За счет чего и кого урежут бюджет в 2016 году

Как заявил сегодня глава комитета по бюджету верхней палаты парламента Сергей Рябухин: «Чтобы не полностью расходовать резервный фонд, сделать более устойчивым бюджет страны, наверное, следует пойти на сокращение расходов». «Правительство, — добавил он, — внесёт эти предложения не весной, как это обычно происходит при корректировке, а в ближайшее время».

Глава думской фракции «Справедливая Россия» Сергей Миронов  считает, что возможный секвестр бюджета говорит о качестве работы правительства, «не способного спланировать бюджет не то что на год, на недели вперёд — да просто, как говорится, выглянуть за окошко». По оценке Миронова, предложенный кабинетом министров бюджет изначально был совершенно нежизнеспособен.

Глава Сбербанка озвучил новый пессимистичный сценарий на 2016 год: он предполагает, что цена на нефть в этом году составит 25 долларов за баррель. Герман Греф уверен, что низкие цены на нефть — это надолго.

Однако, самый пессимистичный сценарий этого дня дали аналитики британского банка Standard Chartered: по их мнению, цена на нефть может опустить и до десяти долларов за баррель. То есть уровня кризисного, 98-го года.

Создавшееся положение Мария Макеева и Родион Чепель обсудили с Александром Сафоновым, доктором экономических наук, профессором, проректором РАНХиГС.

Чепель: Вы рассказывали о том, что бюджет будут секвестировать не один раз. Насколько эту ситуацию можно считать необычной?

Сафонов: С точки зрения того, что это действительно сейчас происходит, это ситуация, которую мы не встречали уже на протяжении более чем десятилетие. Такая ситуация была адекватна 1998 году, когда случился всем известный дефолт по ряду обстоятельств. И естественно, сейчас мы находимся в достаточно трудной экономической ситуации в связи с прогнозами на нефть, ну и с продолжающимся структурным кризисом в российской экономике.

Макеева: Но при этом некоторым образом вводные-то другие, нежели в 1998 году, поэтому говорить о том, что это приведет к подобным же последствиям, наверное, не приходится? А к чему это может привести?

Сафонов: Нет, конечно. Скажем так, мы должны рассматривать две тенденции разнонаправленные. Первая тенденция, конечно, связана с тем, что бюджет испытывает давление низких цен на нефть, потому что мы по-прежнему являемся страной, которая в значительной степени формирует свой бюджет за счет доходов от налогов на экспортные сырьевые товары. И здесь ситуация тяжелая не только с точки зрения цены на нефть, но и вообще ситуация на сырьевых рынках, связанных в том числе с металлами. Ну, это общая экономическая ситуация, вызванная замедлением темпов развития второй экономики в мире — Китая, проблем, которые испытывает та же самая Европа, ну и конечно же сюда примешиваются те обстоятельства, которые, вот, кстати, сегодня мы видели эффект этих обстоятельств, это политические события, связанные во взаимоотношениях между Саудовской Аравией и Ираном, которые в противостоянии по религиозному фактору, естественно, обрушили и цены на нефть. И этот аспект, он существенным образом влияет на позиции федерального бюджета, поэтому, естественно, Министерство финансов, в целях приведения федерального бюджета к новым обстоятельствам, которые нельзя было спрогнозировать при подготовке федерального бюджета в прошлом году, вынуждено сейчас делать его более реалистичным и пытаться его секвестировать на 10%.

Чепель: Вот вы говорите, нельзя было спрогнозировать, но Саудовская Аравия и Китай, это такие факторы, которые должны были быть ввиду тех людей, которые составляли бюджет.

Макеева: Это Сергей Миронов так, например, считает, что правительство должно было сообразить, что что-то не так еще в конце года.

Сафонов: Вы знаете, я бы хотел задать вопрос тогда Сергею Миронову, в плане того, что смог ли он спрогнозировать, и «Справедливая Россия» выходила ли с предупреждением о том, что, например, разразится религиозный конфликт между Ираном и Саудовской Аравией? И кто мог предположить то обстоятельство, что Саудовская Аравия, опасаясь выхода Ирана на нефтяные рынки, начнет так резко демпинговать? Потому что с точки зрения ситуации и с бюджетом Саудовской Аравии, на сегодняшний день они имеют дефицит порядка 70 миллиардов долларов, это тоже очень неблагоприятная ситуация. Поэтому здесь смешались факторы, имеющие долгосрочный характер, которые мы могли спрогнозировать экономисты, которые, конечно, видели. Но никто не мог предположить, что именно политическое влияние окажет такое разрушающее действие на стабильность, уже нащупавшуюся стабильность цены на нефть.

