Шулерство на выборах. История члена Избиркома Пахомовой

Монгайт: С нами в студии Елена Пахомова, член участковой избирательной комиссии №54. Скажите, пожалуйста, насколько мы знаем, вчера вы зафиксировали прямо массовый вброс бюллетеней. Расскажите, как это было.

Зыгарь: И начните с того, вы представляли на избиркоме одну из партий и это?..

Пахомова: Это партия «Справедливая Россия». Я была членом избирательной комиссии с правом решающей подписи. Да, действительно, прямо передо мной, когда переворачивали первую урну, выпала стопочка, такая, знаете, если все остальные бумажки были перевернуты, скомканные, это была такая куча, прямо передо мной выпала стопочка бюллетеней очень такая красиво сложенная. И члены комиссии, так как они поставили наблюдателей, посадили где-то в 3-х метров, на стульях. То есть, наблюдатели должны были сидеть на стульях, им не позволялось даже встать, чтобы видеть стол, за которым находились члены комиссии. То есть, члены комиссии стояли, естественно, им не было ничего видно. Они пытались…

Монгайт: Загораживали стол?

Пахомова: Загораживали стол, да. Наблюдатели пытались встать на стулья, естественно, на расстоянии 3-х метров там ничего не было видно. Когда передо мной упала эта стопочка, председатель нашей комиссии, то ли они не увидели, то ли они думали, что я как-то в их шайке, потому что, как я поняла, конкретно вот эта вот комиссия, она в течение нескольких лет в одном и том же составе бойко голосует на выборах. И то ли они думали, что я в их шайке, короче, председатель комиссии сказал так: «Вот видите, господа, никаких…», то есть, ничего нет, вот здесь лежит куча. После чего я подняла вот эту стопку, я ее подняла наверх…

Монгайт: Она выпала на пол?

Пахомова: Нет. Она на столе лежала, но просто наблюдатели не могли ее видеть, потому что, ну, как они видят, если они стоят на стульях. Я прямо взяла, я подняла эту стопку над, получается, над головами стоящих членов комиссии, я подняла и сказала: «Дорогие наблюдатели, стопка есть, вот она у меня здесь». После чего член комиссии стал говорить, что «все, положите на место, иначе мы вас сейчас вообще выгоним из комиссии…».

Монгайт: Это наша стопка.

Пахомова: Слава Богу, что этого не было сказано. Я, так как у меня было право решающей подписи, я как бы себе поставила, что нужно быть спокойнее и досидеть до конца хоть как-то, какими-то путями. Я положила стопку, положила руки на стопку и стояла. Пока они пытались говорить, про то что, как здорово, что как у них вот эта куча, я стояла, пересчитывала - ровно 50 штук с галочками за партию «Единая Россия». После чего, как только возникла пауза, я снова подняла стопку и сказала: «Дорогие мои наблюдатели, вот здесь 50 листов, которые четко за партию «Единая Россия». После чего журналисты и наблюдатели стали составлять акт. Но про акт, если хотите, я вам потом отдельно расскажу. Его, к сожалению, отказались принимать, заверить.

Монгайт: Нет, вы уж нам все сразу расскажите. Не приняли, да?

Пахомова: Составили акт, который не приняли. Естественно, проголосовало большинство в комиссии, кроме меня. Я оказалась в меньшинстве.

Зыгарь: Все, кроме вас?

Пахомова: Все проголосовали за то, чтобы его не принимать, потому что они посчитали, что нет, лежит стопочка 50 бюллетеней, ну, в общем, что это такое…

Зыгарь: Это на самом деле неудивительная ситуация. Все наши коллеги, 11 сотрудников телеканала ДОЖДЬ, также как и Елена, работали вчера членами избиркомов. И если кто-то из них пытался подать жалобу, обычно эта жалоба отклонялась избиркомом.

Монгайт: На каких основаниях они отклонялись?

Зыгарь: Всеми голосами против одного.

