«Ленком» без «Князя». Почему из репертуара убирают спектакль Константина Богомолова

Арно: В чем же дело, узнаем у самого режиссера. Константин сегодня в нашей студии. Спасибо, что пришли. Что, действительно, не продаются билеты на «Князя»?

«Князь» не самый продаваемый спектакль. И в Ленкоме, и среди моих спектаклей, наверное, наименее продаваемый. Впрочем, он и делался как спектакль, не претендующий на кассу. Это спектакль не про коммерцию, не про шоу, это спектакль, который в существенной степени конечно же другой по сравнению со стилистикой, эстетикой Ленкома. Это спектакль, рассчитанный на зрительскую работу, на сложное восприятие, на определенную провокацию, на тяжелое восприятие конечно же, его тяжело воспринимать, он вообще не про педофилию, это какой-то бред сивой кобылы, не хуже Лайфа, он про насилие над детьми. И вообще про насилие над детскими... Пропаганда педофилии и спектакль про насилие над детьми — это несколько разные вещи. Никто, собственно, и не писал про то, что этот спектакль — какая-то ода педофилии. Это бред, потому что вызывает он …

Арно: Ну об этом много говорили.

Ну, об этом и не говорили, потому что это спектакль, повторяю, про насилие над детьми. И многие с этого спектакля уходят именно потому, что вспоминают тяжелые какие-то моменты своей жизни. Этот спектакль про это. Поэтому, что касается продаж, повторяю, да, это спектакль не сильно продаваемый, на то и не рассчитывали. Впрочем, я к этой ситуации отношусь совершенно спокойно. Мои лучшие спектакли, спектакли, в которых я для себя какие-то сверхзадачи ставил и реализовывал, и они выходили за какие-то для меня важные границы, они все жили, к сожалению, недолго. Наверное, это нормально. Слава богу, что они проживают хоть какое-то время, и дальше уже дело театра и художественного руководителя, насколько у них хватает терпения, энергии, ресурсов терпеть подобные постановки, не рассчитанные на зрительский успех, в своем репертуаре.

Желнов: Константин, вот вы сами как все-таки формулируете эту причину отмены и снятия?

Я никак не формулирую, я узнал об этом…

Желнов: Я так понимаю, что никакой цензуры там нет, с ваших слов.

Нет-нет, я вас умоляю, нет. Конечно, этот спектакль не вписывается в какие-то эстетические рамки Ленкома, но я совершенно не собираюсь вдаваться в причины. Я узнал об этом…

Желнов: Но он же шел в театре какое-то время продолжительное, и внутри…

Он идет с апреля месяца.

Желнов: Ну, уже достаточно.

Вы считаете? Я рассчитывал, что он продержится до конца сезона, но ему не дали продержаться до конца сезона, бог с ним.

Арно: Ну ладно, вот практически конец. А, ну да, до весны…

Чего?

Арно: Да, до весны.

До весны. Да, до конца весны. Вы знаете, «Карамазовы» и другие мои постановки идут благополучно и по сей день, им два-три года. Некоторые из них живут сложной жизнью, повторяю, это зависит целиком и полностью от театра. Я к решению Марка Анатольевича отношусь с уважением, это его право, он руководитель, и он имеет право определять все эти вещи. Никакой цензуры не было. Я узнал об этом от актеров, к сожалению.

Арно: Как они отреагировали, кстати?

Печально, драматично, сложно, они любили очень этот спектакль. И вообще, у меня актеры, которые со мной работают, любят то, что они делают. К сожалению, я узнал об этом от актеров, а не от художественного руководителя. Мне пришлось позвонить в дирекцию, дирекция мне подтвердила решение художественного руководителя. И спросив разрешения объявить о некоем последнем спектакле, я это и сделал через социальную сеть фейсбук. И объявил о том, что спектакль в декабре будет последним.

Арно: И все билеты раскуплены на семнадцатое?

Все билеты раскуплены, да.

Желнов: А почему от актеров узнали, а не от режиссера?

Это не ко мне вопрос, почему первыми сообщают мне об этом актеры.

Желнов: То есть это поступок просто лично Захарова, который решил это сообщить не вам напрямую, а труппе, да?

Я не знаю, может быть, он… Я совершенно не вдаюсь в это. Марк Анатольевич со мной не разговаривал, я с ним не разговаривал, театр стал полнится слухами о прекращении жизни этого спектакля.

Арно: Вы допускаете, что могли на Захарова надавить, скажем?

Нет, не допускаю.

Желнов: Тем более, после этих встреч, на одной из которых вы тоже были, я имею в виду с Кириенко и Володиным, две параллельные были встречи театральных режиссеров.

Я не допускаю, что на Захарова могли надавить. Мне кажется, Марк Анатольевич — свободный независимый человек. Нет, я не допускаю.

Арно: Для вас это разрыв с театром Ленком, или это просто неприятность?

Вы знаете, я не работаю в театре Ленком, начиная с сентября, официально, и у меня нет разрыва с театром. Ну, я не считаю этически правильной историю, когда мне сообщают об этом первыми актеры, и вообще, когда информация начинает распространяться по театру в первую очередь через актеров, и она распространяется, а режиссер об этом ничего не знает. Это не совсем этически правильно, но впрочем, это опять же вопрос внутренней организации работы театра, и это право театра. Все остальное меня совершенно… Я не обидчивый человек. У меня есть люди, которые остаются работать в «Борисе Годунове», другом спектакле, который тоже хотел снять Марк Анатольевич, но пока не стал снимать. Эти люди мне дороги.

Желнов: И там тоже не надавили, тоже исключительно его решение?

Ничего не знаю, уверен, что не надавили, уверен, что это решение внутри театра, его решение. Эти люди мне дороги, артисты, которые там работают, у нас с ними прекрасные отношения. Они ценят то, что я делаю, я ценю то, что они делают, и конечно же я совершенно их не брошу. И до тех пор, пока спектакль будет идти, я буду с ними общаться, буду звать их в другие свои работы на других площадках.

Арно: Чего нам ждать еще нового? Про «Настю» расскажите, что выйдет.

Ждать нового, картина «Настя» по рассказу Владимира Сорокина, которая выйдет, будет готова к марту, сейчас идет монтажно-тонировочный период. Еще одна картина, которая сделана, переработана из пьесы «Гнездо глухаря», — «Год, когда не родился», которая тоже выйдет ближе к концу весны, которая тоже сейчас в монтажно-тонировочном периоде. Будет спектакль «Дракон» по Шварцу на большой сцене МХАТа, будет работа моя в Италии, будет «Преступление и наказание», будет в следующем году мюзикл. Планов много, и они прекрасны.

Желнов: Отлично. Дождемся.

Фото: Коммерсантъ