Макеева: Сергей Миронов еще и потому несколько, скажем так, лукавит, потому что депутаты довольно уверенно в кулуарах говорили о том, что бюджет придется пересматривать, и они это в принципе знали. Поэтому не то, что это как гром среди ясного неба, вдруг неожиданно правительство их удивило, скажем так. Но, с другой стороны, он, может быть, в чем-то прав, когда говорит о том, что бюджет вряд ли стоило рассчитывать из цены в 50 долларов за баррель. То есть правительство было слишком оптимистично, даже если не брать в расчет неожиданные политические факторы, о которых вы говорите.

Сафонов: Ну понимаете, если мы посмотрим на прогнозы, в том числе мировых лидеров в области прогнозирования, в том числе международных агентств, консалтинговых компаний и банков, многие предполагали, что все-таки цена на нефть стабилизируется где-то на уровне 50, в коридоре 40-50%. Но, к сожалению, это не случилось. И бюджет, который рассчитывался из цены более высокой, он предполагал среднегодовую стоимость цены на нефть. Сейчас мы понимаем, что такое изменение, с точки зрения понижения стоимости нефти, уже не даст средних значений, которые заложены в бюджет. Поэтому вот эти обстоятельства и принуждают Министерство финансов более быстро подойти к вопросу о необходимости дополнительного секвестра.

Чепель: А где она остановится, эта цена на нефть? Вот по-вашему, кто прав, Герман Греф, его прогноз — 25, или британские банкиры, которые говорят, что может опуститься и до 10, и там задержаться?

Сафонов: Ну, я думаю, что скорее всего, конечно, до 10 долларов нефть не упадет, по одной простой причине, потому что Саудовская Аравия так же испытывает давление низкой цены на нефть. У них так же, как и у нас, есть социальные обязательства, к которым привыкло население Саудовской Аравии, и в условиях, когда существует серьезный конфликт, и религиозный, и элитный конфликт, в той же самой Саудовской Аравии, им очень будет тяжело проводить дальнейшую политику демпинга, которая может привести к тому, что их не только экономика, но и социальная ситуация, социально-политическая ситуация будет слишком сильно дестабилизирована, и в этом государстве начнутся более серьезные кризисы, нежели те, которые сейчас мы наблюдаем. Поэтому я думаю, что разум восторжествует.

Чепель: И они начнут сокращать добычу, и цена поползет вверх?

Сафонов: И кстати, сегодня пришло уже первое такое сообщение ободряющее, что ряд членов ОПЕК предлагает вернуться к вопросу рассмотрения регулирования цены на нефть, и руководство ОПЕК эту идею поддерживает.

Макеева: Герман Греф считает, простите, что перебиваю, что ОПЕК вообще ничего не решает, и вчера в этой же студии, сидя на вашем же месте, Михаил Крутихин говорил о том, что столько дополнительных факторов — США, их добыча и новые возможности новых игроков на рынке, что называется, что ОПЕК теряет свою роль на глазах.

