«Горбатого могила исправит»: что происходит с Pussy Riot через пять лет после приговора

Позже одной из подусдимых Екатерине Самуцевич приговор был заменен на условный. Дело Pussy Riot стало первым, выражаясь, юридическим языком, кейсом, который обозначил очевидную перемену в обществе и стране.

«Не хочется сидеть за свои убеждения, но иногда нужно», — сказала Надежда о своем сроке. Она объяснила, что группа Pussy Riot задумывалась как краткосрочный проект, и не рассматривает ее как бренд. Деятельность активисток на этом не закончилась: так, Толоконникова занимается «Медиазоной» и собирается выпустить пять-шесть клипов до конца года.

Полная расшифровка программы:

Желнов: Надя, ты и твои коллеги по группе были первопроходцами. После вас появилось много законов, один абсурднее другого. Вы о чем-то пожалели за эти прошедшие пять лет?

Толоконникова: Нет. О чем, например?

Желнов: Не знаю, о чем. Всё-таки такой опыт был пройден. Может быть, сейчас, с позиции прошедших лет вам кажется, что что-то было сделано зря, что с вас такая волна этого абсурда и началась в отношении законодательства. Термин «бешеный принтер» уже после вас появился.

Толоконникова: Конечно, естественно, но появился-то он не из-за нас, тут не надо путать причину и следствие. В общем, Pussy Riot появились, потому что мы почувствовали своими внутренностями, что это скоро придет, потому что третий срок Путина, понятно, что всё уже на грани фола. Он очень сильно боится потерять власть, потому что это будет означать потерю его собственной безопасности и потерю его денег.

И, соответственно, было понятно, что все методы пропаганды не настолько убедительны и придется использовать репрессивную систему. В общем, как любому активисту, совершенно не хочется оказаться в тюрьме, не хочется сидеть за свои убеждения, но нужно, как говорил Дмитрий Александрович Пригов.

Арно: Pussy Riot во многом благодаря судебному процессу стал одним из самых известных российских брендов в мире, да, мы даже вас наблюдали с удовольствием в фильме House of Cards. Как сейчас обстоят дела? Настолько вы адекватно или, может быть, болезненно, воспринимаете, что всё изменилось, бренд уже не так популярен? Или, в общем, это вас совершенно не беспокоит?

Толоконникова: Pussy Riot задумывался как очень краткосрочный проект, мы его придумывали где-то, наверно, на полгода. Перед тем, как нас посадили, мы собирались идти в Государственную Думу Российской Федерации. А потом, в общем, честно говоря, куда идти, было уже не очень понятно.

Поэтому, конечно, в таком старом виде Pussy Riot имеет очень ограниченный потенциал, потому что количество мест, куда можно прийти с несанкционированным концертом ― публично значимых мест ― и выразить свою позицию, ограничено.

И сейчас каждый из нас, тех, кто когда-то принимал участие в Pussy Riot, продолжает заниматься политической деятельностью, и Pussy Riot выступает в большей степени как политическое движение, которое объединяет таким зонтичным термином под собой разные типы творческой, политической и медийной активности, включая театральный проект, музыкальные видео и издательскую деятельность ― «Медиазону».

Желнов: Надя, будете ли вы дальше заниматься производством клипов и работать не как трибуна, которая может быть предоставлена правозащитникам, а именно как бренд сплоченный, как группа, записывать клипы и делать музыкальные видео, которые вы делали, которыми вы прославились? Либо больше всё-таки в другую стезю будете уходить постепенно?

Толоконникова: Я собираюсь выпустить то ли пять, то ли шесть клипов в ноябре, разной степени опасности (00:03:53). Потому что горбатого могила исправит.

Желнов: На Западе помнят Pussy Riot? Ты часто бываешь в Америке, в Нью-Йорке. Какое отношение сейчас там к бренду? Прошло уже всё-таки довольно много времени.

Толоконникова: Слушайте, у вас прямо какой-то либертарианский уклон. Я вообще, честно говоря, не очень рассматриваю ситуацию в терминах брендов, мне гораздо больше нравится рассматривать вообще то, чем я занимаюсь, в терминах политической солидарности.

Солидарности много, огромный подъем политического самосознания происходит в Америке в связи с президентством Дональда Трампа. Когда-то мы оказываем помощь, когда-то помощь оказывают нам. Мне кажется, всё здорово.

Фото: Геннадий Гуляев/Коммерсантъ