После митингов, НКО и клеветы депутаты возьмутся на нравственность

За покушение на нравственность и грубое нарушение правил общежития, за действия, посягающее на честь и достоинство граждан, нравственные устои общества» – так называется законопроект –предусмотрена уголовная ответственность. И, видимо, если учитывать данные ВЦИОМ, по которым треть россиян хотела бы для девушек-панков наказания в виде исправительных работ, у него была бы серьезная поддержка. Татьяна Москалькова сегодня с нами в студии ДОЖДЯ.

Москалькова: Я хотела бы немножко пояснить, во-первых, по поводу законопроекта, который еще в замысле и не внесен в Государственную думу, над ним ведется работа, в том числе, связанная с обобщением зарубежной практики, где нормы нравственности более четко защищаются, чем в российском законодательстве.

По поводу Мизулиной я хотела бы сказать, что ее обращение в Генеральную прокуратуру было связано с коллективным, массовым обращением к ней граждан, которые просили вернуться к той теме.

Вы абсолютно правы, что события, связанные с группой «Война», подтолкнули общественное сознание к теме защиты нравственности.

Арно: Вы имеете в виду сейчас конкретный случай в супермаркете…

Москалькова: Я имею в виду массу других случаев, связанных с вандализмом, с попиранием норм нравственности и морали, связанных с глумлением над нравственными ценностями, над верой, над просто общественным сознанием, когда мы были свидетелями не раз отправления нужды в общественном месте, нецензурной брани, вступления в интимные отношения – то, что принято делать в интимной обстановке…

Лобков: Зачем вводить дополнительную статью, если уже эти статьи есть? То же самое с клеветой произошло: было 2 статьи, одна в Гражданском кодексе, другая – в Административном. Нет, надо еще ввести в Уголовном третью, чтоб потом одну из них отменять. Для чего?

Москалькова: Правильно привели пример по поводу клеветы, которая была исключена из Уголовного кодекса, а сейчас вернулась вновь, поскольку мы видели, что общественно-опасное деяние, связанное с нанесением морального вреда человеку, который был подвергнут клевете, вновь возвращено, этот состав вновь возвращен.

Лобков: Есть же такие статьи, есть уже!

Москалькова: Вы заблуждаетесь. У нас есть статья Конституции, которая говорит, что законодательство вправе ограничивать права и интересы граждан, если они посягают на общественную нравственность. У нас есть глава в Уголовном кодексе, которая называется «Преступление против общественной нравственности». Но есть 2 статьи, которые вы назвали: одна – «хулиганство» в Уголовном кодексе, но при условии, если грубое нарушение общественного порядка связано с оружием или совершено в политических целях.

Но в Административном кодексе, там тоже есть ограничения: если грубое нарушение общественного порядка связано с нецензурной бранью, либо приставанием к гражданам, что мы тоже здесь не имеем. Как мы будем защищать тогда?

Лобков: Вы не боитесь превратиться в Серафима Ивановича Огурцова из «Карнавальной ночи», в результате цензуры которого девушки пели: «И я одна, совсем одна с моим здоровым коллективом»?

Москалькова: Я боюсь другого: что разрушение кода нравственности приведет к разрушению российской цивилизации. Единственное, что нас сегодня объединяет – это ценностный ряд, это те ценности, которые мы охраняем.

Все можно довести до абсурда. Мы будем учитывать общие формулы, которые уже наработаны большой практикой и зарубежной, и отечественной, когда у нас в Уголовном кодексе статья была «хулиганство»; у нас сегодня есть закон Алтайского края о защите общественной нравственности; у нас есть такие же законы, где есть перечень тех правил поведения, которые мы хотели бы охранять, сохранить этот ценностный ряд, наши культурные ценности, не давать их на попирание и обругание.

Лобков: Например, группа Red Hot Chili Peppers знаменитая, она в Петербурге, давая концерт, выступила в поддержку группы Pussy Riot, выйдя в майках с надписью «Pussy Riot». Это тоже пособничество группе Pussy Riot? Это тоже является деянием общественно-опасным? Или нет?

