«Вот и сбросили маски». Патриарх Кирилл назвал сектантами тех, кто против строительства храмов в парках

Патриарх отдельно упомянул протестующих против против вырубки парка Торфянка: «Сегодня с таким же ожесточением эти люди борются не с храмом, а с крестом. Так может изначально была не защита территории, не защита парка, а борьба именно с этим символом христианства? Вот и сбросили маски. Мы не можем идти на поводу у людей, которые по идейным соображениям ненавидят изображения креста Господня», — заключил патриарх.

Напомним, что в 2016 году в России произошли громкие конфликты вокруг строительства православных храмов. Жители северо-запада Москвы протестуют против вырубки парка Торфянка, где строится храм РПЦ. Проект является частью программы «200 храмов», по которой с 2010 года в Москве планируют построить 14 новых церквей.

В Новороссийске жители выступали против строительства храма рядом с мемориальным комплексом Малая земля. Конфликты вокруг строительства православных церквей приводят к росту антицерковных настроений в обществе, — отмечал в марте информационно-аналитический центр «Сова».

Эксперты центра проанализировать протесты против строительства новых храмов в парковых зонах в нескольких районах Москвы, Санкт-Петербурге, Рязани, Анапе, Екатеринбурге, Новокузнецке, Новороссийске, Смоленске, Саратове, а также в подмосковной Балашихе и Обнинске Калужской области.   

Приводим полную расшифровку речи патриарха Кирилла:

В основном возникают оппозиционные настроения, связанные со строительством храмов, в связи с защитой парков, скверов. Хотя не всегда, не только. Мы сталкивались с мощным протестом, организованным какой-то богатой женщиной, которая заявила: «Вот вы хотите здесь строить храм, а я вам не дам». — «А почему?» — «А потому, что я уже два года здесь паркую свой Cayenne Porsche». Удивительно, да? Казалось бы, глупость какая-то, пустое место, площадка, она привыкла, она из окон видит свою машину. Ну и что вы думаете? Эта женщина достаточно активно работала, и какие-то протестные настроения начались, потом это все, конечно, было преодолено, но с сопротивлением столкнулись.

Иногда приходится на вертолете перемещаться, летишь и видишь замечательные пейзажи — возрожденные наши храмы в Подмосковье.

Но в основном используется тема зеленых насаждений, хотя не только. Хотел бы сказать, что в течение всей нашей истории храмы строились в самых красивых местах. И что было бы, если бы наши благочестивые предки поступали иначе? У нас бы вообще страна была безликой. Вот сейчас едешь по деревням, или мне иногда приходится на вертолете перемещаться, летишь и видишь замечательные пейзажи — возрожденные наши храмы в Подмосковье, в ближнем, в дальнем Подмосковье. Это лицо страны, это действительно красота. Вот если кто-то и будет ездить по этим местам и смотреть, что наши туристы, что зарубежные, они на это будут обращать внимание, это лицо страны, лицо народа, оно отражает культурную традицию, духовную традицию. Кроме того, украшает пейзаж.

Вот точно так же и городская застройка. Вы возьмите эти обезличенные новые районы. Просто Салтыков-Щедрин. И как жить в этих обезличенных районах? Ничего нет, никаких художественных доминант. Если вдруг вы видите храм, это все сразу как-то меняет. Храм влияет на окружающую среду.

Поэтому нормальный человек, не заряженный идеологически и политически, он, конечно, в этом участие не будет принимать, если его с толку не собьют. И вот все начинается, конечно, в тех группах людей, которые преследуют свои конкретные цели, не имеющие ничего общего с защитой парка или с защитой какого-нибудь другого места, а вот затем используется тема «а где же будем гулять?». Да им объясняют, парк-то большой, а местечко-то маленькое, да гуляйте по всему парку. Нет, мы хотим именно в этом месте гулять.

Или другой аргумент. Нет, мы будем против храма, потому что вы тут будете возить покойников отпевать, тут наши дети гуляют, мы не хотим, чтобы дети видели покойников. Ясно. Да, мы говорим, но не так уж часто покойников привозим, во-первых. А с другой стороны, очень не плохо ребенка вводить в соприкосновение и с этой реальностью, для воспитания.

Потом говорят еще иногда так, что колокола в 5 часов утра будут звонить. Да не будут звонить колокола. Не звоним мы в 5 утра. Да и в 10 если и звоним, то только в воскресенье. А иногда какие-то учреждения рядом нас просят поменьше звонить, так мы и поменьше звоним. Искусственные аргументы.

