Протестующих против незаконной стройки на Большом Козихинском обманывают и избивают

В спорах с застройщиками сегодня участвовали телеведущий Михаил Шац, депутаты Госдумы Илья Пономарев и Дмитрий Гудков, муниципальный депутат Елена Ткач и актриса Татьяна Догилева. Они пытались найти компромисс с застройщиками внутри соседнего здания, но переговоры постоянно прерывались, так как несколько раз возобновлялся снос.

Когда приехала полиция с разрешительными документами на снос, а активисты отказались расходиться, начались задержания. Непосредственный участник событий, местная жительница, активистка и муниципальный депутат Елена Ткач с нами в студии. 

Казнин: Елена, скажите, были ли в итоге разрешительные документы или нет? Очень сложно разобраться в потоке информации.

Ткач: Тот документ, который мы видели, был выдан главой Пресненского района Чупахиной, на основе протокола сфальсифицированных слушаний. То есть слушаний не было, жители ставили подписи под совсем другим протоколом. Их просто перенесли в компьютер и в photoshop'е это все сделали.

Казнин: А как это доказать?

Ткач: С нами были все жители, чьи подписи там стояли. Увидев свою подпись, они кричали: "Как вам не стыдно так врать?". Вписано ведь совершенно другое: "Мы все согласны со строительством". Хотя у нас мэрия, управа, префектура, администрация Президента - завалены письмами от жителей Большого Козихинского переулка, где написано: "Мы все - против стройки". Вот почему-то эти письма никак на власть не подействовали. А эта сфальсифицированная бумажка, подписанная Чупахиной, является даже для сотрудников полиции документом, на основе которого они ни за что не хотели защищать жителей.

Казнин: Вполне понятно, "против" чего жители. А "за" что они?

Ткач: Жители хотят, чтобы там либо был разбит сквер, либо восстановлен тот дом, который был.

Казнин: Разве реально восстановить тот дом?

Ткач: Реально.

Казнин: Кто это должен сделать? Компания-застройщик?

Ткач: Мы хотим, чтобы этот застройщик ушел, потому что он уже настолько себя "проявил" вероломными вторжениями в чужой двор, избиением жителей, фальсификацией документов и полным враньем. То есть договариваться с ним о чем-то бессмысленно. Нас просто обведут вокруг пальца и все. Тот документ, который они составили - ни один житель, уже наученный и прошедший через это, его подписывать не будет.

Малыхина: Кто сейчас поддерживает жителей? С чьей стороны вы чувствуете поддержку?

Ткач: Я чувствую со стороны жителей.

Малыхина: А жителей кто поддерживает?

Ткач: Жителей поддерживают москвичи. Я, кстати, очень хочу попросить всех, кто был на Сахарова и Болотной - кто будет свободен завтра? Завтра будет возобновлен снос. Это будет утром. Если у вас есть возможность, если вы не работаете или у вас выходной - пожалуйста, приезжайте к нам на Большой Козихинский. Завтра нам будет очень тяжело.

Казнин: Скажите, компания, которая в свое время получала какие-то разрешительные документы на строительство - она ведь потратила какие-то средства на снос дома и так далее?

Ткач: Проект, который хотят там сейчас реализовать, по крайней мере тот, что показывали жителям (меня туда не допускали) - является типичной точечной застройкой. Эта застройка была отменена еще при Лужкове в 2008 году. То есть строить на маленьком участке земли трехуровневый подземный гараж и восьмиэтажный дом, полностью захватив двор соседнего дома - двор, который люди всегда считали своим, где гуляли бабушки, которые там выросли; они помнят бомбежки и как они по этому двору бегали во время Второй мировой войны и спасались.

И теперь, приходит уже третий председатель ТСЖ, который выступает с застройщиком и говорит: "Вон с моей земли!". Слушаний по межеванию этого двора не было. То есть сначала в выселенном доме - выселенном еще в 80-е годы - спустя 10 лет после расселения создается ТСЖ. ТСЖ начинает выступать в качестве застройщика. ТСЖ приобретает весь двор, причем жители об этом не знали. Они знали только, что что-то с этим домом возможно. Но никто даже не подозревал, что у них отберут двор и воткнут здоровенное восьмиэтажное здание.

Кроме прочего, оттого, что едет строительная техника, трещинами пошли все дома окружающей застройки - все старинные здания.

