Сын Михаила Ходорковского: о третьем деле ЮКОСа я стараюсь не думать

Ходорковский: Я очень надеялся на то, что в деле моего отца и Платона Лебедева восторжествует правосудие. Этого сегодня не произошло. Сегодня произошло вполне предсказуемое событие. Это, скорее, внутренняя реакция на решение председателя Верховного суда направить это дело на рассмотрение. Скорее, оно продиктовано желание следовать неким внутренним порядкам, нежели желанием восстановить правосудие в деле этих двух людей.

Кремер: Сейчас возможности российской судебной системы почти исчерпаны, осталась единственная высшая судебная инстанция – это президиум Верховного суда. На что вы рассчитываете сейчас? Какие ваши дальнейшие шаги?

Ходорковский: Прежде всего, это вопрос к команде адвокатов моего отца, какие дальнейшие действия они будут предпринимать с юридической точки зрения. Я надеюсь увидеть отца как можно скорее на свободе, пусть два месяца – это небольшой срок снижения приговора, но для меня он все-таки очень существенный. Это означает, что практически ровно через год мы с ним сможем, наконец, увидеться.

Дзядко: Это если говорить о юридических шагах. А если говорить о политических, то вы эти шаги совершаете активно. Вас можно видеть на высоких трибунах, на встречах с политиками в Совете Европы и на других площадках. На ваш взгляд, это приносит какие-то результаты? Насколько эффективна такая политизация «дела ЮКОСа» на Западе?

Ходорковский: Это приносит один главный результат, это то, как я оцениваю успехи своего общения с людьми, которые способны как-то поднять этот вопрос на встречах с коллегами с российской стороны. Дело моего отца не соскальзывает со списка обсуждаемых вопросов с российской стороной. Если бы я этого не делал, если бы этого не делала моя семья, этого бы не делали адвокаты моего отца, боюсь, что вопрос правосудия в деле Ходорковского и Лебедева давно бы перестал быть приоритетом на встречах с иностранными коллегами наших глав государств.

Кремер: При этом недавнее решение европейского суда по «делу ЮКОСа» было гораздо мягче, чем вы рассчитывали. Многие стали говорить об ангажированности европейского суда. Вы тоже были разочарованы? Как вы отреагировали на этой решение?

Ходорковский: Я считаю, что последнее решение ЕСПЧ в деле моего отца позитивное. Потому что были найдены многие нарушения в управлении правосудия. Важный момент, который был обозначен в решении самого суда, говорил о том, что, возможно, решение преследовать моего отца мотивировано некими скрытыми мотивами. Это важно, потому что позволяет в дальнейших апелляциях использовать это решение после его вступления в законную силу. На сегодня это не сыграло роли, потому что не прошло еще три месяца со вступления решения ЕСПЧ в законную силу. Но я думаю, что если команда моего отца примет решение о дальнейших апелляциях в этом деле, то данное решение ЕСПЧ может сыграть важную роль.

Дзядко: Все последние месяцы в России обсуждаются возможности или невозможности, оцениваются шансы на появление третьего «дела ЮКОСа».  Насколько это вероятно?

Ходорковский: Если честно, я стараюсь об этом не думать. Потому что возможности контроля над судебной системой были продемонстрированы хорошо в 2005 году, когда выносилось решение по первому делу моего отца и Платона Лебедева, и в 2010 году во время второго процесса. Возможности давления на судебную систему и способности прокуроров фабриковать абсолютно бредовые обвинения безграничны. С этой точки зрения, третье дело может появиться в любой момент, была бы политическая воля. Я стараюсь не думать о такой возможности, потому что она отстрочит на неопределенное время встречу с моим отцом.