Изгой «московского дела». Почему надо заступаться за Владислава Синицу

Саша, давайте я не буду говорить за вас. Я рассказала, как я вижу эту ситуацию. Расскажите, почему вы посчитали нужным подписать письмо в защиту Синицы?

В общем, вы отлично рассказали, тут особенно-то и нечего добавить. Я бы хотел, может быть, но у меня не хватает литературных талантов для того, чтобы как-то с вами в этом смысле не просто конкурировать, а хотя бы рядом встать.

Саша, на самом деле разговор такой. Я сегодня прочитала у Ильи Азара, ― я как-то не очень следила за развитием событий, ― что после митинга, на котором он посвятил свое выступление Синице, выяснилось, что реакция была очень неположительной, то есть его не поприветствовали за это. Очевидно, это побудило его стать инициатором письма, да? Расскажите про это немножко подробнее. Как это все работало?

Я не знаю, я не был, во-первых, на этом митинге, а вел в это время свой собственный стрим вместе с цитированием вашей прекрасной трансляции с этого митинга. Я не видел выступления Азара, поэтому ничего не могу, к сожалению, за него говорить. Но я понимаю, о чем идет речь, в том смысле, что Синица ― это вообще единственное, чем удалось расколоть, о чем вы тоже замечательно сказали, чем удалось расколоть тех, кто протестует против абсолютно придуманного, высосанного из пальца «московского дела».

Мы видим, что, например, Николай Сванидзе, член СПЧ, может быть, какие-то другие люди, вот сейчас под письмом я видел Юрия Загребного, старого демократа, старого в хорошем смысле этого слова, в смысле опытного; люди, которые задаются всякими разными вопросами и говорят: «Может быть, наказание-то излишнее, но в принципе-то правильно». Как-то, видимо, со времен Pussy Riot уже мы привыкли, что можно, да, за какое-то высказывание загреметь на двушечку, и двушечка ― как бы уже и ничего особенного. Пять слишком-то сурово, а вот, может быть, как-то надо было подходить человечнее.

Это единственное, вообще единственное, что осталось у пропаганды от «московского дела» на самом деле, где можно блажить, закусывать удила, заламывать локти и так далее, призывать людей к тем чувствам, которые выключают мозг. «А как же дети? А если бы к вашим детям так?» и так далее. Как только вы видите эту риторику, перед вами либо бот, либо пропагандист, что, в принципе, в общем, одно и то же.

Но на самом деле это же ведь удивительная вещь, потому что они оказались хорошими пропагандистами. Это действительно единственное место, мы с вами солидарны тут, единственное место, где все сходятся: и пропаганда, и та самая либеральная общественность. Действительно, звучит это как агрессия.

Части людей действительно удалось запудрить мозг или каким-то образом ввести их в заблуждение. Я очень верю в то, что люди просто поддаются, на детей можно ловить, что называется, да. Я сейчас не про педофилию, не дай бог, а про чувства. Знаете, помните, как вводились вообще первые ограничения в сети? У нас тогда была не Яровая, а дай бог памяти, подруга ее.

Мизулина.

Да, Мизулина. Мизулина у нас все время заламывала локти и блажила насчет детей, что это охрана детей. То, что сейчас творится с интернетом и с цензурой в интернете, уже никакими детьми там близко не пахнет. А начиналось все так хорошо! Как же, дети будут получать какую-то вредную информацию, не дай бог, о самоубийствах или, может быть, упаси господи, порнографию! Так и здесь в этом смысле: там же покусились на детей, вы что! Понимаешь, ты же не можешь высказываться за, не дай бог, убийство детей.

То есть человек, который защищает право другого человека как-либо высказываться, может быть, он с ним не согласен, я, например, не очень поддерживаю твит Синицы, мне это все сильно не близко, прямо скажем, все эти рассуждения и, как мне кажется, смакование. Но это не предмет, как мне кажется, уголовного преследования.

Этого иска.

Да. И вообще давайте поговорим вот так о том, что там. Есть призыв? Как вы правильно сказали, императива нет, вообще призыва там: «Давайте! Давайте подумаем!». Нет такого. Человек отвечает другому человеку на вопрос. Мне не близка сильно эта эстетика, прямо скажем, далека от меня, и я не считаю, что за нее надо наказывать при этом, во всяком случае, уголовно.