Малыхина: Любая застройка любого метража предполагает наличие строительной техники. Это, наверное, неизбежно?

Ткач: Если восстанавливать этот дом - я думаю, что можно найти инвесторов, которые восстановят его совершенно щадящим способом.

Казнин: А как вы предлагаете забрать эту землю у компании?

Ткач: Надо поднять протоколы слушаний по межеванию и посмотреть, кто из жителей присутствовал, кто был в курсе и кто какое мнение высказал. Я уверена, что не было ни одного жителя.

Малыхина: А какие-то заявления в суд уже подавали?

Ткач: Да. В суде уже лежит заявления, правда мы до сих пор не знаем, когда будут первые слушания. Собственно, как раз по межеванию земли, по двору.

Казнин: Какую позицию занимают московские чиновники, отвечающие за это? Уже ведь приводились слова господина Переслегина, который выступал на стороне компании-застройщика.

Ткач: У него в пресс-службе работала дочка председателя ТСЖ, который выступает застройщиком. Она организовывала ему пресс-конференции от имени Москомнаследия на строительном объекте.

Казнин: Сейчас есть какая-то реакция?

Ткач: Сегодня я смогла дозвониться только до пресс-секретаря Байдакова - до Павла Большунова. Он сказал, что не в курсе происходящего у нас, не в курсе о документации и вообще ничего не знает. После этого перестал брать трубку. В управе молчали все телефоны. Заместитель главы управы по строительству Ильдар Ахтариев просто не брал трубку. В префектуре то же самое. То есть все телефоны, по которым мы могли позвонить и хотя бы получить информацию - все молчали.

Казнин: "Уважайте частную собственность", - сказал Переслегин, обращаясь к защитникам Москвы.

Ткач: Без комментариев.

Казнин: Почему без комментариев? Понятно, что он имеет в виду.

Ткач: Потому что рядом с этим домом стоит дом-памятник архитектуры. Он признан памятником еще в начале 2000-х годов. У каждого памятника должна быть охранная зона. Почему-то для этого дома охранная зона определена не была. Хотя дом №25, о котором сейчас идет речь, должен был попадать в эту зону.

Я с лета пытаюсь "выловить" господина Переслегина - он от меня убегал даже когда у нас был совместный эфир. Мне было интересно, почему здесь не было разработано зоны.

Малыхина: Но ведь если вопросы стоят на повестке почему так, а не иначе - они имеют право на них не отвечать, потому что у компании-застройщика есть разрешительная документация и вопрос лежит, действительно, в том, что это частная собственность. Пикетами и выражением своего недовольства вы надеетесь, что вас услышат и что произойдет? Я хочу понять алгоритм ваших действий.

Ткач: Алгоритм действий: в сентябре прошлого года Собянин рекомендовал устроить градостроительно-земельную комиссию и рекомендовал на этой комиссии отменить этот проект, считать его недействительным, несуществующим, отозвать генеральный план земельного участка по этому адресу и отменить все существующие разрешения. Градостроительно-земельная комиссия до сих пор не собиралась по этому вопросу.

Малыхина: То есть задача - собрать эту комиссию?

Ткач: Мы просили создать конфликтную комиссию с жителями в управе. Просить мы начали с июля, то есть с первой попытки сноса здания, которая была отбита. Конфликтная комиссия не была создана. Куда еще идти?

Малыхина: Но вы теперь депутат - у вас больше возможностей?

Ткач: У меня теперь больше возможностей. У меня есть депутатская неприкосновенность, которая сегодня позволила мне простоять под экскаватором полтора часа, и сноса не было.

Казнин: И вас не могли…

Ткач: Сотрудники полиции не имеют права меня трогать.

Казнин: Мне еще интересно про муниципальные выборы спросить. В целом, по Москве на них победили представители "Единой России". Но, по-моему, треть голосов получили представители оппозиционных партий. Скажите, есть ли какая-то возможность сейчас менять ситуацию с помощью муниципалитетов?

Малыхина: У вас, в Пресненском муниципалитете?

Ткач: В Пресненском муниципалитете мы хотели подписать договор и создать коалицию оппозиции, но представители компартии отказались это сделать. Я не знаю, на каком основании.

Малыхина: И теперь невозможно это сделать?

Ткач: Я не знаю. Я думаю, что это еще обсуждаемо. Я только что приехала с собрания, где сказали, что не видят смысла это подписывать.

Малыхина: Спасибо большое.