Отец арестованного экс-помощника доктора Курпатова потребует возбудить дело против телеведущего

По словам Константина Иевского, Курпатов требовал у его сына вернуть все подарки, которые он сделал ему, когда они «были вместе». Он сказал, что в материалах следствия не упоминается, что банковская карта, с которой осуществлялась покупка автомобиля, принадлежит Алексею Иевскому, а не Курпатову. Отец Иевского сказал, что просил Курпатова прекратить уголовное преследование его сына в обмен на переписку в WhatsApp, из которой якобы следует, что дело против Иевского младшего было сфабриковано. По словам отца, после обмена Курпатов отказался забирать заявление, потому что Иевский якобы установил в его спальне прослушивающее устройство.

Константин, здравствуйте. Скажите, пожалуйста, каким образом вы собираетесь защищать своего сына?

Пытался, может быть, с вами связаться сам господин Курпатов, каким-то образом выйти на связь, обсудить перспективы этого процесса, возможно, о чем-то договориться?

Вы знаете, я думаю, что Курпатов в любом случае не будет выходить на меня, потому что все, что мы хотели обсудить, мы уже обсудили с ним. У Курпатова позиция одна — он хочет, чтобы Алексей признался, признался в краже именно Porsche, в том, что он незаконно его оформил на себя, сережек и часов.

На сегодняшний день пока предъявлено только Porsche и больше ничего, сережки и часы это возбуждено уголовное дело, но в отношении неустановленного лица.

А он просил вашего сына до того, как пришли правоохранительные органы, вернуть ему машину и сережки, то есть миром каким-то образом решить эту проблему?

Я вам скажу так, десятого сентября Курпатов подал в суд Невского района, городской суд по гражданским делам, исковое заявление, где он пишет о том, он подтверждает, что машина была зарегистрирована на Иевского, но в дальнейшем по устной договоренности между собой она должна была быть переписана на Курпатова в будущем, именно вот так там написано.

Поэтому, что касается, да, у них переписки идут о том, например, у них есть такие слова, Курпатов говорит, это было все наше, когда мы жили вместе, но мы с тобой, значит, разошлись, поэтому ты должен все вернуть, то есть Курпатов прекрасно знал об этих подарках, об этой машине.

А потом, он ездил, понимаете как, на сегодняшний день предъявлено обвинение моему сыну за то, что в течение года и одного месяца управлял автомобилем, купил его, этот автомобиль, рассчитался личной карточкой своей, личной карточкой именной, обслуживал автомобиль. И в общем-то как бы сегодня он в «Крестах».

Потому что следствие нигде не упоминает, что карточка принадлежит Иевскому, везде пишется, что по дополнительной карточке Курпатова, и вот это абсолютно недавно как бы адвокат это раскопал. Мы вообще были поражены, мы верили в это, в то что расчет производился именно карточкой Курпатова, но по факту это была личная именная карточка Иевского. Есть все документы, подтверждающие эту сделку в салоне Porsche Cayenne, распечатка с банка, сама личная карточка. Эту карточку даже изъяли у него, она есть в уголовном деле.

Константин, я правильно понимаю, что все вот это вот имущество сейчас арестовано? И в принципе это дело принципа, потому что ваш сын не хочет признавать свою вину? Хотя если он признает, скорее всего, и иск будет снят.

Вы знаете что, я вам как бы скажу так, что изначально, когда у нас вообще всё это образовалось, это уголовное дело, после этого Курпатов улетает в Италию. Я знаю о том, что мы с ним разговариваем, он разговаривает с позиции силы, с постоянными оскорблениями в сторону Алексея, и до того момента, когда я ему не сказал, что Андрей Владимирович, вы знаете, я нашел переписку за полтора года в WhatsApp в вашем, вот здесь была большая пауза Курпатова, он, конечно, не ожидал вот такого.

И разговор у нас пошел такой, что я ему сказал — Андрей Владимирович, вот всё, что там написано, вот в завещании, именно в завещании, потому что Курпатов и о завещании знал, потому что в переписке обсуждается и это завещание. И я ему сказал, всё, что написано в завещании, оно будет ваше. Единственное, что я хочу, чтобы мой сын, как говорится, вот как началось это уголовное дело, так оно и закончилось, мне ничего не надо, ни моему сыну не надо от вас ничего, ни мне.

И в общем-то у нас была договоренность с Курпатовым о том, что Курпатов приедет из Италии, это он 16 ноября должен был прилететь, и мы с ним встречаемся, я отдаю ему эту переписку. Причем я ему написал даже в WhatsApp сообщение, что эту переписку я вам отдам лично в руки, я ее нигде не буду опубликовывать, это ваша личная жизнь, меня она не касается и не должна касаться никого. Поэтому я вам отдаю вот это всё, единственное, что я прошу от вас, вы должны прекратить это уголовное дело, потому что, судя по переписке, я реально понимал, что оно сфабрикованное, проплаченное.

