Интервью Юнус-Бек Евкурова

Глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров о боевиках, домах для беженцев, кровной вражде и своих планах.

Алексей Суханов: Первый вопрос очевиден – убит ли Доку Умаров, об уничтожении которого несколько дней назад бодро заявили официальные лица, а потом стали отыгрывать назад, делая заявление о том, что убит всего лишь на 75%. То есть – может ли он ожить, и вообще есть такой персонаж Доку Умаров?

Михаил Зыгарь: И что значит – убит на 75%?

Юнус-Бек Евкуров: Хорошая тема, я пока не слышал такой формулировки – на 75%. Я скажу так: я не слышал каких-то официальных вещей, что он убит. На территории работает Следственный комитет России, и официальных заявлений никто не делал не о том, что он убит, а вообще находился он там или нет. Пока у нас нет такой информации. И среди тех тел, которые находятся на территории и которые опознаваемы, Доку Умарова тоже нет.

Суханов: То есть у вас никакой уверенности в том, что он вообще был, нет?

Евкуров: Не то, что уверенности… Информация когда-то там была, что он появляется в данном регионе была, но в данный момент мы не видим его среди убитых. Есть вопросы, связанные с дактилоскопией и ДНК определенных, когда это все будет, я уверен, что следственные органы это озвучат, если это так, а пока мы ничего не можем сказать по этому поводу.

Суханов: А это правда, что останки уже отправили в Москву для дальнейшей, более детальной экспертизы, потому что там определить вообще невозможно, так как на их лагерь сбросили бомбу едва ли там не в 3 тонны в тротиловом эквиваленте?

Евкуров: Во-первых, о том, что сбросили, может и сказки рассказывают. Все тела, которые обнаружены на сегодня – 14 тел, они опознаваемы, они узнаваемы. Это говорит о том, что такого трехтонного страшного, конечно, там не было. С другой стороны, я не могу сказать, комментировать, что там отправлено и куда отправлено, этим занимаются следственные органы.

Зыгарь: Юнус-бек Баматгиреевич, если я не ошибаюсь, после теракта в Домодедово вы говорили, что вы лично не верите в то, что у этого теракта есть ингушский след. Сейчас сначала было названо имя, потом прошла такая успешная спецоперация по устранению тех людей, которые стояли за этим терактом. Почему так оказывается, что именно в Ингушетии разместили свою базу люди, которые совершают теракты на территории России?

Евкуров: Я не говорил, что я не верю. Я говорил, что мне очень не хочется верить в то, что это ингушский след. Здесь не легче чей это след. Люди пострадали, и кто-то это исполнил. Почему на территории Ингушетии? Дело в том, что на границе Ингушетии и Чеченской республики есть определенные базы, они в свое время использовались и как промежуточные для перехода на границу с Грузией и обратно бандами. Которые там появлялись, ну и в последующем использовались как базы для отстоя, для отдыха. Сегодня мы наблюдали вот эту базу, наблюдаем там еще две базы, которые мы там ищем в том районе, я думаю, что до них тоже доберемся. Конечно, эти базы сейчас используются в том числе и для подготовки смертников. Они их возили различными путями в этот лагерь, и уже оттуда не выпускали, доводили до такого состояния, когда человек уже был готов различными методами, в том числе и психотропными, чтобы уже вывести непосредственно на прямой удар, как это было в случае с Евлоевым.

Зыгарь: Скажите, то, что бандформирование локализовано именно в Ингушетии, может каким-то образом говорить о том, что местное население может ему сочувствовать и помогать? Или какие еще причины, что именно там они базируются?

Евкуров: Нет такого понятия, во-первых, местное население там сочувствует или помогает. Да, есть отщепенцы, которые, естественно, помогают – тот же Тичоев, который поставлял им продукты, но при этом вел обычный образ жизни. Понятно, что когда кто-то идет с мешком продуктов, он не говорит, что я нему продукты боевикам, он обычный гражданин, живет в селе, и многие жители говорят, что им тяжело в это верить. Наоборот, местное население активно помогает нам всем – и власти, и следственным органам, активно дает информацию, активно участвует в процессах и более 70-80% того, что реализовано на территории республики – это информация местного населения, я имею в виду именно по бандитам. Поэтому, конечно, местное население в первую очередь заинтересовано в том, чтобы этого не было на территории.

Зыгарь: Сегодня в газете "КоммерсантЪ" вышла статья, где говорится о том, что до 15 апреля вынужденным переселенцам, которые сейчас живут на территории Ингушетии, приказано покинуть места, где они сейчас живут. Вот, по разным подсчетам, это 15 тысяч переселенцев. Действительно ли до 15 апреля и почему так срочно?

