Фото: Brennan Linsey / AP Лобков: О чем вы сегодня говорили с Михаилом Ходорковским? Касалось ли это тех денег, которыми вы сейчас управляете? Невзлин: Я первый раз вчера сделал попытку рассказать Ходорковскому по поводу доходов и расходов, которые были у группы и у акционеров группы, у трастов, и получил жесточайший отпор. Ему это неинтересно. Таким образом, разговоров о бизнесе и финансах у нас с ним не получилось. Дзядко: Не получилось пока? Насколько я понимаю, вы не оставляете попыток этот разговор провести. Невзлин: Нет, мы не оставляем попыток проводить любые с ним разговоры, но стало ясно, что в той части, в которой трасты управляют группой, этим буду продолжать заниматься я. Лобков: Есть некие моральные обязательства? В то время, когда вы были в эмиграции, Михаил Ходорковский 10 лет сидел в тюрьме. Может быть, какая-то компенсация от бывших акционеров "ЮКОСа", какой-то фонд? Обсуждалось ли это? Невзлин: Существует фонд Ходорковского в Лондоне, который не принадлежит ни Ходорковскому, ни акционерам "ЮКОСа". Это независимый фонд, который занимается благотворительными проектами, в том числе образовательными. Об этом мы немного говорили. Все остальное – о детях, погоде, других разных приятных вещах. Дзядко: Это ваша первая за 10 лет встреча с Михаилом Ходорковским. Какие ваши ощущения? Невзлин: У меня такое состояние, как сейчас называют, high. Прошло уже три недели – я не сплю ни одну ночь нормально, все время думаю о том, как это произошло. Мы же этого не ожидали. Дзядко: Обсуждался ли во время вашего разговора процесс в Арбитраже в Гааге, который касается 98 миллиардов рублей претензий к Российской Федерации, который, как считают некоторые наблюдатели, возможно, является той разменной монетой, которая сыграла свою роль во всем, что связано с помилованием Михаила Ходорковского? Невзлин: Речь идет не о 98 миллиардах рублей, а о более 100 миллиардах долларов. Михаил Ходорковский не имеет к этому никакого отношения. Что касается нас, бенефициаров траста и акционеров группы, мы имеем тоже в достаточной степени косвенное отношение. Группа судится с Российской Федерацией, пытаясь для себя и всех акционеров возместить ущерб, нанесенный Российской Федерацией. Двое из членов нашей группы выступали свидетелями на этом суде в Гааге. Дзядко: На ваш взгляд, этот суд может иметь какое-то отношение к выходу Михаила Ходорковского на свободу? В российской прессе есть предположения, что сейчас это перенесено а потом, может быть, претензии будут отозваны. Или вы и ваши партнеры будете столь же твердо добиваться победы в процессе против правительства России? Невзлин: Группа под руководством Тима Осборна намерена добиться победы в этом процессе и добиться компенсации от Российской Федерации, независимо ни от чего. По словам Ходорковского, никаких условий в этом отношении ему не ставилось в связи с его выходом на свободу, а даже если бы они ставились, они вряд ли были бы релевантны, потому что это даже не мы, кто может принять соответствующее решение, вступать на эту тему в переговоры с правительством Российской Федерации или нет. В первую очередь, группа должна выиграть суд. Если суд будет выигран и средства будут начислены, тогда можно о чем-то разговаривать. Но к выходу Ходорковского это уже давно не будет иметь никакого отношения, потому что решение суда предварительно запланировано на середину следующего года. Лобков: Как внешне или внутренне вы нашли Ходорковского изменившимся? Очень многие стали говорить, что из хваткого и достаточно агрессивного бизнесмена он превратился в философа и мыслителя. Какая у вас точка зрения? Невзлин: Ходорковский всегда был философом и мыслителем, и именно поэтому я работаю всю жизнь с ним и хотел бы работать с ним дальше. Он генератор потрясающих идей, особенно в области бизнеса, как было раньше, и в области гражданского общества, общественной деятельности. Я жду продолжения балета, но я точно понимаю, что Ходорковский бизнесом заниматься не собирается. Что касается его интеллектуальной, физической и эмоциональной формы, он находится в превосходном состоянии.
