Мусульмане снесли мечеть, но из центра не уедут

Макеева: Но вот как-то, конечно, удивительно получилось: сто лет стояло здание и в разгар споров, сносить или не сносить, сначала выясняется, что как-то на Мекку не было все правильно направлено, потом после Ураза-Байрам и стена вдруг не выдержала, рухнула в одночасье. Странность в этом какая-то есть, не находите, Рушан-хазрат?

Аббясов: Во-первых, мы говорим о глубокой реконструкции Московской Соборной мечети. И перед тем, как все эти события произошли, конечно же, перед архитекторами и строителями стояла задача максимально законсервировать или же максимально постараться сохранить здание, которое уже, как вы правильно отметили, насчитывает более ста лет. И конечно же, то, что произошло после вот ливня и второго числа, второго сентября на западной части стены была замечена большая трещина, которая после дождей этих выходных в субботу-воскресенье, к сожалению, повела за собой такое последствие. И уже разрушилась именно 10 числа, 10 сентября. И в свою очередь, естественно, опять же строители, архитекторы, собравшись, приняли решение о том, что конечно придется те стены, которые были построены сто лет назад, сегодня их для безопасности, для того, чтобы можно было в дальнейшем отстроить именно в таком же архитектурном предложении я даже специально взял с собой проект, показать, что все сохранится, сохранится именно тот же облик, который был. И именно этот облик, о котором мы говорим сейчас о старой мечети, Московской Соборной мечети, то есть он именно и сохранится. То есть, архитекторы все равно шли к тому, чтобы сохранить это здание или после полной реконструкции или частичной. Но время показало, что приходится делать именно полную реконструкцию, потому что стены не выдержали.

Макеева: То есть, вы никакой странности тут не усматриваете, просто такое стечение обстоятельств, что именно сейчас это произошло?

Аббясов: Безусловно.

Макеева: Константин, ваше мнение.

Михайлов: Я тоже странности не усматриваю ни малейшей, и таких историй достаточно много. Есть старинные здания, стоящие на стройплощадке фактически, препятствующие исполнению каких-то амбициозных замыслов строительных или иных, и вдруг оно в одночасье исчезает. В данном случае, так сказать, индивидуальность этой истории только в том, что заказчиком всего этого процесса выступает, так сказать, духовное управление. Я бы мог согласиться или принять на веру, уж извините, эту версию с самообрушением, если бы, к сожалению, духовное управление мусульман европейской России с самого 2008 года не выступало за вывод этой мечети из списка охраняемых объектов культурного наследия и не инициировала вопрос о сносе, о разборке, можно это называть какими угодно словами, но я не сторонник жонглированием терминами. Факт остается в том, что до вчерашнего дня историческое здание, подчеркну, одно из двух исторических зданий московских мечетей, построенных до революции, стояло, а сегодня его нет. И, к сожалению, московские власти они пошли навстречу, любезно исполнили оба пожелания: сначала был снят статус с мечети объекта культурного наследия, она побыла в этом статусе всего несколько месяцев, как будто бы могла культурная ценность исчезнуть с тех времен, как ее принимали на охрану, до того времени, как ее вывели, а затем был рассмотрен вопрос о сносе и он был решен положительно. Вот потом начались протесты общественности.

Казнин: То есть, вы подозреваете, что это было сделано из каких-то корыстных побуждений?

Михайлов: Я никого ни в чем не подозреваю, тем более в корыстных побуждениях. Я понимаю стремление построить новую, современную, более вместительную мечеть, но я не понимаю стремления избавиться от мечети исторической. Оно было продемонстрировано с самого начала, и, к сожалению, здесь городские власти не предприняли, не заняли жесткой позиции, и, в конце концов, эта мечеть исчезла. Что касается того, можно было бы сохранить или нет. Не далее как сегодня, архитектор первоначального проекта вот этого нового комплекса господин Тажиев выступил в средствах массовой информации с заявлением о том, что мечеть можно было сохранить, что его проект предусматривал различные варианты укрепления фундамента и конструкции этого здания, и сносить ее не было никакой необходимости. Кому-кому, а архитектору, который делает проекты изначально, я доверяю здесь всецело, это его профессиональная стезя. Но факт в том, что историческое здание мы потеряли.

Макеева: Он утверждает также, господин Тажиев, что новое здание строится с нарушениями и грозит обрушениями уже сейчас. Прокомментируйте это, пожалуйста.

Аббясов: Вы знаете, я хотел бы отметить, даже те предложения, которые многоуважаемый архитектор Тажиев подчеркнул. Во-первых, было отмечено, что на самом деле у этой мечети нет фундамента, и его предложение как по сохранению на кранах поднять стены, которые сделаны из дранки, то есть такой материал, который сто лет тому назад применялся…

Макеева: Но сто лет стояла. Вот такой печальный факт, граждане.