Евкуров: Срочного нет ничего. Мы еще год назад ад этим работали. У нас 29 мест компактного проживания, и дословно задача стоит такая – мы зиму выждали, подготовились, до 15 апреля тем, кто законно поживает в местах компактного проживания, то есть являются беженцами…

Зыгарь: Что вы подразумеваете, когда говорите "законно проживают"?

Евкуров: есть беженцы из Чеченской республики и из Северной Осетии, а есть местные жители, которые просто туда без разрешения, без всякого рода заселились в надежде, что им тоже дадут жилье, также как и беженцам.

Зыгарь: То есть жители Ингушетии, которые выдают себя за переселенцев?

Евкуров: Они не выдают себя совершенно, потому что у них нет документов правоустанавливающих, и они это понимают. Они просто заселились в надежде, что им тоже что-то положено. Поэтому мы и с беженцами решили таким образом – мы каждой семье выделяем по 50 тысяч рублей для того чтобы они смогли снимать жилье, это вполне реальные деньги, на год. В течение года мы планируем в четырех районах, городах построить 4 дома под беженцев, если хватит – еще больше домов. Это будут двухквартирные дома, которые будут в последующем муниципальным жильем. Если мы в течение года дом не построим, то мы и дальше будем денежные выплаты продлевать. То есть мы их не выкидываем на улицу. Это нормальные условия. Эти места компактного проживания по ряду причин и сдержать очень сложно, большая экономия на свет, на газ, на все остальное, и антисанитария определенная, и определенная преступность в том числе, что уж греха таить. Ну, и пожарная безопасность. У нас в пролом году было три случая, которые до трагедии чуть не довели. Конечно, мы хотим это все вычистить. Надо еще понимать, что места компактного проживания – они как временное жилье на год на два в то время строились, а уже стоят по 18-16 лет.

Зыгарь: А сейчас это не растянется? То есть вы твердо намерены довести это до конца во что бы то ни стало.

Евкуров: Вы должны понимать, что мы в ФЦП заложили большое количество средств для беженцев из Чеченской республики, то есть до 16 года деньги будут поступать, мы жилье для них будем строить. Тем не менее, мы сейчас будем, во-первых, деньги давать на то, чтобы они снимали жилье, и, во-вторых, мы будем строить дома, для того, чтобы в последующем, когда они переедут с этих квартир на свое законное жилье, полученное по линии беженцев, эти дома останутся как муниципальная собственность районам или городам. Здесь нет никакого нарушения закона, наоборот, мы идем на то, чтобы вычистить и помочь людям в трудных условиях.

Зыгарь: А вот вынуждать, подталкивать как-то для того, чтобы они возвращались назад, в Чечню, скажем, вы не будете?

Евкуров: Те, кто должен вернуться – лица чеченской национальности, они уже вернулись, а те, кто остался, мы опять же в ФМС республики Ингушетии работают…

Зыгарь: То есть это как-то по национальному признаку работает?

Евкуров: Нет, там те, кто хотел, остались, те, кто хотел, вернулись. Мы опять же тех, кто остался в республике и ингушенцы и чеченцы, и армяне, и русские, которые бежали из Грозного и из Чечни, мы перепроверяем получали ли они там, и не хотят ли здесь еще получить. Эта проверка идет, и мы иногда выявляем и такие тоже факты. И те. Кто уже получили там уже субсидии и средства на компенсацию потерянного жилья, или получили там жилье. Конечно, мы их опять же через суд или через прокуратуру, будем выселять.

Зыгарь: По поводу населения Ингушетии вот тоже интересный момент. Вы сегодня заявили, что не согласны с итогами переписи населения в Ингушетии, и что, мол, население должно было не уменьшиться до 400 тысяч, а наоборот вырасти до 600. Из-за чего такие манипуляции. Кому они могли быть выгодны?

Евкуров: Больше упор делается на якобы в 2002 году большое количество было беженцев на территории республики, по данным ФМС РФ. Я говорю еще раз, что не хочу пока эти вещи комментировать, я эти вопросы поднял, и, думаю, мы в ближайшее время с Тим разберемся.

Зыгарь: То есть вы думаете, что Росстат как-то подкорректирует эти цифры оперативно?

Евкуров: Я уверен, что пойдут навстречу и поверят эту информацию. По крайней мере, мне объективно уже скажут, чтобы население больше не беспокоилось, что при самой большой рождаемости в стране нас стало меньше.

Суханов: Скажите, пожалуйста, а вот эти результаты, такие откорректированные. Они будут влиять на выделение денег республике из государственного бюджета?