Сафонов: Вы знаете, я бы не согласился с этой оценкой. Во-первых, мы все с вами видели, что та же самая Саудовская Аравия и арабские страны целенаправленно подрывали конкурентные позиции сланцевых компаний, которые занимались добычей нефти по новым технологиям. Они прекрасно понимали, что выход вот этих игроков на рынок в значительной степени приведет к тому, что нужно будет перераспределять квоты, которые сложились исторически на нефтяном и газовом рынке. И поэтому они, как и в предыдущие периоды времени, избрали политику давления на вот эти инновационные компании. И эффект этот достигнут. То есть сегодня Соединенные Штаты Америки говорят о том, что более 30% нефтедобывающих компаний находятся в предбанктротном состоянии, вынуждены закрывать добычу, по крайней мере, не заниматься уже бурением. Как долго это будет продолжаться, сказать достаточно сложно. Почему? Потому что никто, еще раз подчеркну, не предполагал еще и столь драматических взаимоотношений между Ираном и Саудовской Аравией. И второй момент, надо обращать внимание на то обстоятельство, что Иран, который сейчас будет освобожден от тех санкций, которые были связаны с его атомной программой, тоже выйдет на рынок, и тоже будет стремиться продавать нефть и отвоевывать те позиции, с которых его потеснили за счет санкций и Саудовская Аравия, и в том числе Российская Федерация. И в условиях, когда существует проблема общеэкономического спада в мировой экономике, конечно, этот избыток нефти, который предлагают страны, приводит к тому, что цена, конечно, падает. Но еще раз подчеркну, не надо забывать о том, что все страны, которые добывают и продают нефть, они все-таки в больше степени, в отличие от экономик Европы, Соединенных Штатов Америки или того же самого Китая, они в определенной степени однобокие страны. И основной доход они получают за счет продажи нефти. Вот представьте себе, что государство определило обязательства в области образования, здравоохранения и еще другие какие-то социальные обязательства, и нужно катастрофически от этого отказываться. Поэтому я не думаю, что в данном случае страны ОПЕК, которые включают не только Саудовскую Аравию, но и африканские страны, и Венесуэлу, и латиноамериканские страны, они вынуждены будут все-таки начать переговоры по этому вопросу. Потому что они прекрасно понимают, что дальше так катастрофически рынок развиваться не может. Ну и опять же вспоминая историю, скажем так, уже более далекую, 70-х годов, когда был энергетический кризис, связанный как раз со взаимоотношениями Саудовской Аравии и арабских стран с Соединенными Штатами Америки по вопросам поддержки политики Израиля, тоже в один момент обваливали цены, но затем, или повышали их цены наоборот, отказываясь продавать за низкую цену, потом все-таки экономика брала свое.

Макеева: У меня сразу много вопросов, хочу их все не забыть и задать. Вот что касается разного рода ретроспективных сравнений, 1998 год упоминали, есть еще такая оценка, что нынешние 30 — это в общем, те самые 13, если не ошибаюсь, при которых на фоне инфляции развалился Советский Союз. И с чем тут сравнивать? Вообще ситуация имеет какие-то примеры? И согласны ли вы с тем, что мы в общем сейчас на такой же кризисной ступени? Правда, слава богу, не Советский Союз позади, а немножко накоплено жиру.

Сафонов: Вы знаете, во-первых, у нас действительно накоплен жир, раз. Во-вторых, скажем так, структура экономики с трудом, но меняется уже не один год. Мы это с вами видим, ну хотя бы потому, что опять же, если мы апеллируем к Советскому Союзу, мы можем вспомнить о том, что стороившийся газопровод «Дружба», по которому поставлялся наш газ в страны СЭВ и в Западную Европу, мы обменивали газ на трубы большого диаметра, на арматуру, которые получали из Германии. Был своеобразный бартер.

Макеева: Про это много анекдотов.

Сафонов: Да. Сегодня у нас появились мощности, которые позволяют нам не заниматься вот таким бартером, мы в состоянии сами производить такого рода оборудование. Более того, изменение курса рубля по отношению к доллару делает наши товары еще более конкурентными по сравнению с западными. Поэтому когда мы говорим о трендах, есть отрицательные тренды, есть позитивные тренды. Низкая цена на нефть, она приводит к определенным действиям финансовых властей, связанных с необходимостью балансирования нашего бюджета, в частности, изменение курса рубля по отношению к доллару. Конечно, он резко снизился, и это ограничивает наши возможности, как потребителей, покупать зарубежные товары. Но в то же время это очень серьезный такой импульс, и помощь, мультипликатор для развития наших, на сегодняшний день еще существующих мощностей в области станкостроения…

Макеева: На это нужны деньги. С деньгами плохо. Давайте еще и о том, какие последствия могут быть у урезания бюджета? Вот вы говорили как раз о ситуации, при которой катастрофически приходится отказываться от разных статей бюджета, точнее, части статей. В данном случае вот эти 10%, которые предположительно сократят, ну вероятно, так и будет. Что будет? Сократят ли штат госчиновников, бюджетников? Урежут ли зарплаты? В каких сферах? Вот эта информация о ситуации на конец декабря, когда даже МЧСникам в регионах зарплаты задержали и предложили взять кредиты! Это вообще небывалое что-то.

