На скотобойню вместо пенсии: куда исчезают полицейские лошади

Фотография и несколько видеозаписей постоянно напоминают Марии о лучшем друге Боре. Вместе они патрулировали парки и разгоняли футбольных фанатов после матчей. Но потом Маша уволилась, а Борю списали. Боря — конь, и после службы, по предположениям девушки, его скорее всего пустили на мясо: «Я лошадь научила доверять человеку, и когда он шел в этот коневоз, он шел на верную смерть».

Выступление на фестивале «Спасская башня» было звездным часом для Бори и еще десятка орловских рысаков, которые служили в первом оперативном полку. Сюжет для антиутопии: сегодня ты блистаешь на Красной площади, а завтра тебя везут на скотобойню. Мария утверждает, что два года назад вместе с Борей списали и продали более 30 здоровых, работоспособных коней: «Конный мир узкий, мы все друг друга знаем. Ни одна лошадь нигде не вылезла. Ни одна, на протяжении двух лет — вот уже прошло, — ни одну лошадь не нашли».

Косвенные следы привели к мясникам. Юрист Маргарита Гаврилова рассказывает, что списание отслуживших лошадей — нормальная практика, но потом их должны продавать через открытый аукцион на госзакупках, впрочем, ни одного конкурса проведено не было. После списания лошади просто растворялись в воздухе: «То есть лошади-то де-юре были, а потом исчезли, а торгов не было. А есть определенная регламентированная законом процедура. Признак коррумпированности этому будут давать специализированные органы, в чьи полномочия это входит. Но в моем представлении из года в год была построена схема для меня, как для юриста с двадцатилетним стажем, непонятно каким образом реализующаяся».

Одного из нескольких десятков коней все-таки удалось найти через «Авито» — его продавала посторонняя компания. Как они смогли приобрести его у МВД без конкурса — непонятно. В то же время сотрудники полиции, которые работали с лошадьми, готовы были платить любые деньги, чтобы вернуть себе любимцев, Мария даже продала автомобиль. Но не вышло.​

Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости