«Оливер Стоун работает на своего героя»: автор первого фильма о президенте Виталий Манский о новой картине про Путина

«Мне не стыдно за эту картину» — говорит Виталий Манский о своем фильме «Путин. Високосный год», выпущенном в 2000-ом году. Там, как и у Оливера Стоуна, Владимир Путин представлен в крайне положительном свете. Манский уверен, что в его картине хорошо показаны характер и стремления президента, но наша «система любого человека превращает в царя». Путин стал гораздо более уверенным, чем при съемках 2000-го года, он железно уверен в своей правоте, научился управлять всеми, включая тех, кто берет у него интервью, — считает Манский.

Манский считает, что Оливер Стоун зарекомендовал себя как «абсолютного левака» своими картинами о Фиделе Кастро и Уго Чавесе, и поэтому Путин не побоялся дать ему интервью. Стоун - представитель высшего американского истеблишмента, поэтому он удобен тем, что никто не будет говорить о его политических взглядах, так как он известен за получение «Оскара» и других крупных наград.

Сейчас Манский не стал бы снимать новый фильм о Путине, так как он «не интересен» на данный момент. Документальное кино может быть интересно людям, когда президент будет уходить от власти, — заключил Манский.

Полная расшифровка программы: 

Манский: Я бы хотел еще раз уточнить сразу, что мы начинали снимать ту самую несуществующую предвыборную кампанию, то есть я начинал снимать картину о Путине в январе 2000 года, когда он был в статусе исполняющего обязанности и как бы не участвовал ни в каких кампаниях, но тем не менее это была очень успешная кампания, которая завершилась его избранием 26 марта 2000 года.

Арно: Насколько я знаю, из отснятого материала тогда многое осталось лежать на полке. Это все существует еще?

Манский: Конечно.

Арно: Так, и какая судьба ждет этот материал?

Манский: Ждет судьба, как я думаю, что всякий архивный материал рано или поздно будет востребован.

Желнов: В чем вас ограничили? Вы начинали в январе 2000 года снимать.

Манский: Нет, вы знаете, я бы не сказал, что особо как-то ограничивали, просто признаюсь, что тогда все, и я в том числе, полагали, что Путин — это достаточно правильное решение, доверяли Борису Николаевичу и команде, ну или даже прямо скажем, семье, которая сделала этот выбор, и хотелось просто понять, что это за человек, рассказать о нем, потому что незадолго до этого прозвучала фраза «Who Is Mister Putin?», и в общем, это был вопрос неслучайный, это был действительно сутевой вопрос. И я, как документалист, считал важным на этот вопрос ответить, и думаю, что ответил.

Желнов: Скажите, где та грань между документальным фильмом, в вашем случае, и пропагандистским? Потому что фильм про политика, тем более который первый раз идет, участвует в выборах, вступает в должность президента, честным быть вряд ли может. Где там была пропаганда, вот сейчас по истечению 17 лет вы видите, а где была все-таки документальная ваша работа, как вы считаете?

Манский: Нет, вы знаете, я считаю, что любая картина о политике является пропагандой.

Желнов: Безусловно, да, я об этом и сказал.

Манский: Поэтому другой вопрос, что находясь сегодня не в лагере сторонников действующей власти, я тем не менее ни за один кадр и за весь фильм в целом, мне не стыдно за эту картину. Я считаю, что все, что сейчас происходит и произошло, оно в общем, отражено в этой картине.

Желнов: А что отражено? Что в этом характере, который вы тогда увидели, что там отражено?

Манский: В том числе характер человека, в том числе его истинные устремления. В том числе вот эта конструкция российской власти, вся эта система, которая так или иначе любого человека превращает в царя в России. Византийская традиция российской власти неизменна. Другой вопрос, что я так посматриваю за тем, что происходит с моим бывшим героем, и естественно, обратил внимание на картину Стоуна, я думаю, что власти сегодня не экспериментируют, когда думают о каких-то таких форматах. Стоун абсолютный левак, Стоун снял всех действующих и уже ушедших в мир иной политиков вот такого левого уклона. Он снимал и Уго Чавеса, и даже с ним ездил на Венецианский фестиваль и под ручку там шествовал по красной ковровой дорожке. В общем, достаточно посмотреть картину «Команданте» об абсолютном диктаторе кубинском, чтобы понять, что бояться Стоуна не нужно. А картина, которая сделана, я думаю, что она, конечно, выполнила какие-то узкопрофильные задачи американского телеканала, не самого крупного, но убежден, что она в первую очередь рассчитана на российского зрителя, который не очень понимает статус Стоуна. У него так Стоун, Оскар, Америка, Голливуд, что, в общем, не является точным определением этого персонажа в американском истеблишменте, и вообще говоря, это, конечно, картина для российской выборной кампании. Она безусловно будет показана с определенными, может быть, купюрами, но сам Стоун безусловно работает на своего героя. Он делает вид, что задает острые вопросы. Вопрос про геев в душе — это безусловно уход от серьезной проблемы ЛГБТ-сообщества в России. Это всегда вопросы, которые, казалось бы, на острую тему, но с такой интонацией, которая дает возможность от них с легкостью уходить, а уж тем более такому опытному оператору слов как Владимир Путин.