Аббясов: Вы знаете, дело в том, что она потихонечку, мы постоянно делали капремонт, постоянно ее реконструировали. И это как бы известные факты. И давайте вспомним тот факт, что в 1961 году эта мечеть также была реконструирована, она поменяла тот облик, который был тогда, когда ее только строили в 1904 году. Если уж сегодня говорить об изменениях на сегодняшний день. Поэтому, подняв стены, которые могли бы разрушиться, и одной из также важных оснований того, почему на сегодняшний день принято решение о полной реконструкции, потому что сама мечеть не направлена в сторону кибла. То есть, в ту сторону...

Макеева: А как так неожиданно выяснилось все это?

Аббясов: Нет, это не неожиданно. Почему? Дело в том, что это уже было изначально известно, и архитектору Тажиеву известно, потому что он принимал участие. На 700 километров отклонение от священной Каабы, куда мусульмане должны направлять свои взоры и, в свою очередь, мечети.

Макеева: Простите, как так изначально? С 1904 года?

Аббясов: Да, с 1904 года.

Макеева: С самого начала мечеть вот так построена?

Аббясов: С самого начала она была неправильно ориентирована на киблу, на то место…

Макеева: Но ведь сто лет это же не мешало никому молиться, я так понимаю?

Аббясов: Понимаете, 100 лет тому назад не было сегодня новых технологий, которые бы позволяли в свою очередь правильно ориентироваться в этих направлениях. Сегодня технология достигла того, что мы имеем возможность эту, но и мы должны исправляться. Если мы сегодня обнаружили ошибку, и если такие возможности сегодня позволяют нам, есть у нас и финансовые возможности, есть и взаимопонимание с правительством Москвы, со всеми необходимыми структурами, кто занимается в надзоре, безусловно, в архитектурном надзоре, мы естественно, должны исправить эту ситуацию.

Макеева: А можно было, и рассматривался ли возможно такой вариант, чтобы делать вот строительство большого комплекса с более вместительной, новой мечетью, просто не в этом месте, не на Олимпийском проспекте? Там же традиционно всякий раз, как большой мусульманский праздник, верующим неудобно, потому что им приходится на улице размещаться и прохожим неудобно. Я что-то такое слышала про Сокольники разговоры. Может, можно было это здание, допустим, законсервировать? Но сейчас я понимаю, что нелепо звучит, если его снесли, но, тем не менее, и построить где-то в другом месте?

Аббясов: Вы знаете, конечно ситуация кардинально меняется. После развала Советского Союза, когда мы встали на демократический путь преобразования, и количество верующих стало увеличиваться ежегодно, и количество мигрантов, которые приезжают и являются мусульманами, естественно, то, что мы видим в последнее время, это более 60 тысяч молящихся во время праздников. Мы понимаем, что это предоставляет неудобства жителям, которые живут в этом районе. Мы все это прекрасно понимаем и неоднократно уже на протяжении более чем 10-15 лет ставим вопрос в правительстве Москвы, чтобы нам выделяли новые земельные участки под строительство новых мечетей. И этот вопрос стоял на повестке дня постоянно и стоит даже на сегодняшнем дне. Но, к сожалению, может быть вы слышали конфликт в Текстильщиках, когда жители встали против строительства новой мечети. Конечно, это бы облегчило. На сегодняшний день мы надеемся, что с новым мэром, с новым правительством города Москвы мы постараемся все-таки решить данный вопрос. Что же касается Сокольников или то, что сегодня хотят мусульман завести в спортивные залы, я считаю, это нелепо.

Макеева: А там спортивный зал предлагают?

Аббясов: Да, это был спорткомплекс а-ля Сокольники, куда предложили нам, закрыв мечеть, перебраться и молиться и совершать свои праздничные молитвы туда, но это не приемлют ни мусульмане, ни, конечно, священнослужители.

Макеева: Короткий вопрос еще к Константину. Возможно ли, и нужно ли было сохранять здание, которое в таком состоянии, действительно, без фундамента? Это возможно было законсервировать, вот именно как японцы делают?

Михайлов: Как показывает практика, когда хотят сохранить что-либо, святыню, историческое здание, ее находят, и средства тем более, средства есть, и силы ее сохранить. Но мне хотелось бы отметить, что мы слышали здесь, что создалась вот такая критическая ситуация, что-то обрушилось и некто, какие-то строители, архитекторы собрались и приняли решение. У меня возникает только один вопрос, мы как будто мы живем на луне. У нас, слава богу, столица большой страны, есть архитектурные и административные власти. Если там создалась какая-то критическая ситуация, значит, должны были собраться представители всех возможных инстанций, Мосгорстройнадзор, Москомнаследие, составить акт, как-то гласно эту ситуацию обсудить, принять решение. Здесь такое ощущение, что решение принимали.

Аббясов: Все принято.

Михайлов: Я не видел, извините, ни одного документа от Москомнаследия, которое бы что-либо сделало.

Аббясов: Сегодня были эти комиссии.

Михайлов: Если они были сегодня, они были уже постфактум, и были поставлены перед этим фактом разборки исторического здания.

Аббясов: Дело в том, что замечаний никаких мы не увидели.