Интервью с Михаилом Саакашвили

В швейцарском Берне начались российско-грузинские переговоры. Основные встречи пройдут завтра, но несколько громких заявлений грузинские политики уже сделали. 

Министр иностранных дел Григол Вашадзе заявил, что Грузия готова начать диалог, если Москва согласится на контроль со стороны Грузии таможенных пунктов в Абхазии и Южной Осетии. При этом спикер парламента Георгий Церетели дал понять, что об уступках говорить рано: "никогда ни одно решение не произойдет за счет суверенитета Грузии, ее принципов или других уступок". 

Российско-грузинские отношения обсуждаем с Владимиром Соловьёвым, обозревателем издательского дома «КоммерсантЪ». Специально для нашего телеканала Владимир взял интервью у президента Грузии Михаила Сакашвили.

Соловьев: Грузия неоднократно выражала недовольство подготовкой Олимпиады в Сочи, в частности тем, что там используются строительные материалы из Абхазии, которую Грузия считает неотъемлемой частью своей территории. В связи с этим вопрос: будет ли Грузия принимать участие в Олимпиаде в Сочи в 2014 году?

Саакашвили: Знаете, вопрос участия или неучастия в Олимпиаде – это вопрос к Олимпийскому Комитету. Во-вторых, 2014 год – это достаточно далеко, учитывая как быстро меняются события в нашем регионе и вообще мире. В-третьих, мы думаем насчет того, что происходит в Абхазии не потому что мы считаем эту землю своей территорией. Еще раз повторю: люди, которые там жили, туда их не пускают обратно. Они там родились, их прапрапрадеды там родились и. конечно, это их земля. Но есть, допустим, город Гагры, где практически 100% населения было вычищено и это в непосредственной близости от Сочи, но, я думаю, что это не проблема только Грузии, это проблема России, поэтому в долгосрочном порядке не может быть такого беззакония, чтоб это было узаконена. Чем раньше мы будем эти вопросы решать, тем меньше будет волнений у всех. Но, конечно, есть некоторые вещи, которые совершенно необратимы. Допустим, то, что побережье в Абхазии практически разрушается экологически, потому что весь щебень вывозят, чтобы строить Олимпийские объекты. Почему? Потому что железная дорога по Грузии закрыта (не по нашей вине, а потому что все эти вещи произошли), а больше неоткуда везти – порт, который они построили рядом с Сочи, чтобы везти материалы из Турции, был разрушен, потому что он был построен не с учетом давно известных технологий, которые давно существуют и не надо было выдумывать велосипед. То есть

У них проблемы в том, что из-за проблем со скоростью, с незавершенностью объектов, они уничтожают экосистему той земли, которая им не принадлежит, и они это знают. Я думаю, что это для тех наших сограждан, которые остались в Абхазии очень хороший урок на века вперед.

Соловьев: Предположим, произошло чудо, и Москва согласилась на переговоры. О чем договариваться?

Саакашвили: Я думаю, что есть много вопросов. Конечно, для нас главный вопрос – о деоккупации наших территорий, о возвращении людей домой. Это не просто то, что мы хотим забрать обратно свои земли. Не в этом вопрос. В первую очередь это вопрос о том, что пятьсот тысяч наших сограждан не могут вернуться домой, всех национальных происхождений. И это пытаются узаконить. Мы – маленькая страна, нас всего меньше пяти миллионов, и если десятую часть этого количества не пускают домой, то это серьезный вопрос для нашей страны, во-первых. Во-вторых, я думаю, что есть много других вопросов. Вот вопрос терроризма. Мы имели конкретный случай, когда мы предложили Москве сотрудничать по вопросу терроризма. Мы понимаем, что все другие вопросы не готовы сдвинуться с мертвой точки, но хотя бы то, что точно в их интересах и в наших – чтобы не было насилия. Это очень чувствительные вопросы.

Соловьев: Но вместо этого в Москве видят грузинский след в теракте в Домодедово…

Саакашвили: Ну, я не думаю, что это серьезно кто-то видит. Я думаю, что, конечно, заявления всегда делались. Естественно, мы слишком маленькие, слишком уязвимые для того, чтобы если совсем уже… это, конечно, не будет касаться этого правительства… любой другой субъект в отношении Грузии станет действовать в разрез общественных интересов, даже при таком раскладе играть с таким огнем, думаю, желающих в Грузии не найдется. Тем более это не касается нашего правительства.

Соловьев: Грузия успешно реформировала МВД. В России сейчас занимаются тем же, буквально на днях вступил в силу закон о полиции и слово "милиция" уже осталось в прошлом. Исходя из грузинского опыта, что нужно сделать, чтобы реформа была реформой, а не просто сменой вывески.

Саакашвили: Во-первых, у нас главной была не реформа полиции. Она была одной из реформ, но реформа проводилась и во всем остальном. Полиция наиболее заметна, но, допустим, то, что происходит сейчас на таможенно-налоговых службах, и вообще в целом в госаппарате, это проблема, которую мы решили более или менее и это самое главное. Полиция как островок существовать не может – это во-первых. Главное, чтобы хоть какой-то сектор госаппарата реформировать, надо понимать, что все остальные должны последовать за ним. Во-вторых, должна быть некоррумпированная элита. Люди, которые, выражаясь на простом языке, сидят в кабинете должны чувствовать, что у них есть страна и у этой страны есть будущее, что они не должны своих детей куда-то заграницу посылать, дома где-то там покупать, чужие земли, тем более. Тем более Россия – огромная страна и не мне давать ей советы, настолько там широкая перспектива для развития страны, что надо в это поверить и надо забыть о собственных интересах. Надо просто не красть не сто миллионов, не даже просто десять лари, рублей или долларов, если ты хочешь, чтобы у тебя была страна. Не бывает наполовину процесс, не бывает наполовину беременность или наполовину реформаторство – или бывает или не бывает, или ты крадешь, или не крадешь.