Продюсер фильма "Высоцкий" Максимов. Ни слова о Безрукове

Казнин: У нас в студии продюсер фильма "Высоцкий. Спасибо, что живой" Анатолий Максимов. Мы вас не будем спрашивать, кто сыграл главную роль. У вас все-таки, как мы понимаем, контракт, и у актеров контракты, никто не может разглашать эту…

Писпанен: Читайте по губам.

Казнин: …эту тайну. Это даже, наверное, не важно, все-таки главное - какой фильм получился, хороший или плохой.

Писпанен: А мне кажется, это важно. Почему вы не хотите раскрывать? Почему вы это сделали такой вот заманкой. Что это такое, маркетинговый ход?

Максимов: Я тоже подумал, что это выглядит как маркетинговый ход - это такая художественная неизбежность.

Писпанен: Прям неизбежность?

Максимов: В той ситуации, в которой мы оказались. Вокруг отечественного кинематографа такой невротический плотный туман собрался, что применимо выражение Михаила Михайловича Жванецкого: «Когда вы с собеседником разговариваете, его нужно рассматривать, а не слушать». Вот почему нас должны интересовать мнения человека лысого, например. Важно, кто это, кто играет, а вообще, кто он такой, кто бы он ни был? Один очень хороший актер, которого мы попробовали, он говорит: «Вы знаете, я не могу сыграть гиганта, я - карлик. Я не понимаю психофизику, как он движется, что это такое. Кто вообще настолько самоубийца, что может это сделать?». Мы выбирали актера не по похожести, мы выбирали актеров по объему личности, по объему внутренней жизни. И главной, наверное, и самой сложной задачей, которую в техническом смысле мы перед собой поставили – это создать похожего на Высоцкого. Это был кошмар пятилетний, это была гигантская совершенно работа по компьютерной графике. Там компьютерной графики больше, чем в «Дозорах» и наших предыдущих картинах вместе взятых.

Писпанен: Это работа с лицом именно?

Максимов: Там много. Там реконструкция прошлого.

Писпанен: А скажите тогда, какая разница, какой внутренний мир был у этого актера, который играет Высоцкого, если у него вместо лица компьютерная графика?

Максимов: У него его собственный грим, который, есть такая очень интересная техника, мы снимаем с него играющее лицо, грим, накладываем его на модель, 3D-модель головы Высоцкого, реальную существующую по посмертной маске, и перераспределяем объем лица таким способом, чтобы не повредить актерской работе. Это чудовищно сложно. 250 художников два года вырисовывали вот это каждый кадр.

Писпанен: А вы не перемудрили вот с этим? Потому что то, что я читала уже отзывы по вчерашнему показу, очень многие говорят, что работы актера как раз-таки не видно под этим вот 3D.

Максимов: Это же здесь каждый решает сам для себя.

Писпанен: Или это очень субъективное мнение?

Максимов: Это отдельное мнение. Надо уважать любое мнение, которое есть в нашей картине. Мне кажется, мы сохранили работу, потому что ни в одном кадре мы не использовали 3D-голову. Такие модели существует. Есть удачный опыт «Трон», где Джефф Бриджес был практически клонирован, но это мертвый человек, мертвое лицо и по сюжету было оправдано. Это живые глаза, в глазах происходит все, что происходит в душе человека. Мы ни разу не заменяли голову, никогда. Это целиком весь объем грима.

Писпанен: А голос?

Максимов: Голос - это отдельная работа.

Писпанен: Смоделировали?

Максимов: Это вторая тайна с голосом. Как можно смоделировать чувства? Он видоизменен, но не смоделирован.

Писпанен: Нет, но голос то похожесть все равно можно сделать. Мы же понимаем, что сейчас существуют разные техники.

Максимов: Сложно, сложно. Кстати, с голосом еще сложнее, чем с лицом работа, может быть, мы не настолько приблизились к тому, что хотели. С лицом мне кажется, мы что-то смогли сделать. По крайней мере, в таком объеме в мире никто не делал.

