Суд за репост двух картинок ВКонтакте

Сегодня, 27 октября, на суде стало известно, что дело было заведено по инициативе ФСБ в связи с двумя картинками, которые Вологженинова разместила у себя на стене в прошлом году. На одной из них изображён Владимир Путин, который склонился над картой с ножом в руке. На другой   нарисована девушка с автоматом, которая призывает к смерти московских оккупантов.

Сама 46-летняя женщина свою вину отрицает. Адвокаты добавляют, что обвинение настаивает на разжигании межнациональной розни, но в записях нет ни слова про национальность.

Эту историю Мария Макеева и Антон Желнов обсудили с журналисткой Марией Эйсмонт, которая была на заседании суда, и самой обвиняемой Екатериной Вологжениновой.

Макеева: В чем все-таки дело? Все дело в Путине с ножом, я предположу, нет?

Эйсмонт: Трудно сказать, что именно заинтересовало оперативников из ФСБ. Я полагаю, что просто они занимались серфингом интернет-пространства с тем, чтобы найти какие-то экстремистские дела, потому что иначе трудно объяснить, каким образом туда попала Екатерина Вологженинова. Дело в том, что в отличие от многих других, это не единственное дело, как, наверное, уже всем известно, об экстремизме по крымским событиям и украинским событиям, то есть, дело о репостах, лайках и шерах информации, которая была признана экстремистской, поскольку содержала, как кажется, некие призывы, некое несогласие с официальной политикой в отношении Украины. Это не единственное дело, но это, пожалуй, как мне кажется, из известных мне, это самый случайный человек, когда-либо попадавший под эту машину. В последнее время в связи, опять же, я говорю, с именно делами об экстремизме в интернете.

Дело в том, что Екатерина Вологженинова — человек, который даже не является активистом, а, как правило, привлеченные по этим статьям люди — это люди, за чьей деятельностью в интернете следят по долгу службы, поскольку они участвуют в каких-то массовых мероприятиях, организовывают их давно, известные оперативникам и ФСБ-шникам. В данном случае речь идет просто о совершенно простой женщине, это кассир в одном из магазинов в Екатеринбурге, это действительно мать-одиночка, что многих поразило, и правильно. Это человек, совершенно далекий от политики, по крайней мере, был до сих пор. Я уже не знаю, чем в итоге кончится это замечательное привлечение к уголовной ответственности, но до сих пор она, мы с ней общались много, она даже не участвовала в маршах за честные выборы.

Екатеринбург, кстати, это город, в котором от 2 до 3 тысяч выходили на улицы. То есть, это был довольно массовый для региона протест 2011-2012 годов. Ни в чем в этом она не участвовала и, в общем, человек, который вел совершенно оторванную от политики, далекую от политики, от какой-то общественной деятельности жизнь далекую. Пока не разобралась, как она говорит, в ситуации, не перепостила несколько текстов и картинок, и сейчас этот человек, ее имя находится в списке экстремистов наравне с именами известных экстремистов.

Макеева: Маша, какие впечатления от заседания суда? Насколько суд серьезно, что называется, настроен, сурово настроен или, может быть, все-таки все эти детали, о которых ты говоришь, произвели впечатление и стоит надеяться на оправдательный приговор?

Эйсмонт: Очень трудно судить по первому заседанию, тем более, что ни один из свидетелей обвинения не явился. Нам было сказано на суде, что всех их должным образом уведомили, но мы уже после заседания суда поехали в этот магазин и нашли одну из коллег Екатерины, которая фигурирует как свидетель обвинения, она фигурирует в обвинительном заключении. Ее должны были оповестить о начале судебного заседания повесткой. Она была очень удивлена, когда мы ей об этом сообщили, она была очень удивлена. Она сказала, что ничего не получала. Она вообще сказала, что, по ее мнению, «я-то думала, дело уже закрыли». Мы ей показали, у нас было распечатано с собой обвинительное заключение, она с этим ознакомилась. То есть, теперь, когда приставы придут и осуществляют привод, о чем судья сегодня постановила, для нее все-таки это не будет таким большим сюрпризом.

Вообще я хочу сказать, что обвинительное заключение занимает 19 страниц, это очень мало вообще, если говорить о практике. Обвинительное заключение часто бывает гораздо объемнее. И свидетелей очень мало. Речь идет об одном: оперативник ФСБ, который все это и начал, он сегодня был в командировке и не явился по уважительной причине, с точки зрения суда, это двое понятых, которых пригласили для того, чтобы они присутствовали при обыске и изъятии электронных приспособлений — компьютеров, телефонов и т.д. из квартиры Екатерины. И, собственно, трое ее коллег, один из которых уже уволился, еще с одной мы сегодня общались, она была очень удивлена, что вообще дело дошло до суда, и на этом, в общем, список свидетелей заканчивается. Что могут показать эти свидетели? Они общались с Екатериной на тему внешней политики России в отношении Украины. Здесь, наверное, она лучше об этом расскажет.

Макеева: Да, спасибо, Маша. Мы как раз уже и с ней тоже связались по скайпу. Она сейчас на прямой связи со студией Дождя из Екатеринбурга. Это была Мария Эйсмонт, наша коллега, также на прямой связи из Екатеринбурга.

