Минск отпустил курс рубля

Минск отпустил рубль. Белоруссия снимает ограничения на формирование курса рубля по покупке и продаже валюты в межбанковском секторе. Таким образом власти легализовали теневой валютный курс. При этом фиксированный официальный курс сохранится.

Из-за резкого снижения золотовалютных резервов в Белоруссии ранее был введён мораторий на валютные интервенции, что привело к дефициту иностранной валюты. На теневом рынке белорусский рубль стремительно дешевеет.

Последствия этого решения обсуждаем с президентом банка "Российская финансовая корпорация", бывшим министром экономики России Андреем Нечаевым.

Суханов: Что происходит в Белоруссии? Это, скорее, плохо или, скорее, хорошо в отношении российской экономики? Мы же взаимосвязаны.

Нечаев: Я бы сказал, в отношении российской экономики это, по большому счету, в общем, никак. Хотя там есть один нюанс, о котором я чуть позже расскажу.

Писпанен: Ну как? Если мы 1 млрд. отдадим?

Нечаев: Любопытно другое. Обратите внимание: у нас либералов все ругают. По крайней мере, у нас в стране уж точно, а батька Лукашенко, простите, Александр Григорьевич, считает это слово явно просто где-то там на грани бранного. Но как только клюет жаренный петух, и ситуация в экономике становится аховой, или в каком-то конкретном секторе, тут же начинают принимать либеральные решения. Тут очень любопытно. Мы это пережили в 1991 году, мы это пережили с ранним Владимиром Владимировичем после тяжелейшего кризиса 1998 года. Вот сейчас это же переживает Белоруссия. Естественно, решения абсолютно нормальные, здравые и разумные. Но Лукашенко не был бы самим собой, если бы он эти решения, конечно, делал до конца. Вот самое худшее, что может быть в экономике - это существование параллельно разных валют или разных курсов. То есть вот то, что они де-факто легализовали, собственно, «черный рынок», если хотите, и у них теперь курс будет меняться по нормальным рыночным законам в соответствии со спросом и предложением, можно только приветствовать. Но как при этом остается еще какой-то…

Писпанен: Официальный.

Нечаев: Хорошо, назовите его официальным курсом Национального банка.

Писпанен: А вот для чего эта вывеска нужна?

Нечаев: Хоть курсом Господа Бога. Но это значит, что этот курс будет формироваться по каким-то другим законам, нерыночным. Значит, этот курс будут формировать конкретные чиновники. А вот дальше начинается самое интересное. Согласитесь, что если у вас, и ведь это не просто абстрактный какой-то курс, номинальная величина. Ведь по этому курсу будут финансироваться какие-то сделки, которые, видимо, белорусская власть считает для себя приоритетными. В официальных документах говорится, что это будут медикаменты и т.д. Но вот дальше себе представьте степень соблазна для предпринимателей, а главное, для чиновников, которые будут распределять вот ту валюту, которая будет продаваться по официальному курсу. Представляете, можно купить по официальному, который ясно, что он будет, не знаю во сколько раз или на сколько процентов, ну конечно, меньше рыночного, и тут же никакие медикаменты не покупать, а прямо тут же пойти и продать на свободном рынке.

Писпанен: Удивительно. И все это в ожидании траншей, конечно же, кредитов.

Нечаев: Ну и все это, разумеется, в ожидании, прежде всего, российского кредита.

Писпанен: А будет Россия все-таки помогать? Обещали все-таки, как-то помочь. Даже после всего того, что было летом между нашими странами, эти бесконечные, без объявления войны, что называется, обмены очень жесткими репликами. И вот на тебе.

Нечаев: Ну как вы справедливо отметили, я – бывший министр.

Суханов: Бывших министров не бывает.

Нечаев: Да, я тоже так считаю, конечно же. Вот в первой половине 90-х я как раз заведовал, в том числе, иностранными кредитами. Сейчас этот вопрос не ко мне, а к Алексею Леонидовичу, наверное, или к его вышестоящим начальникам. Не знаю. Но думаю, что, вводя эту меру, и с одной стороны как бы демонстрируя, что все-таки они идут по пути создания рыночной экономики, они, конечно, посылают такой очень сильный месседж Москве, что: «Ну ребята, деньги-то где?»

Суханов: Андрей Алексеевич, давайте представим, если вдруг Москва не выдаст кредит, не даст транш Минску?

Писпанен: И Европа тоже.

Суханов: И Европа не даст. То что произойдет с белорусской экономикой? И что произойдет, возможно, с нашими отношениями?

Писпанен: Будет ли это тот самый дефолт?

Суханов: Не отразится ли это, опять-таки, на нас? Потому что вот господин Гудков не исключал повторения экономического кризиса. Ну, правда, в другом аспекте, но тем не менее.

Нечаев: Я бы не гипертрофировал влияние белорусской экономики на российскую - за исключением одного обстоятельства. Если в рамках Таможенного союза они вдруг в один прекрасный момент не приватизируют таможню и к нам не пойдет такой дикий поток «черного», «серого», «голубого» импорта, что мы потерям огромные деньги в бюджете на то, что не будем получать таможенные пошлины – вот это, может быть, главное оружие, которым могут белорусские власти воспользоваться. Но, наверное, мы просто перенесем тогда, как это было раньше, таможенную границу под Смоленск, но поставим крест на Таможенном союзе. Это будет, конечно, обидно. Во всем остальном не надо переоценивать влияние белоруской экономики на российскую, безусловно. Поэтому ничего драматического для российской экономики не произойдет. Что произойдет в Белоруссии? Резко обесценится белорусский рубль. Соответственно белорусским товарам будет довольно неплохо, потому что импорт станет дороже автоматически, и они получат существенное конкурентное преимущество. Неплохо будет экспортерам – их не так много в Белоруссии, но тем не менее – потому что они будут получать за свою валюту в той мере, в которой белорусские власти разрешают им свободно этой валютой пользоваться, они будут получать гораздо больше белорусских рублей, в которых они несут издержки. Поэтому, если действительно зона свободного рубля будет достаточно широка, как это ни удивительно, для белорусской экономики будет неплохо, потому что девальвация национальной валюты – это очень острое оружие. Но это один из самых мощных защитных зонтиков для отечественного рынка. Другое дело, что вслед за этим будет, конечно, мощный всплеск цен. Закончатся все разговоры о стабильности, о потребительской корзине, которая годами не меняется и т.д. То есть с точки зрения имиджа власти, конечно, это будет не очень хорошо, потому что будет социальный кризис.

Писпанен: Лукашенко уже заявил, что будет ценовое все-таки регулирование государственное. То есть может, с одной стороны, сдержать всплеск цен, но «черный» рынок все равно никто не отменял.

Нечаев: И вот все это говорит о том, что Александр Григорьевич, а может быть, и его советники, если он не сам принимает подобные решения, разумеется, люди, конечно, пусть не обижаются и, не дай бог, претензии к телекомпании Дождь и ко мне лично, люди малограмотные. Значит, чем заканчивается контроль цен? Если у вас нет гигантских денег для дотации, мы хорошо знаем - по крайней мере, старшее поколение - по опыту конца Советского Союза. Вот в конце 80-х и начале 90-х попытки контролировать розничные цены привели к тотальному дефициту. И все. Ни к чему больше, разумеется, привести не может. Какое-то время можно, конечно, жить по карточкам. Но если в 21 веке Белоруссия введет масштабно карточки, я думаю, что это не будет сильно укреплять имидж.

Писпанен: А вот об имидже, кстати, они давно уже, кажется, не заботятся, как показывает практика.