Навальный о том, кого запугивали во время расследования о семье Чайки

Кремер: Алексей, раз уж вы занимаетесь более-менее нашим делом, то есть журналистским, то вопросы у меня к вам тоже как к журналисту. Сколько человек работало над этим расследованием?

Навальный: Непосредственно над содержательной частью работало в разный период — это все длилось более 1,5 лет — человек пять. Большое количество людей нам помогало. В общем-то, это расследование, презентация расследования и фильма — это тоже, я считаю, часть расследования, часть проекта, много людей содействовало, мы очень всем благодарны. Я надеюсь, что те люди, которые будут сейчас распространять это видео, они нам тоже помогут, и мы будем считать их частью проекта.

Кремер: Понятно. Объясните мне, для того, чтобы это было полноценным журналистским расследованием, вы бы должны были дать слово другой стороне. Вы этого не делаете. Вы вообще обращались за комментариями к официальным лицам?

Навальный: Мы делаем это. Обратите внимание, у нас есть в фильме довольно такая редкая вещь как интервью младшего Чайки, того самого, который работает в Московской области. Его интервью практически не существует, а у нас в фильме оно есть. Мы пытались записывать людей в этой самой гостинице греческой. Но с той стороны мы видели не только нежелание давать интервью, просто какие-то панические бегства или проявление агрессии, как это было, например, в той же самой Греции против нас.  

Кремер: В смысле? Вы за официальными комментариями обращались или вы просто бегали за теми, кто бегал от вас?

Навальный: Смотрите, младший Чайка. Мы не просто за официальными комментариями — мы у него впрямую спрашивали: «Откуда у вас деньги? Связаны ли вы с бизнесом вашего брата?». Это есть все в нашем фильме.

Кремер: Кто-то из властей сотрудничает с вами на анонимных условиях?

Навальный: Никто из властей не сотрудничает с нами на анонимных условиях. Что вы имеете в виду под словом «сотрудничают»? У нас есть в Фонде борьбы с коррупцией такая штука, называется «черный ящик».

Кремер: Про это мы знаем. Известно ли вам что-то о том, что кто-то из представителей власти пытается или предоставляет вам информацию, или посылает на этот анонимный ящик что-то.

Навальный: Мы таких фактов не знаем. Безусловно, я ни секунды не сомневаюсь, что представители власти друг на друга то, что называется «стучат», отправляют информацию нам на этот самый «черный ящик». Кто они, эти представители власти, они делают это для того, чтобы подсидеть своего начальника или они делают, потому что поддерживают наши идеи — я не знаю.

Кремер: А вы над своими материалами работаете, в том числе, при поддержке журналистов из разных изданий, если я правильно понимаю? Почему эти журналисты не публикуют эксклюзивы, которые они находят у себя в изданиях под своими фамилиями, а отдают их вам?

Навальный: Ну почему, я с вами не согласен. В рамках этого расследования мы работали вместе с «Новой газетой», и «Новая газета» сегодня же опубликовала материал, где она подтвердила результаты нашего расследования, но и добавила еще. Они нашли — мы не смогли найти — целую новую гостиницу, которая Артем Чайка и жена одного из замов генпрокурора Лопатина приобрели только вот недавно, в мае 2015 года. Это вышло в «Новой газете» за подписью Романа Анина. Это не так. Журналисты, которые работают с нами, публикуются под своими фамилиями, но всегда довольны, если это происходит. Иногда бывает такое, что по тем или иным причинам СМИ, в которых работают журналисты, не хотят это публиковать. Тогда они просто отдают нам материал, чтобы он не пропадал. Это не очень часто бывает.

Кремер: Вы сказали, что от вас бегали, что вы даже видели проявления агрессии. Какие противодействия со стороны героев вашего расследования были? С каким противодействием вы столкнулись?

Навальный: Когда мы раскапывали часть истории в Греции, там у нас была целая детективная история, когда нашу съемочную группу в буквальном смысле даже преследовали. Гостиница требовала, чтобы мы немедленно удалили данные, отдали им съемку и т.д. Всегда мы сталкиваемся в работе, в рамках этого расследования мы столкнулись с тем, что как только герои наши понимают, что мы ими занимаемся, они просто пытаются удалить так называемые цифровые следы, бумажные следы. То есть стирают свои аккаунты в социальных сетях и всякие вещи типа этого. Конечно, одна из тех вещей, которая мешает нам больше всего — это когда просто запугивают тех людей, которые должны дать нам информацию. Например, в рамках этого расследования мы взяли интервью у сына человека, которого мы считаем, весьма большая вероятность того, что он был убит в интересах Артема Чайки, этот человек просто явно боялся. И многие те люди, которые хотели бы дать нам интервью, рассказать об этих злодеяниях, они рассказывали без камеры, под камеру они просто боятся это делать, потому что запугивание. Запугивание — это и есть главный формат противодействия.

Кремер: Некоторые связывают вашу публикацию с борьбой внутри элит. Например, известно о давнем противостоянии между Генпрокуратурой и Следственным комитетом. Вы допускаете, что вас используют?

Навальный: Уж точно меня сложно упрекнуть в том, что я помогаю в чем-то Следственному комитету и лично его главе господину Бастрыкину, потому что Фонд борьбы с коррупцией сколько написал о Бастрыкине и, в частности, лично я писал о его чешском гражданстве, о его незадекларированной квартире в Праге. Нас невозможно упрекнуть в том, что мы участвуем в этом.

Кремер: Я не упрекаю вас в том, что вы делаете это намеренно. Я спрашиваю, допускаете ли вы, что вас используют, предоставляя вам какую-то информацию.

Навальный: Это не нас используют, это мы используем их. Потому что, конечно же, когда мы ведем работу против того или иного чиновника, есть целая группа чиновников, заинтересованная в том, чтобы того сместить, назначить своего. Конечно, такое происходит. Но мы этот процесс никак не контролируем. Если эти мерзкие пауки в банке еще больше сцепляются из-за наших расследований, мы этому только рады. 

Фото: Коммерсантъ