Евкуров: Если мы видим, что завышенная цифра и хотят взять деньги для того, чтобы украсть что-то, - это плохо. Но еще хуже, если мы видим, что ошиблись, или на каких-то амбициях что-то не досмотрели - это же и пенсии, и субсидии по службе занятости, это же люди.

Суханов: Еще очень интересное заявление вы сегодня сделали, сказав, что помирили за год более 200 кровников. А сколько кровников еще остается в Ингушетии, и почему об этом, собственно, вы не делаете из этого какой-то акции, не говорите об этом в СМИ, не пытаетесь этого делать?

Евкуров: В течение года мы более 200 семей помирили. Сейчас это продолжается. Мы не делаем из этого рекламу, потому что это сугубо личное дело человека, который прощает.

Зыгарь: А как это происходит – это религиозный обряд или это какое-то административное действие?

Евкуров: Это традиционный обряд, связанный и с культурой, и с религией, и с традицией.

Зыгарь: А это вписывается как-то или не регламентируется никак?

Евкуров: Больше он регламентируется религиозными действиями. Тут элементарно просто: те, кто прощает и те, кого прощают, он после определенных переговорных процессов, когда договор достигнут, приезжают те к этим и проходит процедура, и это праздник. После процедуры они становятся хорошими родственниками друг другу.

Суханов: А статистика ведется? Сколько вообще сейчас кровников на территории Ингушетии?

Евкуров: У нас на сегодняшний день более 40 семей остались.

Зыгарь: То есть большая часть уже примирились?

Евкуров: Да.

Зыгарь: Но в целом, это проходит примерно так, как мы все видели на примере примирения Ямадаевых и Кадыровых?

Евкуров: По-разному. Можно и так, можно и в меньшем количестве, можно и без такого большого ажиотажа. Я считаю, что все эти вещи должны происходить между двумя тейпами, без всяких посредников, без всякого телевидения, хотя, конечно, без посредников такие вещи нельзя уладить. Одним из основных посредников является муфтия республики, там есть специальные направления по примирению, и они этим плотно занимаются. Конечно, там, где есть необходимость включиться мне, как главе республики, или общественности, мы тоже подключаем.

Зыгарь: После того, как полтора года назад президент Медведев сказал в послании Федеральному собранию, что действительно Кавказ – это главная проблема России и назначил Хлопонина спецпредставителем и вице-премьером, появилась такая новая политика, что Кавказ нужно поднимать, развивая там туризм в том числе. Насколько вам кажутся реалистичными все эти планы и сможете ли когда-нибудь заговорить о туризме в Ингушетии?

Евкуров: посмотрите на развитие туризма в той же Турции, в свое время. С чего начинали? Всякие же конфликты были – и Курна, и другие. Но сейчас ведь в основном туда большая часть населения ездят отдыхать, и довольно успешно отдыхают.

Зыгарь: Потому что нет никакой ассоциации между Турцией и терроризмом, а ведь у россиян Кавказ – это….

Евкуров: Вы посмотрите, это сейчас мы говорим, что нет никакого следа, а что тогда было. То же самое в Китае. Возьмите Балканы, Черногорию, Хорватию…

Зыгарь: То есть сколько должно пройти или что должно измениться?

Евкуров: Мне кажется, что просто надо работать и делать там рекламу хорошую, и под эту рекламу создавать инфраструктуру. Тогда независимо от всего будут люди ездить. Да, понятно, что безопасность – это основа для любого туриста, тем более если родители отправляют туда своих детей или едут туда со своими детьми. Да, мы республику видим, наблюдаем, и думаем. Что можно возродить то, что было в советское время, такой хороший туризм. Второе – надо добавить к экстремальным видам туризма то, что можно сделать, различные виды и направления, третье…

Зыгарь: Сейчас, конечно, туризм исключительно экстремальный на Кавказе.

Евкуров: И не только на Кавказе. Плюс добавить сюда еще горнолыжное направление. Хотя бы одно-два направления для внутреннего пользования, и чтобы туристы приезжали и понимали, что все в комплексе, чтобы его захватить чем-то, затянуть. Вот такие вещи. Ну, и развитие инфраструктуры под это дело.

Суханов: Скажите, а чего вам, как главе Ингушетии, и вашим коллегам не хватает сейчас, чтобы навести на Северном Кавказе порядок?

