Новое лицо армии – ботаники и очкарики

Недавно вице-премьер по оборонной промышленности заявил о том, что в России появится аналог американского агентства по передовым оборонным исследованиям. И очевидно, что именно для него и будут набираться 18-летние любители физики. Начнут с Бауманки, традиционно поставляющей стране инженеров-оборонщиков.

О призывниках-физиках мы говорили с Борисом Падалкиным, проректором по учебной работе МГТУ имени Баумана.

Арно: Шойгу назвал сегодня свою инициативу шагом навстречу студентам. А что студенты думают об этом? Нравится им такая инициатива?

Падалкин: Инициатива обсуждается не первую неделю. Это обсуждение – результат многолетних дискуссий. Военных кафедр сейчас осталось мало. У нас есть. Если раньше было в каждом вузе, вплоть до педагогического, то в последнее время их сократили и на 300 с лишним государственных вузов военных кафедр всего 32. Министерству обороны офицеров запаса в таком количестве и, я подозреваю, такого качества не нужны. Даже там, где есть военная кафедра, число студентов, которые могут на них обучаться, небольшое. Минобороны не заказывает большого числа офицеров запаса. Дают заказ 100 человек, 120, 150. Далеко не все, кто хочет туда пойти, могут там обучаться. Молодой человек, выпусник вуза, встает перед непростым выбором: он получил профессию, устроился на работу, многие создали семьи, ему говорят сделать перерыв и пойти отслужить срочную службу с 18-летними. Отсюда и астрономические цифры уклонистов – 250 тыс.  Мы имеем дело с каким-то системным сбоем. Так быть не может.

Лобков: Нужно армии столько молодых людей, если она становится все более профессиональной?

Падалкин: Вы совершенно правы, Вооруженная борьба настолько сегодня сложна и требует такого количества специалистов, причем не по числу людей, а по их квалификации, что нужно менять подходы, в том числе к созданию обученного резерва. Того запаса, в котором в советское время состояли мужчины, окончившие университеты. Как раз в русле этих рассуждений было предложено вернуть в вузы военную подготовку, но повысить качество, содержание, привести их в соответствие с современными требованиями, одновременно приблизив студентов к вооруженным силам, к технике.

Лобков: Поступает в Бауманку талантливый молодой человек…

Падалкин: У нас примерно 80-85% молодых людей…

Лобков: С инженерными мозгами. И когда он переходит в научную роту?

Падалкин: Человек должен иметь выбор. Он может отучиться согласно имеющейся в законе отсрочке и после пойти служить, а может заключить контракт с Минобороны и отучиться на военной кафедре, если его туда возьмут. И отбор, и конкурс там сегодня. Он может сказать, что пошел  в гражданский вуз, через два года у него изменились приоритеты, и он решил заключить контракт с Минобороны и пошел учиться в учебный военный центр, по окончанию которого он станет офицером кадра. Их немного, всего 170 человек в этом году будет, но такие ребята тоже есть. Это ракетчики, специалисты по автоматизированным системам управления, специалисты по двигателям. И сегодня добавляются другие возможности. Человек заключает контракт с Минобороны, три месяца службы по призыву ему будет засчитано, как учеба на военной кафедре, а еще 9 месяцев прослужит три раза по три месяца, делая перерывы в учебе.

Арно: С учетом каникул, успокоил Шойгу.

Падалкин: Каникулы должны быть обязательно. Это требование закона. Если не дать каникулы, 1 сентября он  в вуз придет, 2 – наверное, вряд ли.

Лобков: На лето отправлять в армию не будут?

Падалкин: Сейчас сама идея обсуждается. Подход может быть не один. Кто-то, наверное, попадет в армию летом, кто-то – осенью, кто-то – весной, а кто-то – зимой. Все зависит от того, где именно ребята будут проходить службу. Военных специальностей огромное количество.

Арно: Служба в научной роте исключает обычные дисциплины: физподготовку, стрельбу?

Падалкин: Любой военнослужащий должен обладать минимумом знаний в области стрелкового оружия. Стрелять надо научить, деваться некуда, это армия. Вчера, когда студенты задавали министру обороны вопросы, они касались и содержательной части, и мест службы, и специальностей. В ответе на один из вопросов Шойгу упомянул про научную роту. Детализация этого понятия, что именно это будет, в каких условиях – это дело будущего, потому что сейчас обсуждаются самые разные возможности, варианты. Вопросов огромное количество: медицина, финансы, страховка, учебный процесс. Мы постараемся на все получить подробные ответы до того, как начнется эксперимент, потому что неготовые вещи делать – это неразумно, мы не будем этим заниматься.

Лобков: В контексте общей модернизации армии научные роты укладываются?

Падалкин: Думаю, да. Есть ребята, которые занимаются информационными технологиями, и есть опытно-конструкторские работы, в которых, не секрет, и наши преподаватели участвуют, и их участие в этих работах естественно. Люди должны применять свою квалификацию, получаемую в вузе на пользу вооруженных сил, иначе мы получим плохо обученную толпу с автоматами. Это никому сегодня не надо. Армия сегодня выглядит совсем по-другому, чем это представляется в картинах советского времени. Вооруженная борьба другая, угрозы другие. Нужно создать современную армию.

Арно: Солдаты интеллектуальной армии будут находиться в той же части, что и простые служащие?

Падалкин: Поскольку специальностей много, мест службы тоже будет много. Сегодня вооруженные силы наполовину состоят из профессионалов. Это или офицеры, или контрактники. Особенно это относится к войскам ПВО, ракетно-космической обороны, связи. Там на значимых должностях солдат срочной службы нет. В помощь офицерам, контрактникам как раз к месту придутся студенты. Я спрашивал у преподавателей, которые участвуют в проведении практик у студентов 5,6 курса – у них есть эксплуатационные практики, например, на космодроме Байконур – и там прямо говорят, что ждут студентов, чтобы сделать какую-то работу, требующую большого числа квалифицированных людей. Такие случаи есть.