Тысяча дальнобойщиков ждут послания Путина в двух часах езды от Москвы

То есть получается, закон не отменяют, но вручают дальнобойщикам в руки инструмент, который позволяет этот закон обойти. А вот второй закон, напротив, жизнь водителям фур усложнит. Во всяком случае, тем, кто объявил войну «Платон» и совершает так называемый поход на Москву. В пятницу, как ожидается, парламент приравняет автопробег к митингам, которые требуют согласования с властями.

Между тем, сегодня в течение нескольких часов члены Совета по правам человека, министр транспорта Максим Соколов и дальнобойщики пытались урегулировать конфликт. Посередине дискуссии министр Соколов, сославшись на то, что ему нужно бежать на некий прямой эфир, покинул зал.

О том, что сейчас происходит с дальнобойщиками и, главное, что будет дальше, Дождь поговорил с Сергеем Гуляевым, членом координационного совета дальнобойщиков Санкт-Петербурга.

Макеева: В нашей студии Сергей Гуляев, член координационного совета дальнобойщиков Санкт-Петербурга. Вместе с ним только что мы смотрели фрагменты сегодняшнего заседания Совета по правам человека при президенте России, где теперь есть отдельная рабочая группа, занимающаяся проблемами дальнобойщиков. Здравствуйте, Сергей.

Желнов: Добрый вечер.

Гуляев: Добрый вечер.

Макеева: Что же вас там не было сегодня?

Гуляев: Не пригласили.

Желнов: Почему?

Гуляев: Я сегодня разговаривал с Ириной Хакамадой, как-то против моей фамилии там возражали. Кто-то в администрации, я так понимаю.

Макеева: Почему? Чем вы проштрафились?

Гуляев: Не знаю.

Макеева: Вы просто самый известный человек из всех дальнобойщиков, вас не хотели дополнительно раскручивать? Или какая версия?

Гуляев: Не знаю, я просто не могу никак понять. В общем, наверно, понимают мою бескомпромиссную позицию, посмотрели мои посты на фейсбуке, где я четко разложил, посчитал и рассчитал, что вообще такое эта система сбора Ротенбергов. Во-первых, это серьезная коррупционная схема по выводу, скажем так, денег дальнобойщиков в совершенно неизвестное место. Куда они пойдут, неизвестно. Сегодня заложены планы по сбору на следующий год, 40 миллиардов рублей они должны собрать за счет этого «Платона», исходя из расчета, что дальнобойщик проезжает 8,5 тысяч километров. Каждый дальнобойщик вам скажет, что он проезжает только в месяц в районе 10 тысяч, то есть в год не менее 100 тысяч километров. Простая арифметика: 100 тысяч километров умножаем на тариф, 3,09. Получается, каждый дальнобойщик должен заплатить Ротенбергам 309 тысяч. Умножаем это все на два миллиона фур. Получается порядка 618 миллиардов рублей. Это 10 миллиардов долларов. 40 миллиардов и 600 ― немножко разная цифра, да?

Понятно, что это придуманная кормушка, которая будет обогащать людей. Они будут отчитываться за 40 миллиардов, а вот эти 589… Еще плюс к этому государство будет им выплачивать 11 миллиардов за обеспечение работы этой системы. Это просто вопиющий грабеж, это 401 сравнительно честный способ отъема денег у населения.

Желнов: Да, но есть и другая точка зрения. Она, безусловно, антинародная, но она есть. Например, министр по вопросам «Открытого правительства» Михаил Абызов заявляет…

Макеева: Он имеет антинародную точку зрения?

Желнов: Да. Он заявляет, что раскачивают лодку, что на самом деле ситуацию нагнетания создал теневой рынок грузоперевозчиков, который, безусловно, тоже есть в стране. Или вы будете это отрицать?

