Как российские бомбардировщики в Иране изменят расстановку сил на Ближнем Востоке

Пока речь идет только о ротации, а не о постоянном базировании. Как вы думаете, возможно ли там постоянное размещение и для чего оно нужно?

У России сейчас есть два выбора. Первый ― нарастить количество военно-космических сил на базе Хмеймим. Однако в этом случае возникнут дополнительные проблемы для межсирийского диалога и продолжения процесса вовлечения различных населенных пунктов в режим перемирия на территории Сирии. Кроме этого, могут возникнуть дополнительные проблемы при проведении переговоров в Женеве.

Поэтому для России более предпочтительно не наращивать свою группировку в Хмеймим, а задействовать другие возможности. Среди них задействование дальней авиации ― при этом понятно, что, если размещать ее на территории Ирана, будет меньше подлетное время, станет экономиться керосин. Также можно наносить удары с помощью крылатых ракет морского базирования типа «Калибр». Кроме этого, по-видимому, в начале осени в Средиземное море придет тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов». С него сможет работать палубная авиация.

Такое использование вооруженных сил РФ позволяет, с одной стороны, способствовать мирному процессу на территории Сирии, с другой стороны, увеличивать огневое поражение радикалов-исламистов на территории Сирии, что сейчас очень важно для освобождения города Алеппо.

Владимир, как вы считаете, для чего нужно именно официальное разрешение на полеты крылатых ракет в воздушном пространстве как Ирана, так и Ирака? Ведь совсем недавно Россия продемонстрировала, как можно в том числе с Каспийского моря бомбить ИГИЛ. /Верховный суд РФ признал ИГИЛ террористической организацией. Ее деятельность на территории РФ запрещена./

То, что вы сейчас говорите, как раз предполагает стрельбу с Каспийского моря. Крылатые ракеты имеют различную высоту полета, она может составлять менее километра. Совершенно понятно, что объекты, которые летят с дозвуковыми скоростями, могут представлять некую опасность для гражданских воздушных судов. Поэтому нужно заранее согласовывать траектории их полета.

С этой точки зрения Россия поступила абсолютно правильно, что согласовала и с Ираном, и с Ираком возможные траектории полета крылатых ракет морского базирования «Калибр».

Владимир, а есть ли какая-то информация о том, в какой бюджет это обходится России? Мы что-то при этом платим Ирану?

Евсеев: Такой информации нет. Я думаю, что здесь возможен некий обмен. Например, Россия оказывает авиационную поддержку Корпусу стражей исламской революции, а также тем силам, которые поддерживают Иран, например, ливанскому движению «Хезболла» в районе Алеппо. Россия же не просит за это деньги.

Поэтому можно предположить, что в качестве обмена России предложили находиться на этом аэродроме, использовать его для авиационных ударов, тем более что военно-воздушные силы Ирана чрезвычайно слабы. Они сами не могут этого делать, единственная возможность ― попросить, чтобы Россия наносила удары с их территории.

Как вам кажется, скажется ли размещение наших самолетов в Иране на отношениях с Турцией, США, европейскими странами?

В настоящее время отношения с Турцией только выстраиваются. Для того, чтобы мы могли вести разговор об укреплении политического диалога, нужны некие развязки по Сирии, которые пока не достигнуты. Поэтому задействование аэродрома здесь не окажет существенного влияния. Более важно для нас частичное закрытие сирийско-турецкой границы для радикалов-исламистов. Пока этого не наблюдается.

Совершенно понятно, что определенное беспокойство возникнет у Израиля, но я думаю, что Россия способна это снять. Во-первых, с этой базой не будут появляться какие-то угрозы для Израиля, во-вторых, Израиль может предполагать развитие военного сотрудничества между Россией и Ираном, но не может этому воспрепятствовать.

С другой стороны, если Россия и Иран будут укреплять военное сотрудничество, ― а Россия имеет хорошие отношения с Израилем, ― в этом случае Израиль может использовать Россию в качестве некоего посредника для смягчения противоречий с Ираном. Поэтому я не думаю, что Израиль будет жестко против этого противостояния.

Другое дело ― США. Понятно, что для США укрепление российско-иранского сотрудничества, а тем более переход в военное сотрудничество вызывает очень серьезные опасения. Давайте посмотрим на регион. США постепенно из него уходит. Возникает так называемая геополитическая пустота, которую заполняет в том числе Российская Федерация.

Здесь ничего не надо бояться, пусть американцы готовятся воевать с китайцами в Южно-Китайском море. На Ближнем и Средне Востоке мы разберемся сами, без американцев. Мы будем опираться на тех сотрудников и партнеров, которые сейчас есть в регионе. А США пусть занимаются своими делами в других местах.

Владимир, можем ли мы сейчас говорить о тестировании российских ракет, в том числе тех, которые потом будут продаваться?

Для того, чтобы показать, что они хорошо летают, было достаточно провести один пуск.

Но это реальные боевые действия, все равно это другое.

Я понимаю. Но это не для показа сейчас. Можно нанести высокоточные удары по радикалам-исламистам, потому что ситуация под Алеппо очень сложная. Это нужно в первую очередь для этого. Конечно, чем больше Россия будет хорошо работать крылатыми ракетами морского базирования, тем больше вероятность, что их купит, в частности, Китай, который мог бы купить такие ракеты для преодоления рубежа противоракетной обороны, потому что они не будут эффективны против крылатых ракет, они задействованы против баллистических ракет. Могут и другие страны купить ракеты такого рода.

Есть мнения, что сотрудничество Ирана и России изменит расстановку сил на Ближнем Востоке.

В первую очередь изменение сил на Ближнем и Среднем Востоке появилось из-за того, что США постепенно из региона уходит. Второе ― укрепление российско-иранского сотрудничества. Это создаст некую новую реальность.

Хотелось бы обратить ваше внимание и на стремление Китая появиться в этом регионе. В частности, есть информация о готовности Пекина поставить своих военных инструкторов для обучения сирийской национальной армии и оказать достаточно масштабную гуманитарную помощь.

Появляются новые игроки, и они для России являются если не союзниками, то близкими партнерами. Понятно, что в таких условиях позиция России в регионе будет укрепляться при одновременном ослаблении позиции США и их союзников. Тем более что не совсем понятно, как будут выстраиваться американо-турецкие отношения. Я не думаю, что они будут развиваться на позитиве, скорее всего, для них будут характерны серьезные проблемы. Плюс к этому хорошие российско-египетские отношения, которые позволяют России чувствовать себя уверенно в восточной части Средиземного моря.

Я полагаю, что в целом для России сейчас благоприятная ситуация для укрепления позиций, но Россия не собирается воевать за всех, например, в Сирии за сирийцев. Россия будет помогать сирийцам, но они должны сами разобраться между собой и установить мир. Россия может только способствовать этому.

В чем в первую очередь заключается интерес Китая?

Если говорить о Сирии, то в первую очередь интерес заключается в контроле над нефтегазовым сектором. До 2011 года Китай фактически контролировал нефтегазовый сектор Сирии и сейчас хотел бы не только вернуть вложенные инвестиции, но и нарастить их. Поэтому для Китая это, во-первых, экономический интерес.

Во-вторых, Китай становится глобальным игроком. Для него использование вооруженных сил вне национальных границ становится признаком нового статуса. Поэтому для присутствия в Сирии у Китая имеются как экономические, так и политические причины. 

Фото: Алексей Филиппов / РИА Новости