Борисович? Вот она ему звонит, это не…

Но ведь надо же читать внимательно, что пишет немецкая пресса, она пишет, что госпожа Меркель провела переговоры с герром Лукашенко, не с президентом Лукашенко, а с герром.

Да, мы знаем, мы обращаем на это внимания, конечно.

Точно так же проводил переговоры премьер России Виктор Степанович Черномырдин с герром Басаевым, когда тот захватил больницу в Буденновске, надо такие переговоры проводить с террористами, которые людей взяли в заложники. У Лукашенко несколько тысяч людей в заложниках на границе, Меркель, как нормальный вменяемый политик, жертвует своим престижем и говорит с герром Лукашенко, не называя ни в коем случае его президентом и не обещая, что его назовут президентом.

Возможно, они обсуждают вопрос эвакуации женщин тех же самых беременных, как минимум, они обсуждают вопрос о том, чтобы допустить туда гуманитарные грузы с водой, медикаментами и так далее, что до сего момента гуманный Александр Григорьевич Лукашенко в своем малиновом пиджаке не допустил, гуманитарный конвой туда не допускается.

Он только давал поручения, он давал поручения спасать детей и беременных женщин прежде всего.

Через неделю после того, как они там все мерзли. А мужиков при этом он будет и будет продолжать, потому что ему надо атаковать, он не может этот кризис убрать, он может только наступать. Соответственно, мужиков пинками в зад будут гнать на штурм этой линии, и собственно говоря, курды, которые перешли границу в Литву, они уже и рассказывают — нас белорусские военные сюда привезли и сказали: идите туда, назад вам хода нет.

Да, мы тоже записывали, благодаря помощи корреспондентов, собственно, в этих лесах записывали сирийцев, между прочим, которые рассказывали о том, как их били и те, и другие, и польские пограничники, и белорусские.

У меня последний к вам, если позволите, вопрос. Вот интересно, не перешел ли Александр Лукашенко некую черту допустимого, допустимого в отношениях с Владимиром Путиным, когда ограничил прокачку нефти по нефтепроводу «Дружба» в Польшу? Об этом пришла новость сегодня. Не перебор ли тут?

Я думаю, что перебор, но Лукашенко, у него же и справка есть, он психический, не трогайте его, эта логика очень вполне понятная. Путин это проглотит, он проглатывал…

Таких друзей Путин выбирает сам, не так ли?

Он вынужден водиться с такими друзьями, они члены одного профсоюза малиновых пиджаков, поэтому они друг друга вынуждены поддерживать.

Большое вам спасибо. Благодарю вас.

Спасибо, до свидания.