«Игра престолов» на сцене Станиславского. Режиссер Кама Гинкас о премьере оперы «Макбет»

На сцене практически «Игра престолов» — или, по крайнем мере, фантастическая планета, что-то, напоминающее Арканар из «Трудно быть богом» или марсианские пейзажи, такой вымышленный мир, очень похожий на доисторический, где люди с песьими головами, черепа да кости повсюду. Этот мир создал сценограф Сергей Бархин.

Получилось своеобразное переиздание и трагедии Шекспира, и оперы Верди одновременно. Крови и насилия, как и в озвученном сериале, здесь тоже предостаточно — и все максимально эффектно, хоть и без лишних спецэффектов. Все максимально утрированно, ведь все происходит на примитивном языке в этом доисторическом мире. Только музыка возносит, жутко из без дополнительных усилий. Горы трупов, отрубленные головы, кишки наружу, призраки и, конечно, мальчики кровавые в глаза — все на местах.

Спектакль Гинкаса — краткая история человечества на сцене. Власть равно насилие, тирания возникает неизбежно, и никуда от этого не денешься. Потому главный атрибут той самой власти — корона из черепов. А народ безмолвстует, все по законом первобытного общества, вечно послушное стадо, которое с удовольствием ходит строем и выкрикивает «Король умер, да здравствует король!». В едином порыве они даже с радостью саночки с трупами детей толкают, прямо как в блокадном Ленинграде.

Избиение младенцев в мире Макбетов — лучшее оружие. Эмоциональная и самоотверженная работа дирижера Феликса Коробова добавляет спектаклю динамики и ощущения тотального ужаса от неизбежной деспотичности власти.

В современных реалиях «Макбет» актуален всегда. Здесь, на сцене Стасика, он еще и зловещ, как-то по Сорокину безысходен. А еще это приговор: ничего никогда не изменится в этом самом лучшем из миров. Все к худшему. Так что у Камы Гинкаса получилась антиутопия, мрачная фэнтези-опера про кровавый круговорот власти в природе. 

Фото: Muzykalny Teatr / ВКонтакте