Есть противники православной церкви. В основном, это представители сектантских сообществ, языческих сообществ.

А теперь что за этим все стоит. Разные вещи стоят. Кто-то просто использует в плане политической борьбы. Мы знаем по крайней мере две политические партии, которые активно включались в протестные настроения. Не думаю, что это им помогло на выборах, кстати. Хочу, чтобы меня сейчас все услышали. Но надежды были. Не оправдались.

Есть противники православной церкви. В основном, это представители сектантских сообществ, языческих сообществ. Вот расскажу вам очень кратко историю строительства Кафедрального собора в городе Калининграде. Вы знаете, что построен величественный собор на главной площади, вот там, где парады, демонстрации. И там стоял в начале Вильгельм, потом Ленин, там все было. И как раз то место, на котором стоит сейчас собор, была огромная цветочная клумба, розарий.

А в девяностые годы смятение было в душах калининградцев. Кто-то говорил о том, что Калиниград давно уже продан немцам, что не нужно с ним связывать будущее. Начался отток даже населения из Калининграда. И ко мне, как к митрополиту Калининградскому, стали обращаться люди с просьбами — вы что-то сделаете, повлияйте, ну что же вот так, так стало как-то страшно в Калининграде.

И тогда я выступил по телевидению и сказал, нам нужно построить Кафедральный собор, потому что все культовые здания в Калининграде, которые использовала православная церковь, это бывшие кирхи лютеранские. Мы их немножко переоборудовали, восстановили из руин, но это не наша русская архитектура.

И сказал, что для того, чтобы Кафедральный собор стал символом города, а значит, символом русского города, нам нужно его построить в центре. И сказал, на каком месте, вот на месте этой клумбы, рядом с главной площадью.

Ну, реакция была, кстати, очень неплохая. Хотя власти перепугались и говорят, вы знаете, нет, лучше вот там, в отдаленности парк есть. Я говорю, нет, вот здесь надо строить, если вы хотите снять напряжение, изменить культурный облик города. Ну, власти были так не очень настроены, чтобы идти навстречу, и тогда я предложил провести референдум. Давайте, говорю, проведем референдум городской. А посчитали, референдум проводить дорого, решили провести глубокий социологический анализ, опрос. Результат — 74% за строительство храма в этом месте. И власти решили строить. Хорошо.

Строили не власти, мы строили. Это целая история, как мы построили собор, не буду сейчас об этом говорить. Но факт в том, что они дали согласие. И вот для закладки камня на это место я решил привезти крест большой и поставить его. И мы двигались от действующего Кафедрального, так сказать, собора, небольшой кирхи, до места закладки через центр города крестным ходом, неся этот крест, большой, 6 метров. Идем по главной улице, и вдруг наперерез нам врывается группа, человек сорок, с искаженными злобой лицами, они плевали, кричали, топали. Бесовщина.

И мне говорят, вот смотрите, это коммунисты все устраивают. Я говорю, стоп-стоп, это не коммунисты, так коммунисты себя не ведут. Это совсем другая публика. И потом оказалось, это была другая публика, это были сектанты, которые не переносят изображение креста. Мы поставили крест, через три дня его спалили. Мы поставили из металла 12-метровый крест, который стоял до тех пор, пока мы не поставили временный храм.

Так, может быть, изначально-то была не защита территории, не защита парка, а борьба вот именно с этим символом христианства? Вот и сбросили маски.

Вот теперь к случаю о Торфянке хотел бы перейти. Как вы знаете, там разворачивались события, очень такие грозные. И мы договорились с властями, что мы готовы поменять место. Ну хорошо, людям хочется в парке в этом гулять. Хотя кусочек небольшой, и не очень, кстати, такой уж привлекательный, но бог с ним. Да, давайте, выбрали место. И защитники этого места, где храм должен был быть построен, говорят, вы знаете, а давайте крест-то оставим, в память обо всем, что стоит, мы делали, обо всем. Сегодня с таким же ожесточением эти люди борются не с храмом, а с крестом. Так, может быть, изначально-то была не защита территории, не защита парка, а борьба вот именно с этим символом христианства? Вот и сбросили маски.

Ну, а в таком случае и соответствующие действия с нашей стороны должны быть принципиальными. Мы не можем идти на поводу у людей, которые по идейным соображениям ненавидят изображения Креста Господнего. Тем более, что крест даже в наших символах государственных присутствует, поэтому неправильно будет нам отдавать на поругание Крест Христов.