Арно: Вот, может быть, вы или кто-то из ваших коллег уже видели отрывки из фильма Стоуна?

Манский: Я видел куски.

Арно: Видели?

Манский: Да.

Арно: Вот как там Владимир Путин себя ведет? Что с героем? Вы же его помните тогда и видели сейчас. Как он изменился?

Манский: Он стал абсолютно уверенным в своей безусловной правоте, это человек без сомнений, человек, понимающий, что он управляет всеми, в том числе, конечно, теми людьми, которые берут у него интервью. Это видно по тому, как он общался на Питерском экономическом форуме и так далее. Он куда более уверенный человек, чем тот Путин, который был в 2000 году, который пытался по-настоящему завладеть симпатией. Не буду говорить что я на себе чувствовал, но я знаю, что он думал о том, какое он производит впечатление не только на дальний круг, то есть на зрителя, но и на ближний круг, тех, кто обеспечивают. Сейчас он понимает, что в этом уже нет надобности, что результат все равно будет такой, в каком он заинтересован, поэтому он не думает о Стоуне, например. Он не общается со Стоуном, он общается через Стоуна со своими потенциальными условными избирателями, потому что, конечно, никаких настоящих выборов в России нет, но тем не менее Стоун для него формальная фигура, и можно поменять на кого угодно. Просто Стоун удобен тем, что опять же есть такой миф, что это некий представитель высшего света американского истеблишмента.

Желнов: Попали в Голливуд, что называется. Виталий, хочу еще уточнить, вы сказали, что Стоуна бояться не нужно, фильм комплиментарный, судя по тем отрывкам, которые уже видели вы и наши коллеги из западных агентств. А вас боялись тогда с Мирошниченко? Вас Путин боялся? Вы были какими-то более сложными журналистами и задавали прямо уж такие неудобный вопросы тогда, или нет?

Манский: Ну, Сережа работал на проекте первые полтора месяца, потом уже картину я делал один, но я, конечно, спорил со своим героем, и всегда спорю с героями, не соглашался, ему приходилось меня убеждать, переубеждать, что-то доказывать, какие-то существенные вопросы, сожалеть, что ему не удается меня убедить в своей правоте. И мне кажется, что иначе зачем делать кино? Я всегда так веду себя со всеми героями, будь то президент или какая-нибудь бабушка из деревни Благодать Тульской области. Для меня герои все равны. Я помню, что, когда меня пригласили на какую-то программу на ВГТРК, ведущий очень ныне известный, первый вопрос его был такой — а вам не страшно было… Вот я думаю, что если с героем своим страшно, не нужно снимать кино о нем.

Желнов: Я как раз думаю, что герою должно быть с вами страшно, а не вам с героем страшно.

Манский: Я бы не хотел, чтобы героям моим было со мной страшно.

Желнов: Ну, страшно, образно говоря. Чтобы те самые неудобные вопросы можно было и дискутировать, конечно.

Манский: Я думаю, что ему было комфортно, не то что комфортно, ему было интересно, потому что никто в ближнем круге с ним уже тогда не спорил.

Арно: Однозначно ответьте сейчас. Сняли бы еще с Путиным кино, если бы он согласился?

Манский: Вы знаете, сейчас неинтересно. Но я убежден, что настанет момент, когда Путин будет очень интересен для документального кино. И я даже знаю, что это за момент, когда он будет уходить из власти, притом вне зависимости от того, каким образом этот процесс будет происходить.

Желнов: Да, там в очередь выстроятся.

Арно: Спасибо вам за этот разговор.

На превью: Евгений Биятов / РИА Новости