Пахомова: Они говорили: «А что особенного?» Да ничего особенного в этом нет. Либо вот, допустим, у нас тоже там, так как написала девочка-журналистка, она до этого получила замечание. Ей сказали: «Да вы вообще нас уже достали, вы вот постоянно лезете со своими какими-то провокациями». И вот самое смешное было потом, когда стали подсчитывать вот эти голоса. То есть, мало того, что никого не смущало, они вот эту стопку, положили эту стопку, на это стопку, то есть, сделали стопку изо всех выпавших бумажек бюллетеней. Никого не смущало.

Председатель сказал: «Давайте сделаем так: пусть бюллетени с голосами за каждую из партий выдаются членам разных партий». То есть, если, допустим, я от партии «Справедливая Россия», то мне будут отданы бюллетени, в которых стоит галочка за нашу партию, за «Справедливую Россию». Замечательно. Никого не смущало, что когда один человек выдавал бюллетени, то это так вот шло: «Единая Россия», «Единая Россия», «Единая Россия», «Единая Россия». Я уже просто сидела и в шутку говорила: «Ну, сейчас еще 48 штук осталось. Сейчас уже закончатся». Никого не смущало.

Выдали бюллетени, на что председатель сказала: «А теперь давайте посчитаем, чтобы нам понять, совпало ли количество бюллетеней, которые мы посчитали вместе и совпадут ли вот эти вот кучки с тем количеством, которое посчитали». Стали считать. Цифры, которые получались у каждого наблюдателя, нужно было говорить на ухо председателю комиссии, чтобы никто ничего не посчитал, не досчитал. Когда посчитали все бюллетени, выяснилось, что где-то 150 лишних. 150 бюллетеней было лишних.

Монгайт: Больше чем голосовавших?

Пахомова: Больше. Больше чем у нас их. То есть, больше, чем было выдано бюллетеней, вот так скажем. Он говорит: «Видимо, кто-то ошибся». Пересчитали еще раз. Снова получалось, что где-то 150 бюллетеней. Я скажу так: по пачкам, судя по пачкам, «Единая Россия», если вычесть из нее вот эти 50 бюллетеней, так, на глаз, то у «Яблока» и КПРФ было больше голосов. Шли они, наверное, так: «Яблоко», КПРФ и потом «Справедливая Россия». За «Правое дело» было, по-моему, 2 голоса, а за «Патриоты России» - 7.

Зыгарь: Продолжайте.

Пахомова: Мы остановились на том, что бюллетени посчитали, бюллетени были розданы каждому представлю от партии. Кстати, скажу, что в комиссии присутствовали только представители партии «Справедливая Россия», ЛДПР (это был молодой человек такого скинхедовского типа, с которым у комиссии сложились, по-моему, даже чересчур дружеские отношения. То есть, у меня он лично вызвал какие-то подозрения) и, если я не ошибаюсь, «Патриоты России».

Зыгарь: Участок находился в школе?

Пахомова: Это школа.

Зыгарь: Но, тем не менее, вот молодой человек от ЛДПР, он не был сотрудников школы и не был как-то аффелирован со всеми остальными?

Монгайт: Может выпускник?

Пахомова: Вы знаете, у меня было ощущение, что он там учится, если честно, в этой школе. Потому что какие-то преподаватели, они обсуждали какие-то такие темы. То есть, он либо учился, либо учится там, насколько я поняла.

Монгайт: Когда выяснилось, что на 150 бюллетеней больше чем нужно, что происходило дальше?

Пахомова: Несколько раз пересчитали еще, решили, что нет, давайте не будем. Сказали: «Давайте снова сложим все вместе и пересчитаем, не ошиблись ли мы, когда считали в первый раз». Пересчитали бюллетени - все четко совпало. Далее ситуация была в следующем: так как я была, наверное, единственный человек, который никогда не подписывал все эти заявления, бумажки, жалобы, то, видимо, председатель решил подсесть ко мне и помочь мне пересчитать мои бюллетени, причем он говорил: «Давайте я сейчас сяду и буду считать». «Хорошо», - сказала я ему.

