Илья Политковский: Я ждал, когда арестуют Павлюченкова

В деле Анны Политковской произошел неожиданный поворот. Бывший милиционер Дмитрий Павлюченков, проходивший секретным свидетелем, превратился в подозреваемого.

Он задержан и следствие уже подало ходатайство о его аресте. Сын Анны Политковский Илья в интервью телеканалу ДОЖДЬ заявил, что семья изначально подозревала Павлюченкова в организации убийства журналистки "Новой газеты".

Следствие также заявило, что знает кто заказал убийство Анны Политковской, но пока никаких конкретных имен называть не будет, так как это может помешать следствию.

Следователи периодически делают заявления о том, что в деле Политковский появились новые подробности. Но, как правило, какие-то заявления делаются к годовщине убийства журналистки и после этого опять возникает тишина.

Можно ли верить, что на этот раз это не пустые слова и дел, которое расследуется уже пять лет будет раскрыто - обсудилис нашим гостем - членом Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте, директором Института прав человека Валентином Гефтером.

Суханов: В деле Анны Политковской произошел неожиданный порот: бывший милиционер Дмитрий Павлюченков, проходивший секретным свидетелем, превратился в подозреваемого. Он задержан и следствие уже подало ходатайство об его аресте. Сын Анной Политковской Илья в интервью нашему каналу заявил, что семья изначально подозревала Павлюченкова в организации убийства журналистки «Новой газеты».

Политковский: В принципе я этого ожидал, ожидал давно. Это случилось, по моему мнению, слишком поздно, потому что у нас, у потерпевших, уже давно было некое подозрение по поводу того, что он причастен к убийству нашей мамы. И что просто на него нет пока доказательств. Он был свидетелем, было некое ощущение, что он имеет отношение к этому делу. Но это случилось только сейчас. По нему было видно, что он говорит только часть, чтобы обвинить тех людей, которые находились в суде. Это просто ощущение, а никакие не доказательства. Было заметно то, что он что-то скрывает и, скорее всего, скрывает свою вину.

Писпанен: Следствие также заявило, что знает, кто заказал убийство Анны Политковской, но пока никаких конкретных имен называть не будет, так как это может помешать следствию. Следователи периодически делают такие заявления, что в деле Политковской появились новые подробности, но, как правило, какие-то заявления делаются, в основном, к годовщине убийства журналистки. После этого опять возникает тишина. Можно ли верить, что на этот раз это не пустые слова и дело, которое расследуется уже 5 лет, будет раскрыто? Обсудим с нашим гостем, членом Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте, директором Института прав человека, Валентином Гефтером. Валентин Михайлович, адвокат Анна Ставицкая сомневается в том, что действительно Павлюченков как-то причастен к убийству Анны Политковской.

Гефтер: Вы знаете, я знаю Анну и я готов, конечно, доверять ей гораздо больше, потому что она все-таки в процессе, и в судебном, который был (вы знаете, чем он кончился) и в следственных действиях. Ей виднее. Вообще, конечно, немножко странно, что вы, Алексей, сказали «секретный свидетель». То есть, это свидетель, который присутствовал и был не просто там под защитой…

Суханов: Я так понимаю, что под государственной защитой.

Гефтер: А его не обозначали. Но участники процесса, наверное, знали его?

Писпанен: Участники-то процесса помнят, что когда он показания давал, выводили всю прессу из зала суда почему-то, хотя он ничего такого тогда и не сказал.

Гефтер: Понятно. Но вот этого я, конечно, не помню, потому что я сам же не участник процесса, все-таки не так следил. Но вообще ситуация, вы знаете… С другой стороны, я подумал, нам всегда кажется презумпция того, что нас обязательно обманут. Это у нас устойчиво. Не только в деле об убийстве Ани, во многих резонансных делах, может быть, оно и разумно такое предположение всегда, что обязательно что-то крутят, очередного стрелочника нашли, или какой-то пас в сторону. Мне кажется, заранее нельзя… Я слышал сегодня, что, кажется, Дмитрий Муратов и «Новая газета», которые тоже активные участники процесса, как раз считали, что это вроде бы как шаг в том направлении, которое они считают правдоподобным. Поэтому, тут трудно что-то посередине следствия…

Писпанен: Валентин Михайлович, но пять лет, каждый год к годовщине, это действительно правда.

