Просвирнин против Латыниной: как у русских националистов украли праздник

Монгайт: Скажите, пожалуйста, Егор, как вы считаете, почему «Русские марши» стали такими малолюдными в Москве?

Просвирнин: Я думаю, что «Русский марш»  в Люблино стал таким малолюдным, потому что его возглавили либеральные активисты. Известно, что сегодня прямо перед колонной национал-социалистов, которые шли с баннером «Национал-социализм — это будущее государства», шел активист движения «Парнас» Марк Израилевич Гальперин, если я не ошибаюсь. Есть фотографии, есть видеозаписи сегодняшние. Поэтому я думаю, что, к сожалению… то есть это человек, который очень долгое время, как и ваш телеканал, боролся с русским фашизмом, после чего решил русский фашизм возглавить.

Монгайт: А зачем это Марку Израилевичу?

Просвирнин: Я не знаю. Я, к сожалению, не очень большой специалист по психосексуальным патологиям, поэтому я не могу сказать, зачем ему это, но, видимо, против русского народа и русских интересов он готов объединиться даже с откровенными нацистами, у которых буквально написано «Национал-социализм — это будущее». Поэтому я думаю, что в «Русский марш» в Люблино с 2014 года стало абсолютно заукраинским таким мероприятием, на которое, естественно, ни один нормальный русский человек не пошел.

Монгайт: А куда ходят нормальные русские? И там, говорят, тоже немного народу.

Просвирнин: Нормальные русские ходят в клубы и бары, нормальные русские ходят на концерты, нормальные русские ходят в музеи, нормальные русские ходят иногда даже в банки, бывает и такое.

Монгайт: То есть сегодняшний праздник они не отмечают, на «Русские марши» не ходят из принципиального соображения?

Просвирнин: Простите, а почему сегодня праздник? Я просто пропустил. А что сегодня случилось? То есть какой праздник там, не знаю, Песах, Ханука — что?

Монгайт: А «Русский марш» происходит обычно как раз в Песах и Хануку? Почему именно вы именно этот день выбрали?

Просвирнин: Я совершенно не знаю. Как? Известно, что День народного единства придумали в администрации президента, чтобы заменить день 7 ноября, что у нас альтернативный праздник, в итоге у нас и 7 ноября проходит какой-то безумный парад в честь парада 1941 года, и 4 ноября у нас такое совершенно непонятное. Я сегодня видел очень прекрасное шествие радостных народных масс по Тверской официальное, в День русского единства, это было очень потрясающее зрелище, потому что было видно, что действительно, большие колонны, 20 тысяч человек, может быть, даже 30. Действительно огромный поток людей, которые идут с транспарантами, что-то кричат. И при этом абсолютно пустые обочины, то есть никто не пришел посмотреть.

То есть пустой город, по нему идет колонна на 20-30 тысяч якобы радостных горожан, и никто не остановился даже посмотреть. Редкие горожане в выходной день просто идут по своим делам, никто даже на них взгляд не бросает. То есть это отношение, когда нагнали бюджетников, выдали им какие-то флаги, они ими ходят, машут, и при этом никто на это не смотрит, никаких зевак не было.

Монгайт: А на «Русский марш» кто-то ходил смотреть?

Просвирнин: Понимаете, я «Русский марш» поддерживал единственный раз в 2012 году, потому что в 2012 году он был в центре и в 2012 году была надежда на какие-то политические перемены. А хождение же среди многоэтажек в Люблино я не поддерживал никогда. То есть я считаю, что это оскорбление, и то, что это выродилось в какую-то пародию, где Марк Израилевич ведет в светлое будущее колонну национал-социалистов — это естественный результат.

Монгайт: К нам присоединяется Юлия Латынина. Юлия, хотела бы вас спросить. Был у нас такой праздник, который не очень понятно, что мы праздновали, в основном, его воспринимали своим русские националисты, которые выходили с...

Просвирнин: Подождите, а кто эти русские националисты, которые воспринимали его своим?

Монгайт: Сейчас я к Юле с вашего позволения обращусь, вас тоже присоединю к нашему разговору.

Просвирнин: Просто такая генерализация сразу. Покажите этих людей.

Монгайт: Мы показывали их каждый год, в этом году просто стало практически некого показать. Юль, была такая дата, она отмечалась русскими националистами, почему-то они выбрали ее. В этом году совершенно иначе воспринимается этот день. Как вы считаете, какую мысль, какую идеологию сегодня закладывают в День народного единства сверху в Кремле, и как он воспринимается на низовом уровне?

Латынина: Во-первых, по-моему, они как-то про этот день сильно забыли, потому что когда они этого 4 ноября выводили, у них, по-моему, была большая идея праздновать это как день избавления от поляков, и тогда, помните еще, поляков били, вообще у нас были главные враги поляки.

Монгайт: Тогда это было актуально, а сейчас, видимо, уже нет.

