«Механизм репрессий против элит будет подорван»: как посадка Навального расшатает власть Кремля

Пока мы, кажется, видим только угрозы со стороны властей, но будет ли Кремль мешать Навальному физически вернуться? И какие есть возможности?

Ну, какие есть возможности у Кремля, очень широкие возможности. Насколько я понимаю, Алексей Навальный решил сыграть на опережение, узнав про то, что вот 29 числа есть угроза, что заменят, изменят меру пресечения, и поставил, я думаю, Кремль перед сложным выбором этим своим резким ходом. И действительно, я согласен, очень хорошо говорил Илья только что передо мной, действительно все эти годы Кремль избегал того, чтобы посадить Навального в тюрьму, именно имея в виду, что таким образом он превратится в политическую фигуру, и в будущем действительно выйдет с большим политическим капиталом, чем он сел. И действительно, как точно отметил Илья, я бы сформулировал так, что Кремль пытался не сделать из Навального серьезную политическую фигуру, и занимался вот этими ухищрениями, которые как бы должны были унизить Навального, вот вроде бы и осудили, как мошенника, но в то же время не посадили. Унизить Навального и сохранять вокруг его фигуры атмосферу двусмысленности: кремлевский проект, непонятно, чем занимается, то ли он мошенник, то ли то, действительно именно на этом строилась стратегия, чтобы ни в коем случае не сажать в тюрьму. Сейчас это не значит, что не посадят, я считаю, и сейчас как бы вызов брошен именно вот такого рода.

Но я хочу сказать, добавить еще кое-то по поводу политических издержек посадки Навального в тюрьму. У нас этот год, вот прошедший завершившийся год, был интересен еще одной историей, историей с Сергеем Фургалом. И что показала история с Сергеем Фургалом, что очень много лет Кремль держит элиты в страхе путем одной легкой такой манипуляции: он, когда видит какую-то нелояльность в элитах, Кремль возбуждает уголовное дело, по какой-нибудь взятке, хищению, тому, сему, и это работало прекрасно, потому что такое уголовное дело не только лишало этого человека его социального капитала, его статуса, его карьерной позиции, но и всякой общественной поддержки. В глазах людей сразу актуализировалось его представление об элитах как о собрании мошенников, и такой человек не мог сыграть политическую игру, потому что его сразу за нелояльность обвиняли в хозяйственных преступлениях, и он исчезал с арены. Вот с Фургалом это впервые не прошло. Фургалу были предъявлены серьезнейшие обвинения, и люди в них не поверили, они для себя решили, что это не про эти обвинения, а это политика. И вот это решение, это переключение, когда репрессивный механизм, который раньше казался легитимным населению, когда он перестает казаться легитимным, люди вдруг решают — они вообще сажают не за то, они сажают не потому, что человек совершил преступление, а потому, что это их враг политический. И с Навальным будет то же самое, как только они его посадят по вот эти вот обвинениям, они таким образом вот эту такую делегитимацию этого механизма репрессий против элит, который они придумали, они его сразу провернут на целый поворот вперед. И идея о том, что как бы у нас сажают за политику, а не за то, что действительно там человек что-то смухлевал, она будет укрепляться, и это серьезный риск, потому что когда легитимность вот такого типа репрессий против элит будет подорвана, то этот механизм перестанет работать, и элитные расколы, и элитный оппортунизм сразу очень сильно повысятся. Это весьма опасное последствие такое для системы в том виде, в котором она работает сейчас.

А какие могут быть последствия, это люди выйдут на улицы или будет происходить что-то другое?

Я не думаю, что люди выйдут на улицы. Наверное, кто-то выйдет на улицы, что-то будет. Вы говорите, последствия того, что Навальный окажется в тюрьме, да? Вот ареста, скажем, Навального? Я думаю, что какие-то выступления будут, но самое главное последствие будет не в этом, а оно будет в том, что для людей, обыкновенных людей, которые вполне не являются такой оппозицией какой-то к власти, но для них будет подорвано, будет совершен еще один шаг, подрывающий их веру в то, что насилие и вот эти репрессивные меры против элит, которые Кремль использует, что они легитимны и что как бы за ними не стоит политика. Как вот я говорил, что с Фургалом это первый раз произошло так, когда человека посадили, обвиняя в убийстве, а город вышел за него, потому что всем наплевать на это обвинение, все понимают, что гораздо более важное, это политические подоплеки. И вот это переключение, которое произойдет даже не в среде оппозиции, не среди сторонников Навального, а среди обывателей, оно Кремлю очень опасно.

Спасибо вам за ваше мнение.