Желнов: Екатерина, здравствуйте. Приветствуем вас. Екатерина, у меня вопрос: где вообще вы взяли эти картинки и что ими хотели сказать?

Вологженинова: Эти картинки я взяла из Вконтакте. Там в свободном доступе они гуляли. Я, в принципе, ничего как бы для себя, для истории, для любопытства их оставила у себя на страничке.

Желнов: Когда вы были, собственно, на суде, то что вам предъявляют в вину? Какое именно изображение могло разжигать рознь или экстремизм? Это изображение российского президента с ножом либо это изображение девушки с автоматом и фраза про московских оккупантов? Как вы сами считаете, что вам говорил следователь?

Вологженинова: Мы утверждаем, что как бы видение дела таковое, что только эксперт Мочалова Светлана в ФСБ видит в этом мужчине с ножом президента. То есть, мы как бы президента в нем не находим. Там мужчина в буденовке — каких там годов может быть?

Желнов: В каком смысле президента не находите? Вы не идентифицируете его как российского президента либо отрицаете? Немного не понял.

Вологженинова: Мы находим это лицо, возможно, похожим на российского президента нынешнего, действующего, а, возможно, это и не президент. Утвердительно так утверждает только госпожа Мочалова, так сказать, увидев в карикатуре президента. Ну это ее проблема.

Макеева: Это ее мнение, да. Екатерина, а вы не могли бы немного о себе рассказать? Как давно вы живете в Екатеринбурге, где родились, кем работаете и главное — как ваша жизнь изменилась с тех пор, как вся эта история завертелась, как вы живете теперь?

Вологженинова: В Екатеринбурге я живу всю жизнь свою, родилась здесь. Чем занимаюсь, кем работаю — работаю продавцом-кассиром на данный момент.

Макеева: То есть, вы продолжаете работать, у вас нет никаких сложностей с этим? Что произошло, когда началось это расследование, как ваша жизнь поменялась? Она поменялась или просто все своим чередом, просто вы теперь еще с адвокатом встречаетесь и, в общем, перспектива не самая приятная?

Вологженинова: Нет, жизнь, конечно, поменялась не в лучшую сторону, что сказать. Она поменялась у меня… неопределенно, что теперь будет со мной, как с семьей, потому что такое бредовое обвинение, простите, я никогда не думала, что я кого-то заинтересую из органов. То есть, сижу себе спокойно в интернете, мало ли что я на страничку ввела. Это же не запрещенное ни Роспотребнадзором, ни каким-то списком специальным экстремистским материалы. Они гуляют свободно во всем доступе, там еще 2-3 статьи, там стихи, но последние две недели мы просматривали интернет. То есть, это все в свободном доступе, буквально на всех сайтах гуляет и никто не называет это экстремистским. И только оказавшись у меня на странице, они оказались таковыми.

Макеева: А как на это отреагировали ваши друзья, коллеги по работе? Они вас поддерживают, или, может быть, кто-то и не поддерживает? Вот только что наша коллега рассказывала, что одна из ваших коллег выступает свидетелем со стороны обвинения при этом.

Вологженинова: Она, конечно, не своей воле выступает свидетелем со стороны обвинения. Я считаю, что их это стали расспрашивать, заставили дать показания, но еще неизвестно, так сказать, какие они давали показания и правильно ли все там записано. Потому что на данный момент я слушала последнюю новость, что одна вот эта девушка отвергает то, что она говорила, практически отвергает то, что она говорила на показаниях.

Макеева: А вы при этом продолжаете вместе работать бок о бок, я правильно понимаю? Как вот это происходит?

Вологженинова: Нет-нет-нет. Я в другом филиале сейчас.

Макеева: То есть вы перешли после этой истории в другой магазин просто той же сети?

Вологженинова: Нет, не после этой истории. Там я просто перешла, у нас как бы были перестановки, обговорено уже об этом было заранее, не то что после этой какой-то истории. То есть, просто так совпало, и я ушла.

Макеева: Понятно, так совпало.

Желнов: Я хотел у вас еще спросить: почему именно на вас обратили внимание, на эти картинки, учитывая то, что вы ни в политической деятельности, ни в активизме политическом не были замешаны? То есть, это что случайность такая? Как вы сами понимаете из разговоров?

Вологженинова: Нет, я не считаю это случайностью. Это просто, знаете, пришли люди, решившие как бы получить легкую добычу, жертву. Они знают, что если с политическим активистом, членом известным какой-то партии и человеком публичным, им будет сложнее справиться. То есть, будет большая огласка, будет большой скандал. А тут решили, видимо, потихоньку, так сказать, сляпать дело, отчитаться в Москву или куда-то: «Мы поймали экстремиста» на фоне событий в Украине. И я становлюсь как жертвой, так сказать, их интересов, за звездочку, может, за погоны, за звание и за премию, за повышение отчетности, так сказать. Я считаю только так.

Желнов: Спасибо. Надеемся на хороший исход этого абсурдного, на наш взгляд, дела.