Евкуров: Не буду говорить за Северо-Кавказский округ, за республику скажу. Сегодня, конечно, есть полномочия, есть возможности, которые можно реализовывать. Пока сегодня мы наблюдали систему МВД на уровне два года назад, сегодня милиция совершенно другая, но с учетом моей требовательности повышенной уже или завышенной, конечно, много работы надо еще делать. Та реформа, которая сейчас происходит, мне независимо от милицейского или полицейского начальства, если уж там прислушаются к моему голосу и мы сможем какие-то кадровые вещи, не для моих амбиций, как принято считать, а для того, чтобы польза была для дела.

Зыгарь: Но ведь коррупцию пока не удается побороть?

Евкуров: Зачем вы это говорите? Удается, и ее намного меньше, чем было.

Зыгарь: А вот последний пример про министра здравоохранения Мальсагову и томографы…

Евкуров: Мы наблюдаем в этом направлении. Во-первых, за них не заплачены такие деньги. Это заключены договора – раз, и это все закупается в лизинг – два, третье – там говорят только про томографы, а к томографам те фирмы, с которыми заключены договора, уже открыто три кабинета, в том числе один детский. Поставлено огромное количество ЭВЛ…

Зыгарь: Если в целом говорить про коррупцию, вы готовы сказать, что за время вашего президентствования ситуация в корне поменялась?

Евкуров: Я готов и доказать это. Конечно, сейчас намного лучше, чем было. Но при этом я скажу так, что конечного удара по коррупционерам в виде там вернуть назад награбленное или серьезного уголовного наказания с учетом содеянного – этого, конечно, нет. Но при этом нельзя сказать, что не боремся и нельзя сказать, что результата в этом нет. То, что меньше берут и больше контроля – это факт.

Зыгарь: У меня короткий вопрос в стиле Лари Кинга: что произошло с вашим оппонентом Хазбиевым, почему его задержали и почему его отпустили?

Евкуров: Не скажу, что он мой оппозиционер – это раз. Во-вторых, наверное, надо вам пообщаться с Хазбиевым минут 10, и тогда вы поймете, что с такими людьми как он происходит. Когда люди такого характера и содержания придумывают себе проблемы и все проблемы пытаются валить на любую власть… Посмотрите на его бытность при бывшем руководстве, сегодня такая же картина.

Зыгарь: А может быть он просто принципиальный человек и при этом борется с властью?

Евкуров: Слушайте, хорошо бы если борется с властью. Я пока не мгу сказать, что с ним происходит. Человек там придумывает себе проблемы.

Зыгарь: Его отпустили ведь по вашему распоряжению?

Евкуров: Ко мне обратились его родители. Были у меня в кабинете при свидетелях. Признали факт, что это было незаконно сделано с его стороны, что он пошел на митинг, признали факт, что ему звонили. Просили, признали факт того, что он пошел и отец пошел контролировать его, братья пошли, то есть вся семья оказалась на том митинге. И когда я спрашиваю – ну ладно он эксперт. Уполномоченный по правам человека в России, но эксперт же не говорит ходить на несанкционированные, незаконные действия, вы могли. Когда звонили, спросить а это санкционировано, законно? Тем более, я им всем объявил, я специально даже площадку подобрал – хотите митинговать, ходите туда и митингуйте, но делайте это так, чтобы не нарушать права других людей. Если вы дорогу перекрываете. Люди везут больных, хромых, в конце концов, по своим делам едут, и вы никто не имеете права нарушать права человека.

Зыгарь: То есть он был задержан за несанкционированный митинг, а потом отпущен – это был жест вашей доброй воли?

Евкуров: Во-первых, не я отпускал, отпускает суд. И когда ко мне обратились и с учетом того, что мне родители сказали, что он болеет, что он операцию перенес, с учетом его мифического отравления, я для профилактики отпустил. Если он этот жест понял – это хорошо, если не понял – ну, что ж делать, пускай до следующего момента, до следующего его нарушения, пускай дальше балуется.

Суханов: Юнуус-бек Баматгиреевич, вы как любой руководитель наверняка уже расписали весь свой алгоритм движений, алгоритм действий на весь срок своих полномочий. Скажите нам, одно из ближайших ваших решений каким будет, на что направлено?

Евкуров: Задача, такая самая главная стратегическая задача, максимально (срок заканчивается в 13 году) довести грамотно и реализовать программу ФЦП. Вторая задача, независимо от всего этого, к тому времени построить Дворец спорта, Дворец Культуры, те объекты, которых нет на территории, и в тех объектах построить хороший мемориальный комплекс, инфраструктурная задача. Третья задача – утвердить план развития республики Магас, и по новому восстановленному генплану попытаться построить хорошую столицу республики.

Суханов: И коротко – да или нет – рассчитываете на второй срок своих полномочий?

Евкуров: Нет.

Суханов: Не хотите?

Евкуров: Не хочу.