Казнин: Скажите, ну вот Высоцкий, есть легенда, есть Высоцкий, каким он был. Вы хотели что показать в фильме? Напомнить людям о том, кто для них был Высоцкий все эти годы и когда он был жив, его последние 30 лет, или показать реальный эпизод из жизни и воссоздать что ли настоящую жизнь этого человека?

Максимов: Третий вариант, если можно. Ни первый, ни второй. Задача была сделать живое кино, которое очень давно у нас не делали, без жанровых перестроек. Это точно не фильм-биография, и никогда не ставили себе такую цель. Это история о человеке, который смог то, чего не смогли другие. Вот если бы его фамилия была не Высоцкий, ничего бы не изменилось. Вот у нас сейчас фильм выходит в прокат в Германии, его там не знают. И мы глазами иностранцев смотрели на фильм, смотрели на свою компьютерную графику чудовищную, - им все равно, им важно, чтобы живой человек был, а не механика. Для молодежной аудитории, скажем аудитории 16-25, им все равно, похож Высоцкий, не Высоцкий.

Писпанен: Так, а на кого в принципе рассчитана?

Казнин: Так вы на них рассчитывали, на этих…

Максимов: Наша целевая аудитория - это, к счастью, кроссаудиторное кино. Мы в этом убедились. У нас были фокус-группы и сейчас мы это можем уверенно сказать. Просто каждый выносит свое. Это история человека, который смог сделать то, чего не смогли другие. Для него нет «нельзя», для него есть вопрос: «А что вы готовы отдать, чтобы было можно?».

Писпанен: Но это хеппи-энд? Вот у этого фильма хеппи-энд?

Максимов: А это нельзя рассказывать, будет неинтересно смотреть.

Казнин: А вы рассчитываете и на западную аудиторию?

Максимов: В здравом уме, естественно, нет, но если фильм получается… Высоцкий для части аудитории, скажем, для аудитории 35+ - это аксиома. Они относятся к фильму и проекту «чтобы вам не оторвало руку, не трожьте музыку руками». Для аудитории 25-35 – это такое большое кино, сделанное (мы старались) в формате большого голливудского кино. Это хорошо сделанный фильм. Я смело об этом говорю. Он сложно, долго и мучительно делался. А для молодежной аудитории - это экстремальное путешествие в жизнь, когда оказывается, можно. Вот как можно гонять без света ночью на мотоцикле, можно смотреть кино.

Писпанен: Практически считается, что все фильмы последние российские провалились в прокате, не собирали кассы. Понятно, что при поддержке 1 канала, Константина Львовича, можно все практически. Вы надеетесь не только окупиться, но и заработать?

Максимов: Мы надеемся просто выжить. Вот «Спасибо, что живой» - это про фильм тоже.

Писпанен: Выжить, в смысле? Вы все продали квартиры, чтобы…

Максимов: Скажем так, нет. Мы продаем потихонечку профессию. Я говорю не о себе, я старался этого не делать. Доля фильмов, когда мы были рысаками, вы помните эти годы, середина 2000-х, мы занимали 30% национального рынка. Это очень много. Во Франции 36, а там протекционистские меры жуткие. Сейчас мы свелись к ничтожному 9,2%, то есть, нас нет. Когда мы приходим в кинотеатр, мы пытаемся работать, там говорят: «А мы русские фильмы не ставим». – «Почему?». – «А они плохие. Вы разве не знаете?». То, что мы не делали плохих фильмов…

Писпанен: Вот мы смотрим, ни Мирзоева «Борис Годунов» пока не прокатывают, ни «Ходорковского» как-то не хотят почему-то.

Максимов: Я думаю, в силу разных причин. Не хотят за то, что оно русское. Сейчас хорошая есть в народе поговорка, «а ничего, хотя и русские», про это дело.

Казнин: А бюджет какой?

