Сделано в России: как отечественная одежда завоевывает мировой рынок и кто ее шьет

Внезапно экспорт российской одежды вырос на треть. Почему, спросите вы. Эксперты уверяют, что одна из причин в том, что российские дизайнеры переносят производство в Россию. В тихом переулке рядом с парком Музеон мы нашли один из таких брендов.

Ольга Вильшенко — российский дизайнер, который делает одежду премиум-класса по всему миру. Бренд вырос из маленького бутика в Лондоне, где сейчас и зарегистрирована компания дизайнера. Но производство есть и в России.

В московском бутике Ольги в основном одежда для российского покупателя. Поставлять за рубеж по-прежнему не очень выгодно: сначала надо закупить ткани за границей (в России не производят качественные материалы), а потом еще и пройти через таможню – слишком большие сборы и время в пути. Покупатели (это мультибрендовые магазины в Европе и Америке) ждать не привыкли. В итоге, за границу идет всего 300 единиц в год, а все остальное шьётся на фабриках в Европе.

Ольга Вильшенко, основатель и креативный директор марки VILSHENKO:

«Если мы шьем здесь и опять решаем, что мы должны отправить готовое изделие за границу, то мы опять сталкиваемся с теми же проблемами. В итоге дешевое российское производство становится дороже в несколько раз, и получается, что нет смысла. И что самое неприятное – мы теряем большое количество времени».

Менее болезненно таможня проходит для торговли в едином экономическом пространстве (Белоруссия-Казахстан-Россия), которой не может пользоваться бренд Ольги из-за английской прописки. Зато пользуются другие российские производители. Именно Белоруссия и Казахстан – основные покупатели российской одежды.  

Анна Сиротина, представитель компании Baon:

«У нас экспорт небольшой. Мы работаем на экспорт только с Казахстаном, Белоруссией и Украиной».

Baon делает ставку скорее на расширение производства в России и продажах на внутреннем рынке. И это тоже спровоцировало небольшой рост экспорта. Производить в стране стало дешевле из-за кризисных курсов валют.

Анна Сиротина, представитель компании Baon:

«Но, прежде всего, наверное кризис нас, да, подтолкнул. Когда курс доллара подскочил, нам нужно было искать возможности фиксировать максимально свои косты в рублях, поэтому мы начали обращать внимание прежде всего на российское производствво, потому что основная, конечно, статья затрат у нас – это закупка. Раньше производство в России составляло менее 5% (ну если брать 2-3 года назад), то сейчас, я думаю, мы до 25% дорастем. Раньше мы производили только трикотаж в России, сейчас уже это и швейное производство, даже верхнюю одежду в этом году производим».

Таможня рапортует о том, как кризис помог экспортировать за первое полугодие больше 9,5 млн перчаток и рукавиц, 5,5 млн маек и фуфаек, а также костюмов, юбок и платьев на 19, 5 млн долларов. Однако в российском союзе предпринимателей текстильной и легкой промышленности победу праздновать не спешат.

Андрей Разбродин, президент Российского союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности:

«Относительные цифры красивые, но абсолютные пока невелики. То есть, если вы не поставляли ничего, то рост на 20% — это сильный рост, если поставляли совсем мало, а стали поставлять в два раза больше, а в долларовом и штучном выражении – это, на самом деле, пока не так много».

А вот весовую категорию Россия точно сменила и за первое полугодие экспортировала в два раза больше, чем в первом полугодии 2016-ого – около 6 тысяч тонн одежды. И это ничтожно мало по сравнению с количеством уничтоженных санкционных продуктов. В начале августа Россельхознадзор назвал цифру в 17 тысяч тонн так никем и не опробованной продукции под российским эмбарго.