Обыски, выборы и рост тарифов ЖКХ: как это связано?

Вернемся в середину августа, 17 число. Владимир Путин проводит встречу в Кремле с исполняющим обязанности губернатора Республики Коми Сергеем Гапликовым, обсуждают состояние ЖКХ в республике, аварийные дома и готовность региона к отопительному периоду.

— За пять месяцев только этого года у нас увеличилась аварийность на 133%. Все объясняется тем, что на сегодняшний день оборудование находится в критическом состоянии, практически 9 котлов сегодня находятся в ремонте, 3 сегодня в более-менее поддерживаемом состоянии, а остальные требуют капитального ремонта. Собственники, по сути дела, нам объясняют, что там накопленная задолженность за прошедшие пять лет, — рассказывает Сергей Гапликов во время встречи с президентом.

— Собственник кто, там конечный бенефициар известен? — спрашивает президент.

— Воркутинская ТЭЦ сегодня принадлежит ПАО «Т Плюс». Я в связи с этим, Владимир Владимирович, хотел попросить дать поручение правоохранительным органам разобраться, в чем же там причина, — ответил Гапликов.

— Обязательно, так и сделаем. Эта безответственность должна быть пресечена.

После этого разговора приходят в группу компаний «Ренова» Виктора Вексельберга, задерживают топ-менеджмент компании, «Т Плюс» входит в группу, Бориса Вайнзихера, Евгения Ольховика и объявляют в розыск Михаила Слободина. Они в разное время управляли энергетической компанией в Коми, и якобы они давали взятки за повышение тарифов. Сейчас, например, в регионе установлен тариф 4 рубля 26 копеек за киловатт в час. По сравнению с прошлым полугодием он увеличился на 6,5%. Хотя президент в апреле обещал, что тарифы, в основном, вырастут не больше, чем на 4%:

Однако Путин оговорился, что регионы сами в праве принимать решения о повышении тарифов и вплоть до 10%. Как действует эта схема? Федеральная антимонопольная служба назначает предельные минимальные и максимальные значения цен, а потом в регионах чиновники совместно с энергетическими компаниями самостоятельно решают, какой тариф будет установлен. В стоимость всегда входят издержки компании. Должны быть гарантии, что если на производстве прорвет трубу, например, то починить ее можно будет, не влезая в долги. Руководство «Т Плюс» обвиняют в искусственном завышении долга, который составляет около 6 миллиардов рублей. В этом году на федеральном уровне было решено повышать тарифы только со второго полугодия, а в первом оставить их прежними. Директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов связывает это решение с приближающимися выборами:

Константин Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности — Что касается того, что тарифы растут, так понимаете, они и не могут не расти. Это скорее, я бы так сказал, что их держали, держали, пытались каким-то административным способом, но так нельзя было делать вечно. И перед выборами, я думаю, что идея заключается в том, что люди еще не успеют, что называется, столкнуться с новой реальностью. А тянуть долго тоже нельзя, потому что наступит отопительный сезон. Если вы лишите возможности сейчас какие-то дополнительные деньги собрать, вы рискнете в зиму войти с весьма неприятно, возможно, результатом. Поэтому тянуть до начала нового года нельзя, потому что производители тепла должны деньги получить. Но при этом дотянули хотя бы до периода фактически уже окончательной кампании, когда люди, мне кажется, еще не успеют понять, что ни в этой новой реальности оказались.

Так, в Москве тариф без деления на зоны суток увеличился на 6,5%, а на 15% выросла стоимости киловатт/часа в пиковой зоне до до 6,5 рублей, в ночное — до 1,5 рублей. Тарифы на тепло устанавливаются еще более непрозрачно. В пределах одного региона цены для потребителей могут различаться, так как обычно там присутствуют несколько поставщиков, и для каждого из них тарифы устанавливаются отдельно. Возьмем за пример все ту же Республику Коми, где тариф на тепло до ПАО «Т Плюс», в которой прошли обыски, на порядок выше, чем для других энергетических компаний. Тариф «Т Плюс» 1620 рублей за единицу тепла, а у ее конкурентов 1194 рубля. В первом случае рост по сравнению с предыдущим годом составил 4%, а во втором — лишь 1%. Ну и объемы генерации, разумеется, тоже разные. По мнению Симонова, повышение тарифов неизбежно, так как их слишком долго пытались удержать:

Константин Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности — Существует, как вы знаете уже, такая постреформированная электроэнергетика, разделенная на несколько частей, где генерация отделена в отдельный бизнес, сетевое хозяйство — в отдельный бизнес, и идеологи реформы говорили о том, что у нас будет конкурентный сегмент, и тарифы уже не будут устанавливаться, цена на электроэнергию будет определяться рынком. И даже есть такие квази-рынки, есть рынок так называемого завтрашнего дня, есть рынок мощности, еще ряд образований, но в реальности, когда мы говорим про потребление, особенно физическими лицами, по большому счету ни о каком рынке в полном смысле этого слова мы не знаем. То есть вы получаете по-прежнему платежку от одного поставщика, выбора особого у вас нет, и в этом плане назвать рынок, когда вы лишены возможности выбирать…