Гефтер: Сейчас не годовщина. Годовщина в октябре.

Писпанен: Да. Но сейчас скоро выборы. Тоже, знаете, знаковое событие.

Гефтер: Вот, Оля, нам всегда кажется, что подвох, какой-то подвох.

Писпанен: Да, всегда кажется. Но почему-то каждый раз говорят, что вот-вот, вот сейчас назовем - и опять пустышка.

Гефтер: Вы вспомните почти все резонансные дела, начиная с убийства Димы Холодова, со всех.

Писпанен: Так и ждем.

Гефтер: Всегда или что-то получилось не то, или потом не доказывали в суде. Кстати, как было на первом процессе по убийству Ани и так далее, и так далее. Конечно, видимо, скажем так, привходящие обстоятельства и, может быть, недостаточный профессионализм следователей способствует тому, что очень мало таких дел, хотя они очень сложны, мы понимаем.

Суханов: Валентин Михайлович, это все-таки политика или непрофессионализм следствия?

Гефтер: Как можно заранее сказать до конца следствия, тем более до процесса, в котором хотя бы публично и открыто должно быть все это…

Суханов: Это сказка без развязки получается.

Гефтер: Нет. Вы знаете, что произошло на первом процессе по этому делу? Значит, было видно, что не столько следствие недоработало, сколько то, что были какие-то ниточки, правда, обрезаны самими ли ее участниками или не было доказательной базы такой, чтобы можно было все вывести и доказать, но в результате, вот оказался с пустым исходом, нулевым исходом.

Писпанен: То есть, следствие пять лет выясняло, что тайный свидетель все-таки обвиняемый?

Гефтер: Оль, вы понимаете, я исхожу всегда, наоборот, из презумпции того, что все нормально работает, что нет какого-то политического давления, нет какого-то там коррупционного элемента.

Писпанен: Очень хочется, правда, чтобы назвали действительно заказчика, а не только человека-исполнителя.

Гефтер: Я считал, что следователь, я не знаю, тот же остался, который был, руководитель следственной бригады, который был до того, что он был достаточно профессиональный человек и много что выяснил по свежим следам в первые год-два-три. Почему сейчас не место обсуждать, почему по братьям Махмудовым и так далее, и тогда кончилось тем, чем кончилось и, тем более, по двум другим этим московским МВДшникам? Но я хочу сказать о другом. Понимаете, это еще не самое тупиковое дело. Вспомните дело об убийстве Наташи Эстемировой. Оно позже произошло, но ведь там вообще заведомо пошли просто по… Заведомо, наверное, будет сильно сказано, но почти стопроцентно очевидно, что пошли по ложному пути и нашли какого-то и вправду стрелочника. То есть, здесь у меня есть все-таки и, по-моему, не только у меня…

Писпанен: Здесь уже и стрелочники уже, по-моему, гуляют на свободе тоже, получается?

Гефтер: Давайте говорить так: если мы не доказали, что человек, даже когда нам очень кажется, что он причастен, но если мы не смогли в открытом судебном процессе доказать причастность того или иного человека к убийству, то пусть он лучше гуляет на свободе, чем будет неправомерно, несправедливо осужден.

Писпанен: Согласна.

Гефтер: Да, мы всегда все-таки с вами вместе, наверное, исходим из этого. Поэтому здесь мне кажется, еще раз, что есть шанс на то, что все-таки следствие на правильном пути. Другое дело, что медленно, что со всеми этими вещами, о которых мы говорим, и надо разбираться почему. То, что говорит адвокат Ставицкая, я еще раз говорю, я ее очень хорошо знаю и стопроцентно ей доверяю, но тогда какие-то должны быть аргументы. Мне кажется, они проявятся в ближайшее время не только на будущем процессе, куда выведут его, видимо, обвиняемым, но и, может быть, раньше.

Писпанен: Но обещают, во всяком случае, назвать заказчика.