' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
Must-see для политиков: фильмы, которые предсказывают «дивный новый мир»
В Москве в эти дни проходит фестиваль немецкого кино Blick,17, который ежегодно проводит «Гете-институт.» На этот раз главный герой — Харун Фароки, культовый немецкий режиссер и видеохудожник. Всего в программе 12 фильмов, но там покажут не только картины самого Фароки, еще и произведения его коллег, тематически или эстетически связанные с творчеством режиссера. О наследии Харуна Фароки Денис Катаев поговорил в студии Дождя с Астрид Веге, руководителем отдела культурных программ «Гете-Института» в Москве, и Саскией Валькер — киножурналистом из Берлина, куратором программы кинофестиваля Blick’17.
Фароки — больше, чем просто режиссер. Он, скорее, больше именно художник, мыслитель и философ. С помощью своих особых визуальных методов он пытается разобраться в современном обществе и образах мышления наших современников. Неслучайно он преподавал в Венской академии изобразительных искусств. А его выставки проходят по всему миру. Одна из последних была, например, в британской Tate.
Это фрагмент из его фильма «Видеограмма революции». Это его взгляд на революционные события в Румынии в 1989-м. Так он увидел свержение режима Чаушеску, например. Дело в том, что Фароки, прежде всего, важно запечатлеть момент трансформации и деконструкции каких-либо явлений, он хочет в моменте распада найти примету времени. Например, есть у него такая знаковая для раскрытия его метода работа: вот он монтирует подборку киноматериала на тему суицида с целью проанализировать сам процесс рождения кинопроизведения. «Кто-то препарирует птицу, чтобы съесть ее, — говорит он. — Кто то — чтобы научиться летать». Он именно что-то — летает. А именно, что вступает в диалог с изображением, с поиском изобразительных решений, и конструирует новую реальность. Потому его очень интересует еще и наш новый мир постправды, то есть виртуальной реальности. Потому еще один объект его деконструкции — компьютерные игры. Одна из его впечатляющих инсталляций Immersion, то есть погружение, рассказывает об обучающей программе министерства обороны США под названием «Виртуальный Ирак». Настоящие военные сидят и рубятся вроде бы не по-настоящему, но мы одновременно понимаем, для чего это делается. Режиссер постоянно рассуждает над новыми продуктами и смыслами своего существования. Но начинал Фароки все-таки с более поэтических образов.
Вот одна из знаковых картин Фароки «Натюрморт». Он именно что пишет свое кино, Известно, что киноведы давно определели метод этого автора. Фильмы его называют эссе — снова отсылка к методу художника. .В «Натюрморте» Фароки снимает тоже признак нашей эпохи — работу глянцевых фотографов, мастеров модной порноиндустрии. А все эти снимки сравнивает с классическими фламандскими натюрмортами. В общем, здесь еще затронута и важная тема — труд.