Когда я считала первый раз, а пересчитывали мы три раза, у меня было 212 бюллетеней, 212 голосов за партию «Справедливая Россия». В то время, когда выдавали снова бюллетени по партиям, то есть, мне нужно было следить, что выдают там и смотреть, сколько бюллетеней считает наш дорогой господин председатель, выяснилось, что у меня не хватает 40 бюллетеней. 40 голосов ушли.

Монгайт: Какие-то шулерские какие-то совершенно махинации.

Пахомова: Знаете, 40 голосов просто ушли. Когда я, значит, повернулась в сторону…

Зыгарь: Потому что, с другой стороны, кажется, что такое 40 бюллетеней в масштабах страны, то есть получается, где-то вот как-то по мелочам работают.

Пахомова: Я вам сейчас дальше расскажу. Мы поймем, в чем была фишка. Так вот, 40 голосов мои ушли и я, так как я визуально более-менее помнила стопочки, я увидела, в общем-то, мне так показалось, что стопочка другой партии нашей самой главной ведущей, она стала больше. На что я сказала, что я хочу пересмотреть всю вот эту стопку, которая у вас есть, потому что у меня такое ощущение, что все мои 40 голосов сейчас вот там лежат. На что мне вот так вот перевернули бюллетени и сказали: «Вам никто ничего не обязан доказывать и показывать тоже». Сколько бы я потом ни говорила, мне сказали: «Лена, перестаньте, или мы вас сейчас просто исключим, удалим».

Зыгарь: Елена, какие юридические последствия ваших страданий прошлой ночью? Вы написали жалобу в прокуратуру, в ЦИК?

Пахомова: Нет. Более того, мне даже не выдали протокол. После окончания выборов, нас, наверное, держали в течение 2,5 часов… Я более того скажу, что члены комиссии в это время пили.

Зыгарь: С вами не делились?

Пахомова: Нет. Вы знаете, у нас был такой разговор, там был такой человек непонятного вида, а-ля такой секьюрити, который ходил и двигал всех наблюдателей, которые пытались куда-то пройти. И он мне один раз сказал, что «Лена, закончилось голосование, идите и давайте с нами выпейте, хватит ходить милицию вызывать, какие-то жалобы писать. Ну, что такое, не по-человечески. Давайте уже с нами выпьем». На что я сказала, что «я вашу гадость пить не буду, и давайте мы уже вернемся к составлению документов».

Протокол. Так как я понимала, что если я сейчас начну писать свое особое мнение, то есть, эту жалобу в протоколе под своей подписью, то у меня сейчас, наверняка, скорее всего, это все будут отнимать, поэтому наблюдатели… Кстати, очень интересный момент…

Зыгарь: Так и пусть. Может быть, нужно было идти напролом? Пусть бы отнимали…

Пахомова: Вот я так и сделала. В общем, я позвала наблюдателей. В чем там был момент, в том, что вот этот зал школьный, стояла парта, где сидела секретарь, который периодически удалялся в комнату для членов комиссии. И вот в этой комнате меня заставили подписать. То есть, меня позвали подписать, я позвала наблюдателей. И когда я поставила, то есть, Пахомова Е.О. и стала писать «особое мнение» - на меня накинулись. У меня стали просто вырывать эту бумагу. На что я сказала, что «это по закону, это мое право. Я хочу, я напишу это «особое мнение». У меня вырвали бумагу.

Подошел человек вот этой вот комплекции, секьюрити и вызволил меня из кабинета, после чего мне сказали, что все свои права вы доказали и больше нам от вас ничего не нужно. Задним числом мы вас из комиссии исключим. После этого я стала звонить в полицию. Что самое любопытное, через 3 минуты полицейский, который был у нас на участке, получил звонок какой-то и после чего с секьюрити… В общем, я поняла, было передано сообщение. Так что без протокола, без приезда полиции, которую ждали в течение 40 минут, мы покинули...

Зыгарь: То есть, доказать Чурову ничего вам не удастся?

Пахомова: К сожалению.

Зыгарь: И президент Медведев тоже вам не поверит, потому что никаких доказательств, что какие-либо нарушения имели место, у вас нет.

Пахомова: Да.