Скажите, а как вам эта вся конспирология вокруг того, что сначала придумали, что нужно расколоть, условно, да, найти такого агрессора, вот эту детскую тему, а потом под нее нашли твит?

Я не думаю. Конечно, Олег Кашин ― великий конспиролог, вообще у него здорово получается, к сожалению, постфактум. Вот если бы он предсказал появление этого, тогда было бы классно. Я очень люблю его читать после, но я ни разу не читал его до. Если бы это произошло, я бы просто упал перед ним ниц.

Поэтому я не думаю, что так произошло. Я думаю, что тогда было, как во время любой подобной ситуации, когда у нас, знаете, идет вал каких-то сообщений, реакций, мнений, лента у вас бежит-бежит-бежит. Вы там можете видеть кучу самого разного вообще высказанного, и в этой куче кто-то нашел. Я думаю, что искали много, претендентов на место Синицы было много, они, может быть, исчисляются десятками.

Да весь твиттер устроен не самым миролюбивым образом, это такая специальная соцсеть.

Нет, не в том дело, что их было много, а в том дело, что их нашли много, что их отобрали много. Давайте я тоже поиграю в конспиролога. Я думаю, там целый отдел в отделении «Э», или где они там этим занимаются, был брошен экстренно на то, чтобы найти.

На распечатки, да-да.

Кибердружины какие-нибудь. И потом еще отбирали, в финал выходили. Синица, значит, всех победил у них. Я думаю, что именно так и было, и претендентов тогда было много, хоть отбавляй. Ничего заранее придумывать особенно и не надо было. Знаете, в любой подобной ситуации, учитывая, какой большой сейчас интернет, какая большая блогосфера, твиттер, вот эти все социальные сети, ты в любой ситуации найдешь то, что тебе нужно, достаточно поискать.

Нет-нет, так вы подтверждаете эту конспирологическую версию, что они просто искали. Они не то чтобы придумали Синицу, но…

Нет, я не считаю, что они придумали что-то с детьми и искали под это. Вот что я говорю. Я считаю, что они нашли много-много твитов, из них выбрали наиболее одиозные.

Будоражащие, я поняла.

И более того, там же еще непростая история. Вы можете найти 99 твитов, но никогда не найдете того, кто их написал, или он окажется очень далеко, или его окажется очень трудно искать. Они же еще и взяли того, кого было легко найти, вот в чем дело! То есть легко было вычислить и легко взять.

Тут сложно, знаете, их порицать. Конечно, надо брать того, кого легко, а не кого сложно. Так, видимо, и работают оперативно.

Я не порицаю, я говорю, что он просто был идеальным в этом смысле.

Я понимаю. Саша, скажите, вот такой лайфхак, знаете, для такого наивного человека. Чего ему стоит опасаться в таких случаях? Слова «детство»? Когда его начинают таким образом вербовать, да. И я не шучу сейчас, потому что на самом деле ухо должно быть заточено.

Нет никаких лайфхаков. Именно на этом, как мне кажется, и строится позиция тех, кто сейчас высказывается в защиту Синицы, вроде меня, несмотря на то, что он может быть несимпатичен. Потому что лайфхаков нет и если сейчас, да, прижимают Синицу, то это еще один шажок к тому, чтобы вас обвинить за ваши слова в чем угодно.

У вас только что был сюжет про Прокопьеву, ее обвиняют в поддержке терроризма, хотя, конечно, никакой поддержкой терроризма там и близко не пахнет. Это дело длится уже больше года, человек с заблокированными карточками сидит, без всякой возможности жить нормально, под уголовным делом, до семи лет лишения свободы. Это как? Вот так и здесь. И будет это все больше и больше угрожать каждому, только и всего.

Поэтому нет никаких лайфхаков. Знаете, я вам расскажу маленький пример из собственной жизни, когда у меня был подобный опыт, только гораздо более лайтовый, тоже с твитом, и меня, слава богу, не сажали, а всего лишь увольняли за него. Один радиоведущий, ныне покойный, когда обсуждал эту ситуацию, а она, я напомню, была про взрослого человека, просто он оказался сыном влиятельного человека, он был сыном, ребенком этого влиятельного человека. И этот ныне покойный радиоведущий сказал: «Он призывал в своем твите убивать детей», сказал про меня. Понимаете? Поэтому вы не можете никак от этого уберечься. Про вас скажут ровно то, что им напишут в методичке.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.