Навальный: осенью оппозиция выберет своего лидера

Навальный: Я благодарен Борису Немцову за эту лестную оценку. Я думаю, что она преждевременна и, скорее, эмоциональна – просто чтоб поддержать меня. Поэтому спасибо Борису Немцову.

Лобов: Но лидера нет, и это главный козырь в руках власти: протесты исчерпаны, лидера так и не выбран, – что ж с вами тогда говорить?

Навальный: Сегодня было очередное заседание оргкомитета Объединенной оппозиции протеста, где, в том числе, обсуждалась процедура праймериз, которые должны будут быть запущенны осенью. В ходе этих праймериз открытым всенародным голосованием – участие может принять любой человек, и мы надеемся, что проголосует не меньше 100 тыс., - должны будут быть определены какие-то легитимные лидеры. Чтобы мы, наконец-то, ушли от надоевшего всем вопроса: «Кто эти люди, которые стоят на сцене?»

Лобков: Сцена это замечательно, но у вас нет партии. У Рожкова с Немцовым есть партии, у вас нет. Ваши коллеги, Леонид Волков, Владимир Ашурков, завтра должны объявить, о создании. Это будет партия Навального, и готовы ли вы сейчас возглавить ее и участвовать в осенних региональных выборах в этом году?

Навальный: Я не считаю, что для меня сейчас партийный способ работы – самый эффективный. Не думаю, что сейчас мне надо этим заниматься, и такой человек, как я,  скорее, приносит проблемы партии и любому предвыборному списку. Я продолжаю фокусироваться на том направлении, которым занимаюсь. Тем не менее, отношусь позитивно к процессам партийного строительства, которые ведутся сейчас. То, чем занимаются Волков, Ашурков и другие замечательные люди, лично мне симпатично. Мне нравятся их организационные принципы. У  меня работает куча народа, и я не могу командовать ими: участвовать им в партии или не участвовать. Я в курсе, что они делают, я не являюсь частью этого партийного  проекта. Не хочу никому навязывать сейчас свое лидерство.

Лобков: То есть «партия Навального» и не будет Навального?

Навальный: Не будет никакой «партии Навального». Почему вы все так хитро толкуете? Схемы никакой нет. Чем хорош проект, которым занимается Волков и Ашурков – там нет схемы. Организационная штука в этой партии в том, что все решения принимаются общим голосованием. Все сделано в системе электронной демократии, то есть без партийных съездов, без партийных интриг. Решение принимается общим собранием участников.

Лобков: По twitter-у что ли?

Навальный: Вам нужно внимательно изучить это сайт. Возможно, даже вступить в эту прекрасную  партию. Я попрошу Ашуркова, чтоб он вам прислал заявление.

Арно: Вы считаете, что за Ашурковым люди пойдут? Вот за вами пойдут, а за Ашурковым пойдут?

Навальный: Я считаю, что, наверное, пойдут за теми людьми, которые сделали оргкомитет: Ашурков, Волков. В этом смысл партии – избрать новых лидеров. Даже лидерство партии, политсоветы и так далее будут избираться не на съездах, а прямым голосованием людей. Мы же должны рано или поздно прийти к системе, когда сидят лидеры более-менее легитимные, адекватные. А не мучиться без конца оттого, что у нас какое-то наследие 90-х годов. И, насколько я понимаю, попытка Ашуркова и Волкова в этом и заключается. Наконец-то сделают нормальную демократическую партию. При моих симпатиях совершенно необязательно, что я сяду в президиум и начну кричать, что это партия Навального. Это не нужно ни мне, ни им.

Лобков: Сегодня президент, отвечая на вопрос, почему в стране так много партий, которые никто не поддерживает, сказал, что для того «чтобы все  увидели, что их никто не поддерживает». Вы понимаете, что тоже можете попасть в этот список?

Навальный: Это одна из причин, почему  лично я  не считаю, что мне нужно все бросить, бросить заниматься нашим иностранным агентом Бастрыкиным, и заниматься партийным строительством. Выборы в Касимове показали, что стоят сейчас наши муниципальные выборы. Съехались все наши наблюдатели, тем не менее, они сняли «Справедливую Россию» - партию, которая даже в парламенте представлена. Там на 7 участках из 22-х официально поймали сбросчиков и арестовали поддельные бюллетени за «Единую Россию». И что мы получили? «Единая Россия» набрала даже больше голосов. Поэтому  концентрирование и фокусирование на муниципальных выборах – это большая ошибка, потому что они все равно там все мухлюют.

Лобков: Были протестными зима и весна, мягкое лето. Будет ли протестной осень?

Навальный: Лето было не такое мягкое, к сожалению. Осенью вы как журналист будете освещать митинги, потому что есть люди, которые будут ходить на них. Они разозлены и хотят протестовать, понимая, что их требования не выполнены.

Арно: Не испугаются законов, которые были приняты? Арестов, уголовных дел, которые сейчас идут?

Навальный: Есть вещи важнее законов, арестов. Осознание своей свободы и права выбирать – в миллионы раз важнее, чем потенциальные аресты. Думаю, я не один так считаю, и люди будут продолжать выходить.

Арно: Ну, что, билеты сдали. Вы остаетесь здесь один, без семьи?

Навальный: Зачем я буду держать их здесь, в пыльной Москве, со своей подпиской о невыезде? Они поедут в Португалию, я останусь. У меня будет больше времени  заниматься «транснефтями», «газпромами», «бастрыкиными».

Арно: Кошки на душе скребут оттого, что отпуск сорвали?

Навальный: Это неприятно, но я не вижу трагедии, потому что понимал, что такие в любую минуту может произойти обыск, арест. Это часть работы, не самая приятная. Скорее, это мобилизует.

Лобков: Когда были последние политические процессы в СССР, в  1987-1988-м годах, их фигуранты поняли, что режим рухнул: допрашивали через левое плечо. Вас как допрашивали: с пристрастием, с горящими глазами или чтобы галочку поставить?

Навальный: Средний и тем более низовой состав Следственного комитета хорошо понимает, что происходит. Они выполняют приказы и сделают все, что им скажут. Нужно будет сажать невиновных – будут сажать. При этом отлично понимают, что сажают невиновных и не сильно скрывают своего сочувствия. «Ты прав, но работа такая. Извини, я должен тебя посадить», - говорят.

Лобков: Следователи комитета, все-таки, - элита.

Навальный: В этот раз из-за большого резонанса конкретно эта следственная группа, предъявляющая мне обвинения, старается не вести со мной рискованных политических разговоров.