Москалькова: В данном случае это яркий пример гражданского общества, когда в обществе высказываются разные мнения. Мы видели, что сегодня у суда собрались разные группы: в поддержку, против. Очень важно, что каждый имеет право высказать свое мнение. Но то, о чем я говорю, не имеет ничего общего ни с содержанием под стражей, ни с тем конкретным случаем, о котором мы сейчас говорим.

Мы говорим о тех нормах поведения, которые хотелось бы охранять, защищать законом. И мы все будем против - видеть как нетрезвый человек раздевается донага и ходит по улице.

Лобков: Это мелкое хулиганство.

Москалькова: Нет, к сожалению, потому что в Административном кодексе написано, что это хулиганство должно быть связано либо с нецензурным выражением, либо с приставанием граждан. А если он просто ходит по улице в таком безобразном виде?

Лобков: В Барселоне это разрешено.

Москалькова: Слава тебе, Господи, что мы не в Барселоне. Слава тебе, Господи, что мы еще в России.

Лобков: Давайте учтем зарубежный опыт.

Москалькова: Давайте учтем положительный опыт.

Лобков: А положительный – это какой?

Москалькова: Я считаю, положительный - такой, который запрещает гомосексуализм в некоторых странах, и мы не приветствуем заключение однополых браков, такова нравственная основа нашего государства. Я думаю, что мы должны сделать все для того, чтобы ее оградить…

Лобков: Это еще один закон будет?

Москалькова: Это тема о нравственности.

Лобков: А федеральный закон будет о запрете пропаганды гомосексуализма?

Москалькова: Мы уходим от темы, я не знаю.

Лобков: Но вы же начали?

Москалькова: Я начала о том, что есть нравственный ряд, ценностный ряд, который следует защищать. Я, как член гражданского общества, против однополых браков.

Лобков: Например, люди, которые не постятся в пост, или люди, которые до Троицы ломают березу – это тоже противоречит некоему коду, прописанному нашими предками, нашими бабушками и дедушками. Возможно, кто-то из них за это даже умирал.

Москалькова: Речь идет о степени нарушения общественного порядка.

Лобков: Кто будет определять – до какой степени это самовыражение – гражданское общество, а с какой степени начинается грубое попирание нравственных устоев российского традиционного уклада жизни?

Москалькова: Грубое циничное попирание, оно уже выражено было в формуле «хулиганство». Когда вы говорите о мелком хулиганстве – это же не вызывает у нас никаких отторжений, мы оцениваем…

Лобков: Люди не сидят по 5 месяцев за мелкое хулиганство под стражей. Они в лучшем случае подметут двор отделения полиции.

Москалькова: Мера наказания и определение деяния как общественно опасного – это разные вещи. Дело не в том, чтобы строго было наказано то или иное лицо, а в том, чтобы общество понимало, что эти деяния общественно-опасные и они должны быть наказаны. Вопрос: как и в какой степени – это другая тема.

Лобков: На какую поддержку вы рассчитываете?

Москалькова: Я рассчитываю на поддержку нравственной части общества, я уверена, что их большинство. И, конечно, рассчитываю на поддержку депутатского корпуса, которому дороги нравственные основы нашего государства.

Лобков: Возвращаясь к делу Pussy Riot. Мы читали все в «Московских новостях» публикацию большого интервью адвокатов потерпевших, которым были нанесены душевные травмы. Были ссылки многочисленные адвокатов на то, что за этими девушками стоит Сатана, что их вдохновляли какие-то силы из-за рубежа, что они только слепое орудие в руках неких сил… Юристы прибегают к таким формировкам. Вам не кажется тревожным этот симптом? Как юристу и как начальнику бывшему юридического департамента МВД?

Москалькова: Я была первым заместителем начальника, а не начальником. Но вы абсолютно правы, что есть правовые формулы, которые следует наблюдать, и размывание нормативных понятий тоже вредно для общества, потому что сложно применять эту норму. Но мы с вами понимаем, что есть такие циничные действия, которые вызывают омерзение, ужас, страх. И, кстати, они прописаны в законе, принятом в 10-м году, о защите детей от информации, посягающей на здоровье и нравственное состояние наших детей.

Вот этот перечень разлагающих, разрушающих нравственный стержень человека, он уже определен в законе, но за него не определена ответственность, поэтому логично было бы отстроить этот правовой ряд.