Гуляев: Его нет. Я совершенно отрицаю, что кто-то работает в тени. Невозможно сегодня работать предпринимателю так. Он может перевезти какой-то груз из одного колхоза в точку Б. Но ехать по трассе, брать какие-то грузы, ответственность ― он как минимум должен быть индивидуальным предпринимателем. Он платит сборы, налоги, транспортный налог обязательно платит. В принципе, он заплатил за дороги один раз. Мы платим акциз в топливе, а это 7 рублей в каждом литре.

Макеева: Хорошо, не черная схема, а серая, наверно, это имел в виду Абызов, нет? Что-то в белую, а что-то немножко в серую.

Гуляев: Слушайте, сегодня тарифы настолько очевидны и понятны уже… Маленький пример: тариф Петербург ― Москва в районе 40 тысяч. Сейчас уже идет демпинг, потому что количество грузов сократилось, санкции, эмбарго, всё прочее, рынок проседает вообще. Уже идут на понижение, уже можно даже за 38 тысяч перегнать фуру с товаром из Питера в Москву. Но в этих 38 тысячах 18 тысяч ― топливо, 2,5 тысячи ― платные участки дорог, объезд вокруг Волочка и М11. Транспортный налог, 40-50 тысяч в год мы делим на каждый месяц, получается тоже приличная сумма, 5 тысяч, на рейс это еще минус тысяча. Короче, остается в сухом остатке порядка 9-10 тысяч с каждого рейса. Рейсов таких можно сделать с учетом погрузок, разгрузок четыре, максимум пять в месяц. Получается, что дальнобойщик зарабатывает 40-50 тысяч сегодня. Это если он сам за рулем, если он не платит водителю при том, что он владелец этой техники.

Макеева: А вы сейчас сами этим занимаетесь или вы уже больше в профсоюзной деятельности? Ездите сами?

Гуляев: Нет, я сейчас сам езжу только на личной машине.

Макеева: На личной грузовой машине?

Гуляев: Нет, на легковой, микроавтобусик.

Макеева: Давайте для зрителей тогда поясним, как долго вы были дальнобойщиком и почему прекратили это делать.

Гуляев: Дальнобойщиком я был два года. В Афганистане я был старшим автомобильных колонн, служил в автомобильной бригаде. По 40-60 машин, возили боеприпасы, топливо, продовольствие, стройматериалы. Могу сказать, что за порядка 30 рейсов, это примерно от 10 до 15 дней, в кабине КамАЗа я чаще ночевал, чем в общаге. Я сам сидел за КамАЗом, за МАЗом. Когда я вижу, что парень, боец мой, засыпает за рулем, я говорю: «Ну-ка, свободен». Я просто знаю, что это за сумасшедший труд. Поэтому когда всё это возникло…

Почему еще сейчас тоже? Смотрите, мы думали, что заплатят какие-то потребители. Мы посчитали: 600 миллиардов будет сбор со всех дальнобойщиков в год. Делим на 144 миллиона населения России, что получаем? 4 тысячи каждый из нас, от младенца до старика, заплатит Ротенбергам в цене продуктов, стройматериалов. Просто каждый житель России заплатит в эту кормушку. У вас есть эти лишние деньги? У меня нет.

Желнов: На Ротенбергов скинемся уж всегда.

Макеева: Да? Это ты, Антон, говори за себя. Какой план? Есть ли какая-то координация действий у дальнобойщиков? Что они собираются делать? Или все-таки вы?

Гуляев: Мы. Я тоже как член координационного совета петербургского.

Макеева: Хорошо, вы их штаб. Что вы собираетесь делать? Как вы собираетесь делать? Мы ничего понять не можем, внимательно следим.

Гуляев: В данный момент вокруг Москвы собираются не со всех регионов, конечно, с Дальнего Востока не едут, но начиная с Дагестана, Волгограда, Нижний Новгород, Великий Новгород, Псков, Тверь, Брянск, Белгород. Скажу вам интересную  маленькую деталь, что в Белгороде приходят полицейские прямо домой к дальнобойщикам, спрашивают, дома или нет. Если дома, спрашивают, собирается ли куда-то ехать. Говорят никуда не ехать. А что случилось? «Вы в черных списках». То есть дальнобойщиков уже занесли в черные списки.

