«Рауф уникальный, но самый уникальный — это Кадыров». Григорий Шведов о том, продолжатся ли зачистки на Кавказе

Григорий, здравствуйте!

Добрый вечер!

Скажите, пожалуйста, как относятся на Кавказе к клану Арашуковых и вообще действительно ли давно ведется это расследование? Почему только сейчас, как вы считаете, на ваш взгляд, дошли руки до этого процесса, до этого ареста, если уже разговоры о преступлениях этого человека ведутся довольно давно и многие его в этом подозревали?

Подозрения многие годы, действительно, распространяются слухи, кавказский телеграф ― это такое явление, так сказать, существовавшее задолго до кавказского телеграма. Поэтому разговоры разговорами, подозрения подозрениями, а политической воли, конечно, в Москве не было.

Десятки, без преувеличения, чиновников, влиятельных лиц могут спокойно оставаться на своих местах, пока в Москве не будет принято решение поднять компромат против них, поднять сведения, которые следователи добыли, и перевести это в судебную плоскость. Я думаю, когда в зал Совета федерации заходили соответствующие лица, многие сенаторы вообще побеспокоились, не по их ли душу туда заходят. Поэтому…

Почему именно сейчас? Я думаю, мы должны вспоминать историю про девять миллиардов в Чечне, которые пытались вот только что списать за газ. Я думаю, мы должны вспоминать задержания чиновников в газовой сфере, которые начались еще в декабре в Дагестане и продолжились в этом году. Мне кажется, что в газовой сфере решили навести или попробовать навести порядок. Посмотрим, как это будет происходить.

Чем известен этот клан в Карачаево-Черкесии? Действительно ли они так влиятельны? Что еще входит в сферу влияния этой большой семьи?

Вы знаете, я не биограф этой семьи. Очень много сплетен, спекуляций. По документам вряд ли что-то удастся подтвердить, поэтому я бы не хотел говорить о том, что известно, но досконально не подтверждено. Конечно, это одна из самых влиятельных семей.

Это вообще история не про Карачаево-Черкесию, не про их влияние в Карачаево-Черкесии. Это история про Северный Кавказ в целом и отнюдь не про то, что что-то делается по отношению к Карачаево-Черкесии. Это история отношений Москвы и в целом Северного Кавказа, и мы видим, что, может быть, что-то будет происходить и в других регионах, а не только в Дагестане, потому что мы пока видели, что только в Дагестане происходили какие-то серьезные изменения. Вот посмотрим, будет ли что-то по отношению к другим регионам.

Следует ли, на ваш взгляд, ждать каких-то других посадок? Какое вообще настроение сейчас в Карачаево-Черкесии? Многие ли, на ваш взгляд, насторожились, спрятались, затихли?

Да, я думаю, что в первую очередь не про Карачаево-Черкесию, не про Темрезова сейчас речь. Я думаю, что в первую очередь речь про авгиевы конюшни, которые в газовой сфере и по Северному Кавказу, и по югу России, и на самом деле по гораздо большему количеству регионов, чем только Северный Кавказ и Южный федеральный округ.

Конечно, я лично думаю, что очень большое количество будет возбуждено дел и очень большое количество может быть выявлено совершенно не обоснованных списаний. Ведь на бумаге, давайте вспомним, ведь «Газпром» ― это же гигантская национальная компания, которая на бумаге у нас газифицировала чуть ли не всю страну. А реально, когда вы приезжаете в села, не только на Северном Кавказе надо в аулы приехать, вы видите, что не газифицировано, а на бумаге и газифицировано, и газ туда поставляется.

Куда идет этот газ, который на бумаге списывается, а в реальности его не видят люди? Мы понимаем, куда он идет. Он идет в карманы как региональных чиновников, так и московских. И вот сейчас возникает вопрос, как далеко будут копать: так, как в Дагестане, опять сажать будут только региональных чиновников или поднимут вопрос, а кто покровительствовал Арашуковым в Москве все эти годы?

Ведь они же не сами эту схему придумали, реализовали безо всякого участия, влияния в Москве. И как будто бы никто на федеральном уровне об этом не знал. Конечно же, вот в этом, я думаю, основной вопрос, а не в том, будут ли отставки в Карачаево-Черкесии.

Нас всех сегодня поразило, что вот этот самый молодой сенатор ― это человек фактически без образования, который сам себе требовал переводчика на русский язык. Как, интересно, все эти годы он работал там, в Совете федерации?

Да-да.

Что депутатом он был чуть ли не в семнадцать лет. То есть все это, то, что, наверно, можно будет считать нормой на Кавказе, для Москвы это все-таки поразительно. Как вы считаете, это ординарная ситуация среди выдвиженцев с Кавказа? Узнаем ли мы еще какие-то новые имена других молодых талантов и людей с такой же неординарной биографией или все-таки Рауф был уникальным персонажем, уникальным героем, скажем так?

Он, конечно, абсолютно уникальный, за исключением того, что у нас есть самый уникальный, и этот самый уникальный номер один ― это Рамзан Кадыров. Я думаю, даже не без труда можно будет найти обнимающихся Арашукова и Рамзана Кадырова. Поэтому номер один у нас ― это, конечно, Рамзан Кадыров: и по части образования, и по части русского языка, и по части влияния, и молодости, и возглавленных ими разных ведомств в разные годы, начиная с правительства, я думаю, уже интересно смотреть.

Насчет русского языка я думаю, что не надо тут делать выводов. Очень многие наши северокавказские официальные лица как-то быстро забывают русский язык, когда дело доходит до суда, потому что это позволяет максимально затягивать этот процесс. Я отнюдь не хочу сказать, что он филолог или лингвист и глубоко знает язык и культуру, но хочу сказать, что это такой прием, который часто используется.

Фото: Инстаграм / Рауф Арашуков