И вот еще один пример, Комитет по тарифам Санкт-Петербурга повысил тариф на тепло для потребителей Главного управления ЖКХ, которое входит в подконтрольной Минобороны холдинг «Горнизон», это бывший «Оборонсервис», на 352 рубля за одну единицу тепла. Платить петербуржцам теперь приходится 2225 рублей. Повышение цен на электричество в Петербурге тоже заметнее всего, рост почти на 7%. И сюда тоже приходили с обысками. Вчера Следственный комитет проводил их в главном офисе компании, которая снабжает электроэнергией весь Санкт-Петербург. Как сообщал Интерфаксу источник в правоохранительных органах, ранее по делу о хищении 46 миллионов рублей в «Ленэнерго» был задержан директор «Санкт-Петербургские высоковольтные электрические сети» Дмитрий Корякин. Та же история в Саратове. Из офиса МРСК «Волга», которая объединяет электросетевые активы семи регионов, изъяли их финансовые документы. Тем не менее, в Саратове тарифы выросли всего на 4,5%. А еще раньше прошли обыски в энергетической компании Михаила Прохорова «Квадра».

«Как раз в контексте избирательной кампании, вы задали вопрос о росте тарифов, можно предположить, что сказали, давайте тарифы увеличим, но чтобы люди не все осознали, мы им предъявим антикоррупционные меры в сегменте тепло— и энергоснабжения. И пусть люди думают, что сейчас пройдет основательная чистка, и тогда мы найдем источник этого коррупционного роста тарифов, и все вернется на круги своя. Хотя эту кампанию, как мы понимаем, силовые органы могли использовать и в других интересах», — прокомментировал Константин Симонов.

Даже если последние события в энергетических компаниях произошли по другим причинам, о которых мы можем только догадываться, то одно другому впрочем не мешает, считает Константин Симонов. Тем более, что такая явная антикоррупционная активность как раз кстати. Цифры в платежках граждан растут, а через полторы недели выборы. 

Почему тарифы растут, а в энергетические компании вслед за этим приходят с обысками, Дождь поговорил с Алексеем Макрушиным, исполнительным директором ассоциации ЖКХ «Развитие».

Расскажите, почему именно сейчас Следственный комитет заинтересовался этой проблемой. Мне кажется, она достаточно давно существует. Проблемой расчета тарифов и понимания того, что что-то там нечисто.

Знаете, такой вопрос существует всегда. Другое дело, что последнее время, я бы сказал, что внимание населения к этой теме снизилось. Вот если посмотреть все социологические опросы, если лет пять назад жилищно-коммунальное хозяйство уверенно лидировало в опросах что беспокоит население, что сейчас эта озабоченность достаточно сильно снизилась, во многом в связи с тем, что последние годы действительно очень сильно ограничивали рост тарифов, и если посмотреть даже по отношению к доходам населения, то уровни расходов именно на ЖКХ у населения сейчас падают. И рост тарифов меньше инфляции и меньше роста доходов населения, поэтому хотя тарифы по-прежнему беспокоят население больше, чем качество коммунальных услуг, это, наверное, самая важная проблема, но остроты большой на самом деле сейчас нет. Почему возник вопрос именно сейчас? Мне кажется, данный конкретный эпизод, конкретная ситуация, которая сложилась в Коми…

Это была дана команда сверху?

Я не думаю, что есть какая-то специальная компания сейчас, именно по ЖКХ, такого федерального масштаба. Мне тяжело сказать, я, скорее, говорил бы о конкретном эпизоде, конкретном уголовном деле, которое сейчас расследуется.

Вы говорите, сдерживали тарифы. А сдерживали искусственно, их не должны были сдерживать, они должны были расти?

Вы знаете, мы понимаем, что издержки коммунальных предприятий растут тоже с учетом инфляции. И химические реагенты для «Водоканала», если мы посмотрим, все последние годы тарифы росли в основном из-за роста цен на газ.

Кстати, какими химическими реагентами пользуются Водоканалы, российского производства?

В основном российского, у Водоканалов достаточно маленькая доля продукции из-за рубежа. Если брать разные отрасли, электроэнергетика привозит импортное оборудование. Как правило, в водоснабжении все-таки основное оборудование отечественное.

Что касается сдерживания и тарифов, издержек компаний, вы начали говорить.

Да, тарифы достаточно сильно зажимались, еще с начала 2008 года, когда мы столкнулись с кризисными явлениями, пошла такая достаточно заметная тенденция по ограничению темпа роста тарифа, в связи с тем, что и доходы населения прекратили свой рост, и поэтому во многих случаях те же теплоснабжающие организации столкнулись с с такой проблемой, что цены на газ растут достаточно быстро, а их тарифы не растут. И поэтому у нас многие предприятия, особенно в сфере водоснабжения, попали в достаточно тяжелую финансовую ситуацию. Водоснабжение страдает, например, по другой причине — сильно падает потребление воды. Население экономит, падают платежи Водоканалам.