Макеева: А что значит «черные списки»?

Гуляев: Я не знаю, что у полиции за черные списки. Наверно, неблагонадежных.

Макеева: А кто-то, кроме полиции, с вами общается?

Гуляев: ФСБ еще общается. В Мордовии дальнобойщиков вызывает ФСБ и говорит: «Если не дай бог хоть одна машина уйдет отсюда, из Мордовии, вы будете иметь очень большие проблемы».

Желнов: В сторону Москвы имеется в виду?

Гуляев: Да.

Макеева: А вы-то что собираетесь делать? Доедете до Москвы, а дальше?

Гуляев: Мы уже доехали, питерские уже стоят здесь, сейчас еще подтянутся.

Желнов: Еще не здесь, по-моему. Кольцо берете.

Гуляев: На ближних подступах, в двух часах, скажем, марша.

Макеева: В двух часах?

Желнов: То есть сегодня ночью колонна уже прибудет?

Гуляев: Не хочу предупреждать. Мы ничего не говорим, а там нас встречают на каждом километре, разворачивают.

Желнов: Послушайте, я думаю, они и без эфира увидят колонну. Можете для зрителей все равно пояснить, сегодня ночью куда должны приехать?

Гуляев: Сегодня все собираются пока что.

Желнов: Где?

Гуляев: На подступах к Москве. А завтра мы хотим послушать, что скажет президент. Может, он вспомнит, что ездят дальнобойщики, что они бастуют уже целый месяц, внесет в послание какую-нибудь строчку. Скажет: «Ребята, кончайте это сумасшествие, не надо снимать последнюю рубаху с дальнобойщиков».

Макеева: То есть вы будете слушать завтрашнее послание и либо услышите для себя ответ, либо нет, я правильно понимаю?

Гуляев: Да. И уже исходя из этого будут дальше действовать. В принципе, все настроены крайне решительно. Нужно понимать, что это не блажь какая-то. Сейчас министр озвучивал цифры, что дальнобойщики разрушают дороги. Ребята, не дальнобойщики разрушают дороги, а те жулики ― строители, губернаторы, чиновники дорожных фондов.

Макеева: Вы хотите, чтобы министр транспорта говорил такие вещи?

Гуляев: Послушайте, если дорога через полгода приходит в негодность, наверно, надо посмотреть, какие откаты, сколько идет на дороги денег. Вы знаете вообще, сколько в прошлом году было отправлено денег на ремонт дорог, сколько за 10 лет у нас построили новых дорог или восстановили старых? У нас из 50 тысяч километров дорог 45 тысяч ― дороги второй категории, это двухполоски, по сути неизвестно какие. И это при том, что мы уже 15 лет встаем с колен.

Желнов: Сергей, последний вопрос от нас. Если завтра президент не скажет о проблемах дальнобойщиков в своем федеральном собрании, что вы будете делать? Вот вы на подступах к Москве.

Гуляев: Я думаю, что тогда он скажет послезавтра или послепослезавтра. Нужно будет ответить.

Желнов: Как ответить?

Гуляев: Мы посмотрим этот ответ. Мы просто хотим задать ему вопрос: он с двумя миллионами дальнобойщиков или с друзьями Ротенбергами?

Желнов: А сколько фур всего движется к Москве, скопилось на подступах к Москве?

Гуляев: Сейчас от 700 до 1000.

Желнов: От 700 до 1000 уже в непосредственной близости к Москве. Спасибо.

Макеева: Спасибо. Сергей Гуляев.

Желнов: Сергей Гуляев. Вместе сказали. Вдвоем хотели попрощаться  с Сергеем Гуляевым, членом координационного совета дальнобойщиков Санкт-Петербурга. Спасибо.