Сафонов: Скажем так, в нашей истории было всякое.

Макеева: Это тоже верно.

Сафонов: У нас была ситуация, когда задолженность по заработной плате, мало кто об этом помнит, но напомню цифры, в 2004 году, когда начинали политику борьбы с невыплатой заработной платы, суммы были не в 3 миллиарда рублей ежемесячно, а в 24 миллиарда. Это совершенно другой порядок. А если вспомним с вами в 1998 год, то там вообще сумма была ежемесячной задолженности по заработной плате 100 миллиардов рублей.

Макеева: В этом плане с 1998 годом мы не сравнимся?

Сафонов: Конечно, конечно. Здесь совершенно другая ситуация. Да, конечно, происходят задержки с выплатами заработной платы, но это уже не та катастрофа, которую мы видели с вами в 1998 году. Что касается возможных направлений секвестирования бюджета, то мне кажется, что в преддверии выборов сентябрьских вряд ли значительным образом министерство и правительство решится сокращать расходы социального характера, они и так достаточно серьезным образом были пересмотрены. Безусловно, может быть, в определенной степени будет сокращен процент индексации, второй индексации пенсий, о которых в свое время было заявлено, и резерв сформирован на эту сумму. Сейчас уже происходит сокращение численности на 10% в системе госслужбы, но надо понимать, что это экономия, по сравнению с проблемами, копеечная. Потому что штат, по крайней мере федеральных министерств и ведомств, не очень большой. В большей степени, скорее всего, это коснется работников бюджетной сферы на уровне муниципалитетов и субъектов Российской Федерации, там большее количество людей работает. Конечно, это в определенной степени будет, и можно это спрогнозировать, касаться индексации заработной платы работников бюджетной сферы. Безусловно придется вернуться к вопросу и обсуждать исполнимость указов Президента майских в части доведения заработной платы до средней по регионам, 200% для врачей, учителей. Некоторые регионы, особенно которые сейчас у нас дефицитные, вряд ли смогут изыскать дополнительные ресурсы для того, чтобы теми же самыми темпами наращивать фонд оплаты труда. Либо им придется оптимизировать структуру, численность бюджетных учреждений. Но здесь мы уже значительно поработали в этой части, и опять же в силу определенных политических обстоятельств, окно решений такого рода, оно очень ограничено. Я не думаю, что с учетом того, что большая численность бюджетников Российской Федерации, порядка 14,5 миллионов, здесь будут какие-то тотальные сокращения. Это чрезмерно опасно, с точки зрения социальной напряженности.

Чепель: О сокращении военных расходов говорить не приходится, учитывая внешнеполитические обстоятельства.

Макеева: Напряженную обстановку в мире, назовем это так.

Сафонов: Скорее всего они тоже будут подрезаны, но это в большей степени будет, наверное, касаться в первую очередь каких-то перспективных разработок. Безусловно, придется министерствам, входящим в промышленный кластер, как Министерство промышленности и торговли, Министерство транспорта, озадачиться в большей степени, чем социальным министерствам, вопросом об эффективности расходов по определенным направлениям. Потом не забывайте, что в прошлом году была очень серьезная критика со стороны Счетной палаты правительства, и председатель Счетной палаты Голикова говорила о том, что на сегодняшний день есть где-то порядка 1,5 триллионов рублей остатков средств, которые находятся на счетах, в том числе бюджетных учреждений, которые они получили на реализацию программ федеральных, государственных программ по предыдущему бюджету. Поэтому это тоже определенный…

Чепель: В общем, кто не успел, тот опоздал. Что не успели потратить, то заберут.

Сафонов: Да, то есть это вполне возможно. Кстати, такие примеры были и ранее.

Чепель: Спасибо. Спасибо, Александр Львович. В нашей студии был доктор экономических наук Александр Сафонов, проректор Президентской российской академии народного хозяйства и государственной службы. 

Фото: Depositphotos