То есть действительно россияне стали экономить воду?

Да, россияне как следует экономят воду. Например потребление воды в Петербурге меньше, чем потребление воды в Цюрихе. Мы уже местами выходим на вполне европейские цифры по потреблению воды, и оказывается, что трубы те же самые, ремонтные бригады те же самые, а выручка падает, и сейчас практически 80% Водоканалов сидят в убытках, и рано или поздно это начнет заканчиваться банкротствами.

А электроэнергию стали меньше потреблять?

Электроэнергию нет, по электроэнергии у населения идет некоторый рост потребления электроэнергии, потому что люди покупают плазменные телевизоры, покупают больше электрического оборудования, поэтому по электропотреблению у нас идет некоторый рост. По воде идет падение потребления воды, 4% в год теряется выручки. В теплоснабжении, если мы возьмем и сравним Челябинск и Хельсинки, где работает одна и та же финская компания Fortum, для примера. В Челябинске в несколько раз выше потребление тепла на квадратный метр, и получается такая достаточно не приятная ситуация, когда тарифы низкие, потребление высокое, и жители Челябинска до кризиса платили примерно столько же, сколько жители Хельсинки. Но в многом за счет того, что мы действительно не бережем энергию, мы не утепляем дома. И сейчас этот процесс начинается, но это все-таки достаточно инерционный процесс, но тем не менее, потребление тепла тоже падает в некоторых городах достаточно быстро.

Все-таки что касается обысков, давайте вернемся к этой теме. Если все довольны, если всем в принципе нравится цены на жилищно-коммунальные услуги, почему тогда Следственный комитет приходит и достаточно громкие дела заводит?

Вы знаете, громкие дела… действительно, этот процесс самого установления тарифов достаточно сложный. В каком плане? Организация приносит регулятору все свои расходы и просит их учесть при установлении тарифов. И регулятор, глядя на эти расходы, говорит, окей, вот здесь мы с вами согласны, а здесь мы считаем, что у вас, пожалуй, слишком большой штат, давайте мы здесь сократим, здесь сократим и так далее. И особенно, когда сверху приходит команда ограничить рост тарифов, часть этих тарифов просто вырезается. И компании судятся с регуляторами, обращаются в вышестоящие органы, всегда есть такой процесс обсуждения, какие расходы мы считаем экономически обоснованными, какие не считаем. Поскольку этот вопрос связан с государством, окончательное решение принимают государственные органы, всегда есть такой процесс обсуждения. Поэтому и возникает потом спорная ситуация, а вот оказывается, в каком-то году раньше учли расходы, которые не были экономически обоснованными. Вот это всегда некоторое осуждение, здесь надо поднимать документы, действительно ли были такие расходы, действительно ли там были какие-то противоправные действия. Это вопрос сложный. Здесь надо разбираться именно уже по документации.

Как много вообще в этой отрасли таких коррупционных факторов? Мы же прекрасно понимаем, что эти компании, к которым приходят, люди, которые ими владеют, это настолько громкие имена — Вексельберг, Прохоров и другие.

Вы знаете, я вам могу сказать, что те компании, которы сейчас упоминали, все-таки это компании, которые стремились заработать на своей капитализации. Кот когда крупный бизнес приходит в эту отрасль, люди не хотят, в основном, заработать сейчас и убежать, потому что они известные люди, у них есть своя репутация, они стремятся сделать бизнес, который будет стоить много денег, потом его продать или жить с этим бизнесом. Поэтому крупные компании все-таки заинтересованы в том, чтобы создавать правила рынка, создавать капитализацию.

То есть противоправные действия совершаются, скорее, где-то на уровне среднего звена или даже где-то ниже?

Представьте себе, вряд ли те люди, которых вы упоминали, хотели взять деньги и убежать. Они никуда не убегут, у них много бизнеса другого в России. Поэтому мотивация, которая есть у таких компаний, — создать успешный бизнес, который стоил бы дорого. Это невозможно сделать, когда ты все время кому-то платишь, а у нас правила местами достаточно жесткие, у нас же самая горячая вода, самые толстые стены, самые жесткие требования везде, где только можно себе представить, поэтому, естественно, когда государство тебя со всех сторон регулирует, возникает много вопросов. Я не скажу, как их решают в каждом отдельном случае компании, но бизнес очень заинтересован в том, чтобы работать абсолютно легально, прозрачно и не платить никаких взяток.

И учитывая, что давно занимаются этим бизнесом, значит, как вы говорите, капитализация бизнеса должна быть, значит этот бизнес кому-то интересен. Очевидно, что сейчас происходит.

Конечно, к сожалению, те новости, которые приходят, это огромный удар по бизнесу, по частным инвестициям, потому что давайте представим себе, кто-то купит сейчас котельную? Действительно, десять раз надо подумать. 

Фото: Анатолий Жданов / Коммерсантъ