Латынина: Да, у нас сейчас появилось масса других главных врагов, у нас с тех пор были главными врагами чухна эстонская, грузины, украинцы, у нас вообще великая российская нация в представлении Кремля определяется через то, сколько много у нее врагов. И вообще у нас главные враги — пендосы, а поляки — это как-то мелко. А тогда еще было, по-моему, по-мелкому, и как-то так было решено, что Россия, оказывается, образовалась этого 4 ноября. На самом деле же, тут, мне кажется, две вещи, я постараюсь коротко, очень смешно отметить, что, наверное, 4 ноября был какой-то очень хороший праздник бы, если бы он праздновался 300 лет, как евреи праздновали Гая Фокса, уже никто не помнит, по какому случаю сжигают чучело, но если это происходит 300 лет, то почему нет? Но когда мы вдруг спустя 300 лет вспоминаем, что мы, оказывается, даже больше освободились в этот день от поляков — это как-то странно. И, на самом деле, был нормальный праздник, который был восшествием на престол династии Романова, приблизительно он праздновался, грубо говоря, в этом историческом периоде. И поскольку Романовых отменила революция, а потом отменила Перестройка 7 ноября, то все это повисло в воздухе и, мне кажется, что попытались найти какую-то дату. Ну нашли, ну ладно.

Монгайт: Объединяет ли этот праздник страну? Существует ли народное единство сегодня, о котором говорится в названии праздника, как вы считаете?

Латынина: Слушайте, как-то это такие темные материи, это к законам о создании российской нации и прочее-прочее. Я такими метафизическими категориями не умею мыслить.

Монгайт: А как вы считаете, почему появилась идея закона о российской нации, как-то это связано с сегодняшней датой или нет?

Латынина: Знаете, я думаю, что в Кремле все время... Нет, вы знаете, дело в том, что я уже зареклась понимать как, кто эти ребята в Кремле. Потому что, видимо, все-таки этот закон о российской нации все в том же русле самоопределения через борьбу против различных видов мирового фашизма и единство с главными представителями русской нации, и главными защитниками православной идеологии, которые сейчас выступают, как известно, разные представители Чечни, в том числе Рамзан Ахматович Кадыров, который страшно недавно поддерживал, что это было, я последний раз уже забыла. А, да, байкера Хирурга. Вот два прекрасных представителя образцовых, я бы сказала, представителя российской нации в том виде, в котором ее хотят видеть Кремль, байкер Хирург и Рамзан Ахматович Кадыров.

Монгайт: Егор, скажите, пожалуйста, а как вы относитесь к этому закону, который только что объявлено, что его будут принимать, закон о российской нации. Вы что-нибудь о нем слышали?

Просвирнин: Я считаю, что это, конечно же, подготовка к гражданской войне, потому что сначала власть сформирует российскую нацию, то есть советская многонациональная аристократия, включая вас. Запихнет туда госпожу Латынину, запихнет гордый свободолюбивый чеченский народ, про который я написал столько колонок. После чего, так как нет никакой коммуникации, собственно, с русскими, которых в России 120 миллионов, то после этого пойдет механическое столкновение интересов. Когда столкновение интересов есть, а какой-то формы общения, как на Украине, когда сказали, что там «титушки», а нам сейчас скажут, что мы — русские фашисты, 120 миллионов фашистов живут, которые не ходят переходить в великую русскую нацию, придуманную бухим Борисом Николаевичем. Почему пойдет механическое столкновение, которое перерастет в гражданскую войну с самыми печальными последствиями, как для госпожи Латыниной, как для «Новой газеты», так и для телеканала Дождь.

То есть и поэтому я считаю, что да, это пролог к гражданской войне, когда люди делятся на чистых и нечистых, естественно, что вы с радостью вступите в российскую нацию, потому что она многонациональная, полиэтничная и с удовольствием относится к этническому наследию, в том числе, вашего народа. А мы в нее вступать не будем, потому что мы русские, потому что у нас есть практически тысяча лет истории, потому что мы за эту историю воевали, потому что наши предки за эту историю воевали, потому что мы своих читателей отправили воевать за право быть русскими на Донбасс, понимаете. И когда к нам приходят некие люди из администрации президента, говорят: «Давайте вы все будете россиянами». А мы говорим: «Простите, мы»...

Монгайт: К кому приходят? К вам приходят, да? Или к вам — к русским?

Просвирнин: В данном случае я говорю про публичное предложение, которое было сделано в СМИ в виде открытого заседания совета по межнациональным отношениям, состоявшемся в Астрахани, когда выступил Путин, то есть это мероприятие высшего, то есть это публичная аферта ко всему населению Российской Федерации, что вот мы сейчас на коленке вам придумаем российскую нацию, никогда до этого нигде не существовавшую, а вы в нее давайте все вступите, отказавшись от всех этничностей. Вы же знаете, что за время этого...

Монгайт: То есть вы считаете, что с помощью этого закона пытаются как-то подавить русских, как-то ограничить их, да?