И после этого с Курпатовым, когда Курпатов прилетел, мы с ним встретились, встретились у него в кластере, я отдал ему переписку, заверенную нотариусом переписку. Он ее взял, сказал: «Константин Львович, хорошо, спасибо». Я говорю: «Я хотел бы теперь как бы от вас, завтра 17 число, завтра суд, надеюсь, что вы придете как бы и скажете, что вы претензий не имеете. Всё, Алексей выходит, мы все переписываем на вас».

Он говорит: «Понимаете, в чем дело…». Достает листочек такой, А-4 формата, на нем ладонь, и на ладони лежит типа микросхемы какой-то. Он говорит: «Вы знаете, что это?». Я говорю: «Нет, я не знаю, что это такое». Он говорит: «Это прослушивающее видеоустройство какое-то, которое ваш сын установил у меня в спальне». И после этого как бы Курпатов переходит на трехэтажный мат и начинает опять кричать, угрожать, что он меня хотел шантажировать… . После этого он мне говорит: «Вы не могли бы…».

И я начинаю его уговаривать, понимаете, вот он меня, наверное, поймал на том, что я начинаю уговаривать и просить его о том, что Андрей Владимирович, я вас очень прошу, давайте мы не будем поднимать это всё, ну это не надо ни мне, ни вам. Вы человек публичный, моя фамилия в общем-то в Петербурге тоже одна, я не хотел бы, чтобы ни мое окружение, ни друзья, никто не знали вообще про эту историю. Я хочу ее забыть, скрыть, это дело личное моего сына, пусть он с этим живет дальше.

И он меня попросил выйти, значит, из кабинета, мне надо посоветоваться с адвокатом, потом меня позвал и сказал: «Константин Львович, вот мы тут решили так: пускай он на себя возьмет то, что он незаконным путем оформил эту машину и сережки. И вас допросит следователь сегодня, вы как бы тоже это подтвердите, ну и наверное, тогда я приду на суд и скажу, что претензий я не имею». Я ему ответил, что в любом случае у нас договоренность была другая, я должен посоветоваться с сыном и в общем-то сказать об этом сыну.

Мы поехали с адвокатом на Захарьевскую, это ИВС в Санкт-Петербурге, улица Захарьевская. Адвокат зашел туда, его не было где-то часа два, и за эти два часа мне Курпатов набрал четыре раза меня со словами: «Ну что, он согласен?». Я говорю: «Адвокат еще не вышел». Потом опять: «Ну что, он согласен?». «Нет, адвокат еще не вышел».

Потом в конечном итоге вышел адвокат и сказал, что Алексей сказал, что он ничего подписывать не будет, ни в чем признаваться он не будет. И я об этом сказал Курпатову. Курпатов сказал: «А, даже так? Ну, понятно». И все, начались звонки теперь адвоката, адвокат стал звонить уже нам.

Потом тут же позвонил следователь, вот буквально, такое чувство, что они сидели в одном кабинете, буквально три минуты, и сказал адвокату, что сейчас будет еще один допрос и очная ставка. Адвокат сказал, что мы с отцом здесь вместе как бы. Он говорит: «Ну вот хорошо, я знаю, подъезжайте вместе с отцом, я ему дам возможность увидеться с сыном».

Константин, если вот совсем коротко, подводя итоги, я поняла, что вам никаким образом ни на какую мировую пойти не удалось.

Нет.

На что вы теперь рассчитываете, если коротко?

Я рассчитываю сегодня на честное правосудие, на то, что вообще всё, что сегодня мы делаем, мы делаем сегодня по закону, не отходя никуда, ни вправо, ни влево, только по закону. Потому что на сегодняшний день Курпатов дал ложный донос, мы в любом случае будем подавать на возбуждение уголовного дела против Курпатова за ложный донос, потому что на сегодня мой сын находится в СИЗО два месяца просто потому, что он купил машину. Всё, больше ничего. И на его месте сегодня может оказаться абсолютно любой человек.

Я не знаю, может быть, кто-то уже и сидит такой, кто был до моего сына у Курпатова. Не знаю, может быть, он сидит в СИЗО, у которого родители, может быть, отказались, а может быть, не знают, а может быть, просто не захотели связываться.

Константин, мы желаем вам удачи, надеемся действительно на честное расследование. Будем следить за этим процессом.

Фото: Сергей Бобылев/ТАСС