Юрий Караш: Рогозин зря хочет на Луну. Нам надо на Марс

«Российские космонавты научились работать на орбите, проводить там необходимые опыты. Почему бы не попытаться сделать большую станцию на Луне, которая стала бы базой для дальнейших «прыжков» в науке», – предложил Рогозин.

О том, во сколько может обойтись нам покорение спутника Земли и надо ли это вообще, поговорили с нашим гостем Юрием Карашем, эксперт по космической политике, членом-корреспондентом Российской академии космонавтики имени Циолковского.

Как Вам такая идея? Осуществима?

Юрий Караш: Идея, безусловно, осуществима. Я полностью согласен с Дмитрием Рогозиным, что широкомасштабный инновационный космический проект способен поднять российскую науку и технику. Но я категорически не согласен с тем, что это должна быть научная база на Луне. Давайте не будем забывать, что человек ступил на Луну 43 года назад, на Луне побывало 12 человек, которые привезли с Луны почти полтонны камней и грунта. «Аполлон-17» пробыл на Луне целых три дня, то есть по сути это уже была мини-станция. Зачем же нам идти вперед в прошлое? Всё в конечном итоге сведется к тому, что мы всего лишь воспроизведем аполлоновские технологии полувековой давности. Сейчас перед человечеством не стоит никаких других задач на Луне, ради которых пришлось бы создавать принципиально отличные от аполлоновских технологии.

Возможно, у Дмитрия Рогозина не хватило духу разговаривать насчет Марса.

Юрий Караш: Не хватило на этом совещании, будем надеяться, что хватит на следующем. Уходить нужно только в дальний космос.

Всё-таки на Марс?

Юрий Караш: Вы можете предложить что-нибудь еще? Может быть, Вы знаете еще какую-то планету ближе к Земле, чем Марс? Я не имею в виду Луну, Луна планетой не считается, это спутник. Следующий шаг за Луной – это только Марс, потому что всё остальное, как сказал один ученый, либо слишком далеко, либо слишком негостеприимно. Да, Венера ближе к Земле, чем Марс, но там такие условия, что на ее поверхности свинец может существовать только в жидком состоянии. Никакого кулера нее хватит, чтобы охладиться.

То есть Рогозин говорит правильно, только надо лететь на Марс?

Юрий Караш: Это не мое предложение. Вот коллективный труд, подготовленный Академией космонавтики имени Циолковского. Это коллективный мозг отечественной космонавтики. На 243-ей странице написано, что «осуществление пилотируемой экспедиции на Луну отодвинет срок первой пилотируемой экспедиции на Марс на 2040-2050 годы». То есть Луна не поможет нам идти быстрее к Марсу, она нас затормозит. Зачем это делать?

Мне кажется, Ваши коллеги из НАСА не очень будут рады такому развитию событий. В частности, если рассматривать такую базу как некий военный объект…

Юрий Караш: Давайте не будем забывать, что люди придумали договор 67-ого года – называется «Договор о космосе» - который запрещает милитаризацию космического пространства. Поэтому, если мы сейчас начнем рассматривать Луну как военный объект, давайте рассмотрим и околоземную орбиту как некий военный плацдарм, и Марс можно рассмотреть, и астероид, и вообще можно далеко куда зайти. Поэтому будем все-таки исходить из того, что есть договоры, которые должны соблюдаться.

Вы можете в двух словах объяснить, что делать на Марсе и какими силами, чтобы еще и поднять науку и технику?

Юрий Караш: Для полета на Марс придется создавать принципиально новые технологии, что поднимет машиностроение, электронику, химию, физику, биологию и медицину – потому что нужно будет обеспечить работоспособность людей на всей дистанции полета – от Земли до Марса и обратно. Вот что это даст. Это с точки зрения прикладного аспекта марсианской экспедиции. А что касается научного – Марс это единственная планета Солнечной системы, которую можно траформировать, то есть создать на ней условия, при которых люди смогут там жить, что кстати очень хорошо было показано в фильме «Вспомнить всё» с Арнольдом Шварценеггером.

Там некоторые плохо выглядели.