Максимов: Бюджет 12 миллионов.

Писпанен: Долларов?

Максимов: Долларов.

Казнин: Скажите, а ТВ-версия будет?

Максимов: Будет.

Казнин: Несколько серий или как?

Максимов: Будет, конечно. Телеверсия - несколько серий, но это тоже часть коммерческого плана. Все-таки нельзя быть сумасшедшим: мы гуляем не на чужие, мы все деньги должны возвращать, которые мы берем.

Писпанен: А возвращать, говорят, Вексельбергу?

Максимов: Нет. Вексельберг, спасибо еще раз ему, - это премьера. А с фильмом мы производили на деньги Columbia, производили на частные инвестиции, Украина в предпродаже и…

Писпанен: Подождите, деньги Columbia?

Максимов: Columbia. Это совместно с Columbia фильм финансировался.

Писпанен: Их заинтересовала именно история российского музыканта, барда?

Максимов: Мы начинали 5 лет назад. Ну, это история человека все-таки. Сценарий про человека, и там не так много поет, как, может быть, многим хотелось. Это правда. И то, что если этот герой не Высоцкий, поверьте мне, это все равно кино. Это не биография, это не документальный фильм, это не фильм-концерт. Columbia принимала решение, когда наши фильмы… Они здесь открыли фирму, которая производила кино для России. Сейчас они все это закрывают и уходят из страны. Тогда это было время, когда они просто хотели участвовать в русских проектах.

Казнин: Показали фильм Владимиру Путину, это известно, он посмотрел его. Кроме того, там есть линия достаточно сильная, как мы понимаем, где действуют сотрудники КГБ и взаимодействуют, собственно, с Высоцким. Говорят, что это тоже очень хорошие актерские работы, кто-то говорит, что они там показаны, в общем-то, симпатичными ребятами, кто-то, наоборот. Тоже удивительно, что разные мнения такие. Вот эта вот встреча бывшего сотрудника КГБ Владимира Путина с экранными КГБшниками, она как прошла в итоге? Как он отреагировал на этот фильм?

Максимов: Прошла успешно, потому что он реагировал не на экранных КГБшников, а на фильм в целом. Я, правда, настаиваю на том, что фильм без жанровых пристроек - КГБешники автоматически плохие, или КГБешники автоматически хорошие. Примерно так же, как сказать, все женщины плохие, или все мужчины хорошие. Глубина мысли такая.

Писпанен: Странно вы сейчас так разделили сейчас, мне понравилось.

Максимов: Это бессознательно. Поэтому я думаю, что фильм понравился, премьер посмотрел его, сказал, что он хотел бы, чтобы такие фильмы еще были. Мы честно сказали, что таких фильмов скоро не будет, потому что шагреневая кожа сужается, процесс очень опасный, тоже происходит с отечественным кино.

Писпанен: Он вам напомнил, наверное, об этике кинорежиссеров.

Максимов: А этот фильм не дает поводов.

Писпанен: Не дает?

Максимов: Мне кажется, нет, потому что мы его делали честно, а вот об этике надо напоминать, когда человек спекулирует на чем-то, пытается выжать дополнительный градус эмоций, разломать что-нибудь, посмотреть энергию, которая высвобождается. Здесь достаточно фильм сам по себе правдивый.

Писпанен: Почему? Это же неплохо, это инструментарии, которыми пользуются все режиссеры вполне себе успешные. И главное, для этого, наверное, и снимаются, наверное, эти фильмы, чтобы выжать что-то…

Максимов: Вы знаете, по-разному. Все-таки есть эксплуатационное кино, которое снимается, чтобы любой ценой пробиться к аудитории. Мы старались сделать кино, которое говорит с аудиторией с уважением, прямо, как мы сидим рядом за одним столом - ни сверху, ни снизу, а на одном уровне.

Писпанен: Скажите, пожалуйста, это случайность, что фильм выходит в уикенд перед выборами?