Медведев попрощался с правозащитниками

Шакина: Какие у вас впечатления от сегодняшнего мероприятия?

Панфилова: Хорошие у меня впечатления, рабочие. Я очень горжусь своими коллегами, членами Совета, все было по делу, все было по месту, мало воды, много правильных вещей – и в плане анализа того, что не удалось, и в плане того, что надо обязательно сделать в будущем, не важно где – в Совете или за пределами Совета.

Сразу хочу сказать, что акцент на то, что попенял на резонансные дела Медведев, я знаю, что это все прошло по федеральным СМИ, поскольку там снимало только федеральное СМИ, но на самом деле он давал 3 совета будущему составу Совета, и это отнюдь не было главной мыслью.

Первая мысль была: больше работать, наверно, в рабочих группах и проводить специализированные заседания Совета, а не сборную солянку обо всем. Второе: да, действительно обращать внимание на самые разные дела.

Но надо сказать, что это, опять-таки, такая коммуникационная вещь. Дело в том, что 2 резонансных дела, это то, о чем писали. А то, что члены Совета занимались тысячами дел простых людей, даже сегодня и Светлана Ганнушкина и другие, - пачки дел и прошений, и обращений по Станиславу Канкия, и по многим другим делам, передают президенту, это мы тоже ими занимаемся. Но просто вот так принято считать, что занимались только резонансными, хотя на самом деле, конечно, нет.

И третий совет его был: вовлекать больший широкий круг общественных организаций.

На самом деле все доклады были очень здоровские. Мы передали президенту, я вам покажу, вы первые увидите, вот такой отчет о деятельности Совета с диском. Насколько я знаю, 16 мая планируется открытое заседание Совета, где все журналисты и все желающие смогут придти и получить, и почитать, чего Совет понаделал, потому что разные есть мнения: хорошо работали, плохо работали. Дали нам по благодарности, и на этом мы расстались.

Шакина: А что вообще с Советом будет происходить при новом президенте? Что его ждет?

Панфилова: Вы знаете, это прерогатива президента назначать Совет. Соответственно, президент когда вступит в должность, после инаугурации издаст указ, я не знаю когда, о новом составе Совета, кто-то там в этом Совете будет, наверное.

А вообще звучало такое: «Будущему составу совета». Ведь не важно, кто там будет, можно как бы поделиться опытом работы, потому что это может быть совсем новый состав, может быть, кто-то останется, может быть, прямо всему этому Совету предложат остаться, я не знаю. Я планов аппарата президента избранного и президента не знаю.

Но советы, в общем-то, наверное, разумные. И на самом деле повестка дня, которую в докладах обозначили мои коллеги, а было 8 тематических докладов, один из которых мой по антикоррупции, они, мне кажется, любому составу Совета пригодятся на будущее.

Шакина: Процедура смены Совета, она вообще какова?

Панфилова: Президент издает указ. И где-то в начале своего срока там были сложности определенные между президентством Путина вторым и президентством Медведева первым, там как-то очень долго процесс шел, поэтому указ о нынешнем составе Совета вышел, по-моему, в феврале или в марте 9-го года. То есть, фактически, мы 3 года отработали.

Теперь президент Путин издаст свой указ. И вот этот Совет, который уходящий, он действует до появления указа президента следующего.

Шакина: Есть у вас ваши прогнозы собственные, что изменится, что может измениться при Путине в работе Совета?

Панфилова: Я не знаю, просто разный был опыт. В начале нулевых Совет довольно активно работал, а потом был период, когда Совет - при Путине же президенте, - абсолютно не активно и не работал, потому что есть разные опыты.

Слухов много, все шушукаются, конечно, по углам о том, что есть люди в Общественной палате, которые, наверняка, вполне могут пригодиться в Совете.

На самом деле моя позиция: давайте дадим дорогу новым людям, пусть цветет 100 цветов, каждому всегда найдется место под солнцем.

Я для себя, в общем, приняла решение, я вряд ли буду работать, я сегодня сказала об этом президенту, что я не могу войти в состав будущего Совета.

Шакина: Что за причины у вашего решения такого радикального?

Панфилова: Личные. Морально-этические личные причины.

Шакина: Вы не хотите работать в Совете при Путине?

Панфилова: Причем тут – при Путине? Я просто считаю, что у меня есть неразрешимые разногласия с тем, как воспринимают моих друзей те люди, которые в том числе входят в команду Путина.

Шакина: Среди прозвучавшего сегодня, какие из самых жёстких вещей, что были озвучены?

Панфилова: Вы знаете, было очень много жесткого на самом деле сказано. И про свободу собраний, и про свободу слова, и про чрезмерную жестокость при задержаниях во время акций публичных, и про то, что не решается вопрос с мигрантами зачастую, это Ганнушкина, разумеется, выступала; и о том, что воз и ныне там с увековеченьем памяти сталинских репрессий. Три года говорили-говорили, концепцию приняли, группу создали, ничего не произошло. Потом Юра Джибладзе шикарный доклад сделал по всяким свободам, и в том числе - по роли МИД в отстаивании свобод, в том числе, за пределами России.

Вы знаете, я вам обязана сказать о следующем, стенограмма к вечеру появится, каждый может прочитать, о чем мы там говорили, потому что уж что было хорошее, то стенограмма всегда к вечеру появляется, и можно самим посмотреть – все правда или не правда то, что я говорю сейчас. Но я говорила, например, о такой важной части нашей коррупции, я говорила, конечно, и о полиции, и о полицейской реформе, о многом, но, конечно, я говорила о большой коррупции. О коррупции высших должностных лиц, и в первую очередь - о проблеме того, что эти люди не понимают, что такое конфликт интересов, живут в полной аффилированости, вокруг них цветут куча коммерческих интересов, и все как-то воспринимают это, как само-собой разумеющимся.

И говорила я это в сочетании с моим мнением о необходимости введения в стране уголовного наказания за незаконное обогащение. И надо сказать, президент отреагировал на это, и в той части, которая касается уголовного наказания за незаконное обогащение, он сказал, что он не очень согласен, потому что он не уверен, что это сработает во благо, что это может как-то негативно сработать, но при этом добавил, что он готов это обсуждать, может, он это неправильно понимает.

Но он меня реально удивил, потому что он сказал, что он как-то вот целиком согласен с моим описанием ситуации с конфликтом интересов, что все действительно погрязли в аффилированности, действительно никто не декларирует, ничего не делается. И дальше он пошел так далеко, как ничто не предполагало, он сказал: А я считаю, что, возможно, как раз за нарушение конфликта интересов, за раздачу контрактов аффилированным структурам надо вводить уголовную ответственность.

Я так немножко, честно говоря, удивилась, потому что это сложно. Потому что это сложно себе представить, потому что сейчас ничего нет, сейчас зеро: написана куча законов, никто ничего не декларирует, и продолжают под столами раздавать контракты близким друзьям и родственникам.

Это не значит, что завтра что-то произойдет, но уже хотя бы что-то.