«Кремль сделал первый ход»: политолог Петров объяснил, как Россия может взять верх над НАТО на постсоветском пространстве

Петров считает, что НАТО не хочет защищать Украину, а лишь демонстрирует некие символические жесты. По его мнению, требования, которые выдвинула Россия к США и НАТО невыполнимы и не могут привести к каким-либо договоренностям. 

«Речь идет о первом ходе, который был сделан Кремлем, на котором и не предполагалось, что другая сторона может согласиться с этими оскорбительными даже в формулировании условиями. Другое дело, что дальше будет следующий ход, и вот каким он будет, никто точно не знает. Это и порождает серьезные беспокойства», — отметил политолог и добавил, что НАТО, расширяясь, утратило способность реализовывать возлагаемые на себя обязательства. 

Полная расшифровка разговора:

Здравствуйте. Ну вот есть такое ощущение, что в Украине украинцы сами себя довольно уверенно успокаивают тем, что ничего не будет. И вообще это интересно, я уже сколько раз говорила с украинскими политологами, с жителями Украины, они как раз уверенно говорят, что никакой войне не бывать и ее, скорее всего, не видать, вот такой ракурс оттуда, он как-то не пересекается с нашей оптикой из других частей мира, скажем так.

Между тем, сегодня НАТО заявило, что обсуждает ввод какого-то контингента в государства, которые находятся поблизости от Российской Федерации, таким образом, возможно, отвечая Путину на его план, что вот в какой-то ситуации мы готовы, наоборот, приблизиться к вашим границам.

Как вы считаете, это заявление — это в принципе крах вот всего этого переговорного процесса или нет?

Анна, возможно я прозвучу «не в струю» с основным количеством ваших комментаторов, но я начну с того, что Украина стоит перед очень серьезной опасностью. И это опасность не столько, мне кажется, крупномасштабных военных действий на ее территории, сколько утраты тех иллюзий, которые у Украины, а в данном случае, говоря Украина, я имею в виду не только политические элиты, экспертов, но и граждан, были в отношении Запада, который нам поможет и который нас защитит.

И вот то, что вы упомянули, решение НАТО о переброске там нескольких десятков или там до пяти тысяч человек из одной страны в другую, это я бы видел как раз как демонстрацию того, что Украину собственно НАТО не может и не хочет никак защищать, а речь идет о каких-то символических жестах, о демонстрации каких-то действий, которые ничего общего с тем, что сейчас происходит в связи с ультиматумом, который в декабре выдвинуло российское руководство, не имеет.

И проблема-то как раз во многом заключается в том, что это не их игра, это не игра НАТО и не игра Украины, Украина и НАТО выступают как объекты, а не как субъекты. Это сейчас некий спор, довольно жесткий, между Россией и Соединенными Штатами, и его результаты так или иначе скажутся, и очень серьезно скажутся, и на НАТО, и на Украине.

А на каком этапе этого спора мы находимся? Ведь ситуация уже довольно долго развивается, ощущение, что она затянулась вот в этой вот своей горячей фазе. Вроде бы уже и столько войск стянуто к границе, и учения все время идут, и в Беларуси идут, и переговоры то те, то другие, съезжаются министры иностранных дел. Сегодня было очередное заявление Кремля, что вот, готовятся переговоры Путина и Байдена, возможно, по телефону, и возможно, скоро они будут опять.

Вот на каком этапе эта торговля, к чему она ведет сейчас? Находится ли она в тупике и как этот тупик разрулить, что ли?

Мне кажется, что часто при анализе происходящего нам всем, экспертам, не хватает такого рационалистического подхода, когда говорится о том, что сама форма договоров, которые были опубликованы МИДом, она не предполагает никаких переговоров и не может привести ни к каким договоренностям. Но тогда возникает вопрос — а для чего же это все было сделано и такая ли уж это грубая ошибка, просчет, как иногда это кажется при первом взгляде?