Юрий Караш: Некоторые да, но в конечном итоге, всё было хорошо, все были счастливы и здоровы. Поэтому Марс – это запасная планета для человечества в буквальном смысле слова. Луна никогда такой не будет. Единственный ее ресурс, единственная ее привлекательность, - это то, что до нее буквально «доплюнуть» можно – всего 386 тысяч километров.

Видимо, поэтому Дмитрий Рогозин сегодня и упомянул именно Луну в своей речи. Давайте послушаем еще одно мнение по этому поводу. Сегодня мы поговорили с режиссером Сергеем Федорченко, автором фильма «Первый на Луне» о том, как еще до войны героические советские космолетчики готовились покорить наш спутник.

Алексей Федорченко: Экономика нашей планеты находится в состоянии кризиса. Раньше эта проблема решалась глобальной войной: война поглощала человеческие и финансовые ресурсы, и кризис преодолевался. Сейчас это опасно, и поэтому нужно какое-то максимальное усилие всей планеты, чтобы «сожрать» максимальное количество денег. Я думаю, что гонка вокруг Луны удовлетворяет эту задачу полностью, и сейчас державы будут очень серьезно биться за Луну. Надо ли участвовать России в этой гонке, я не уверен. Романтический момент во всем, что связано с Луной, присутствует всегда: Луна во многих мифологиях это место, где живут души умерших героев, и многим, видимо, хочется присоединиться к этой когорте, в том числе Рогозину.

У меня еще один вопрос к Вам: я понимаю, что вы говорите от имени космонавтики, но давайте попробуем вместе с Вами взглянуть на эту историю с экономической точки зрения. Может ли так оказаться, что это чрезвычайно дорогая экспедиция? То есть, мы вложим в нее много сил, огромные инвестиции, которые в результате просто пропадут.

Юрий Караш: В 2000 году ракетно-космическая корпорация «Энерго» провела подсчет, во что обойдется экспедиция к Марсу. Вердикт был такой: облетно-орбитальный вариант – долететь до Марса и вернуться, без посадки – это 15 миллиардов долларов, но по состоянию на 2000 год. Инфляция, обесценивание доллара, кризис… Давайте увеличим цифру в два раза. Пускай будет даже 35 миллиардов в рассрочку на 12-14 лет. Россия эту сумму не потянет?

В России 35 миллиардов – значит, умножаем еще на три.

Юрий Караш: Коэффициент воровства. Мрачная шутка, но имеет под собой основания. А сколько стоит Олимпиада в Сочи? Около 50 миллиардов. Одна дорога «Адлер - Красная Поляна» стоит 7,5 миллиардов долларов, это около 50км. Это официальные цифры. Поэтому, отвечая на Ваш вопрос, не пропадут ли эти деньги, - как они могут пропасть, когда будут развиваться научно-технические «мускулы» государства? Они будут развиваться в России, они никуда не денутся и не пропадут.

Мы эти «мускулы» нарастим, а потом окажется, что мы уже в таком времени живем, что эти «мускулы» уже не нужны, а нужны совсем другие «мускулы» – в генетике, в оптоволокне…

Юрий Караш: Так именно эти «мускулы» в генетике и оптоволокне будут наращиваться в ходе подготовки к марсианской экспедиции.

Если мы даже найдем на это деньги, то техническим мы сможем это осуществить, учитывая неприятный опыт с ГЛОНАССОМ?

Юрий Караш: Учитывая неприятный опыт с ГЛОНАССОМ и учитывая приятный опыт с нашей пилотируемой космонавтикой. Все-таки техника, где человек включен в управление, работает, то есть у нас хорошо получается пилотируемая техника. Значит, это направление и надо развивать, а с автоматами у нас не очень. Хотя у нас была очень успешная венерианская программа, – исследование с помощью автоматических аппаратов – и по Луне ездили два лунохода, тоже достаточно неплохо. То есть не надо думать, что мы совершенно не можем делать автоматику. Можем, надо только захотеть поставить четкую цель, достижимую в обозримом будущем, и выделить соответствующее финансирование.