Просвирнин: Я считаю, что за время этого совета, за все заседание, они говорили там несколько часов, там очень огромная стенограмма, я ее полностью прочитал. Слово «русский» было сказано три раза. Первый раз это сказал представитель крымских татар, сказал, что у него нет конфликта с русскими, второй раз это сказал представитель лезгин, когда говорил про разделенный русский народ и про разделенный лезгинский народ. Третий раз это сказал почетный дагестанец Максим Шевченко, который сказал: «Я русский, я москвич», после чего начал говорить про горный аул. Больше слово «русский» в значении национальности не было сказано ни разу. То есть понимаете, совет по межнациональным...

 Монгайт: Вас ущемляют как-то, да?

Просвирнин: Нас не то что ущемляют. Понимаете, даже если вы начинаете меня бить за то, что я русский, у нас с вами коммуникация, а если вы меня не видите в упор, то у нас с вами коммуникации нет.

Монгайт: Юля, как вы считаете, какая цель все-таки появления этого закона? Егор говорит о том, что пытаются сейчас каким-то образом ущемить права русских, считают...

Просвирнин: Не ущемить, просто русских в упор не видят. Нас нет.

Монгайт: Русских не видят.

Просвирнин: Даже обсуждать.

Монгайт: Праздник вроде вместо того, чтобы посвятить его русским, посвятили какому-то единению народов, солидарности трудящихся, не знаю. Как вы считаете, почему так происходит, почему такие люди чувствуют себя ущемленными? Раньше у них был русский фашизм, «Русский марш», сейчас на «Русский марш» никто не ходит, про русский фашизм фактически забыли. Слава Богу, Егор напомнил. Что вы думаете по этому поводу, Юль?

Латынина: Я думаю, что нет никакой цели, этот просто какая-то... Смешно обсуждать какой-то бред, который не стоит обсуждения, лучше обсуждать более содержательные вещи.

Монгайт: А как вы считаете, раньше, еще год назад частью нашей повестки были разговоры о «русской весне», о неком объединении русских разных сопредельных республик, сейчас об этом абсолютно забыли. Тот же господин Стрелков вышел на какое-то общественное мероприятие, на митинг, и даже, собственно, никто у него интервью не взял. Как вы думаете, почему абсолютно ушла эта повестка? Только что она была так актуальна, а сегодня уже об этом не говорят.

Латынина: Это ко мне вопрос или к Егору?

Монгайт: Да, это к вам.

Латынина: Вы знаете, видимо, все это задумывалось под федерализацию Украины — на Галичину, Новороссию и Малороссию, как мы это видим во вскрытой переписке Суркова, а там же все-таки для Путина это слово «Россия, русские», оно тоже никогда не было самоцелью, но всегда было таким инструментом. Поэтому я сейчас не буду комментировать, хорошо или нехорошо пытаться расчленить соседнюю Украину, но строго говоря, если Владимир Владимирович очень сильно заботился о правах тамошнего русскоязычного населения, то за то время, пока в Украине был Янукович, можно было состряпать все и в Донбассе, и в Крыму, там большое русское движение, которое, условно говоря, требовало присоединения к России. Это совершенно реально, учитывая действительно уровень недовольства Крыма, крымчан Украиной и действительно реальные проблемы, это реально было сделать. И я не говорю, что это надо было делать или хорошо, но это чисто технологически было возможно. На все это клали с большой башни, пока вдруг не появилось какое-то желание ответить на «оранжевую революцию» проклятым американцам, которые устроили Майдан.

Поэтому Владимир Владимирович, он же никогда не защищал интересы русских за то, что это интересы русских. Там самый простой пример. Помните, еще 2003, по-моему, год, например, катастрофический, на мой взгляд, они подписывают с тогдашним президентом Туркмении газовый договор, согласно которому будет покупать газ даже не Россия, даже не «Газпром», а будет покупать контора, зарегистрированная в Румынии, с уставным капиталом, я уже забыла, то ли 10 тысяч долларов, то ли 20 тысяч долларов, типа того. И в обмен Путин подписывает отказ в Туркмении от двойного гражданства. Значит, 140 тысяч русских было продано в этот момент, продано в рабство Туркменбаши — одному из самых страшных режимов.  И никто не поперхнулся, потому что это Туркменбаши, потому что это не пендосы.

Монгайт: Вот так интересно, что Егор Просвирнин и Юлия Латынина неожиданно сошлись в одной точке, что интересы конкретно русских не интересуют сегодняшнюю кремлевскую власть.

Латынина: Вы знаете, кремлевскую власть не то что не интересуют интересы русских. Их не интересуют интересы русских, крестьян, рабочих, евреев, ее интересуют только одни интересы: интересы Путина и интересы условного коллективного Ротенберга. Точка.

Монгайт: Между тем, в принципе День народного единства — это вещь довольно актуальная, потому что страна действительно абсолютно разрозненная, она не чувствует себя единой, мне так кажется, хотя мы постарались понять, действительно ли есть понятие общности в России, и как чувствуют себя в ней не только русские, но и малые народы. 

На превью: слева — Сергей Киселев / Коммерсантъ, справа — Алексей Абанин / Дождь