На мой взгляд, речь идет сейчас просто о первом ходе, который был сделан Кремлем, и на котором и не предполагалось, что другая сторона может согласиться с этими оскорбительными в формулировании даже условиями. Другое дело, что дальше будет следующий ход, и вот каким он будет, никто точно не знает, и это и порождает очень серьезное беспокойство, которое мы видим, в первую очередь, с американской стороны.

И проблема заключается не в том, насколько НАТО там оживилось, сильная, мощная организация и так далее, она заключается в том, и об этом говорили, в том числе, и американские эксперты какое-то время назад, что расширяясь и очень сильно расширяясь все последние годы, НАТО утратило способность реализовывать те обязательства, которые при этом на себя возлагало.

Все вспоминают пятую статью Устава НАТО, по которой нападение на любого члена НАТО рассматривается как нападение на НАТО в целом, и в данном случае на Соединенные Штаты, в том числе, но при этом забывают часто о том, что физических возможностей для американской военщины, условно говоря, проецировать свою мощь на всей территории, которую сегодня занимают члены НАТО, нет.

И поэтому за оскорбительным заявлением могут, я боюсь, последовать на втором этапе и оскорбительные действия, и смысл этого я вижу не в том, чтобы кто-то возвеличивался…

Простите, а какого рода действия? Какие действия могут быть оскорбительные, что это такое?

Ну представьте себе, Анна, на минуту, что проходит какая-то военная операция на границе с небольшой страной, членом НАТО. И какова реакция НАТО? Вот эти 20, 30, 50, 100 солдат, которых сейчас перебросили, они решат проблему? Нет, они ее не решат. Начнется ядерная война? Нет, она не начнется. И тогда возникает вопрос — а в состоянии ли НАТО обеспечить, как это декларируется в уставе, абсолютную защиту всех своих членов? Я уже не говорю сейчас об Украине, а просто своих членов.

И мне кажется, что действия Кремля, их можно описать, рационализм этих действий можно описать очень просто — это демонстрация того, что ни НАТО, ни в данном случае Соединенные Штаты, конечно, в первую очередь, они не могут противостоять на постсоветском пространстве тому, что вопреки их воле может и будет делать Россия.

И в этом смысле какие бы замечательные отношения у Грузии, у Украины, у любой другой страны ни складывались с Западом, полностью игнорировать и тем более пренебрегать позицией России, никто в этой самой части света не может. И я боюсь, что вот эта демонстрация, она началась, и она продолжится и в общем, может удаться.

Долгое время американцы говорили о том, что с середины января до середины января, вот это как бы временной лаг, в котором может что-то действительно перерасти в серьезную, в горячую острую фазу, с применением оружия и так далее. Не знаю, чем они руководствовались, возможно, какими-то разведданными.

Как вы думаете, есть ли какое-то вообще временное ограничение этому? Или это просто начало новой политической стратегии, как, собственно, я вот поняла?

Эксперты, когда говорят о каких-то временных рамках, имеют в виду и китайскую Олимпиаду, которую нельзя портить, и климат, погоду, то есть состояние дорог, грубо говоря, грязь или подмерзло все это. Но это все, мне кажется, исходит во многом из представлений о каких-то масштабных военных действиях, а то, что мы увидим, совсем не обязательно будет именно какой-то такой крупномасштабной военной операцией.

Тем более, что понятно, что и россияне не будут в восторге, если Россия ввяжется в какую-то длительную, тяжелую, сопряженную с большими жертвами войну. Поэтому как бы соображения временные может быть, китайская Олимпиада и имеет значение отчасти, но это может быть совсем не обязательно и военные действия.

Представьте, происходит какой-то сбой на украинской газопроводной системе, и сейчас зимой, когда будут еще большие холода, вдруг Европа оказывается перед выбором: либо срочно проводить сертификацию «Северного потока» и запускать транзит газа через «Северный поток», а газ туда уже запущен, либо стоять на своем и говорить: «Нет, пока не починят газопровод через Украину, мы не согласны получать российский газ».

Вот такого рода соображения, они могут повлиять на время и характер принимаемых решений.

Спасибо большое.

Фото на превью: Михаил Метцель / ТАСС