«Нарколаборатория Голунова»: журналист выяснил судьбу фейкового фото, которое опубликовало МВД

Иван, приветствую. Итак, что же это за фотографии, откуда они взялись на самом деле?

Добрый вечер. Это фотографии, которые позаимствовал Игорь Ляховец, организатор подброса мне наркотиков, позаимствовал у коллег из соседнего отдела. Это фотография с другой реализации, скажем.

А можете пояснить людям, не столь знакомым с этой терминологией, другой реализации…

С другого задержания. Да, простите, пожалуйста, немножко иногда бывает, перехожу на сленг не той профессии.

Да-да. Так, это фотография с другого задержания. А мы знаем, что это за задержание, что с теми людьми произошло? И насколько убедительной была история тех людей или же она столь же неубедительной оказалась, как и ваша история?

С ней тоже возникли проблемы. Мне какое-то время назад написали родственники людей задержанных, которым вменяют эту нарколабораторию, там тоже довольно удивительная история. Эта лаборатория находилась в Одинцовском районе, в деревне Петелино, там был большой участок, на котором был дом и еще несколько строений, какие-то летние домики, которые принадлежали дедушке одного из задержанных.

Дедушка умер, дедушка часть строений сдавал каким-то людям там на лето, потом дедушка умер. Наследство перешло к Евгению Панкову, и он не успел разобраться с арендаторами, кто там, что там и так далее, как его задержали сотрудники УВД по ЗАО вместе с его знакомым Максимом Сахаровым, и собственно, как бы обвинили в том, что эта нарколаборатория их. Они были задержаны, провели в СИЗО максимальное количество времени, которое там можно провести без предъявления окончательного обвинения, 18 месяцев.

Следствие не обнаружило там, по их словам, следствие не обнаружило отпечатков пальцев там, каких-то других следов на оборудовании. Более того, как собственно мне рассказывали, биллингами, какими-то техническими средствами связи там это тоже не подтверждается, то есть один из задержанных как бы не фиксировался в этом районе за весь период изучения, там за год, по-моему, и так далее.

В результате их отпустили спустя 18 месяцев, отпустили из СИЗО под подписку о невыезде, через некоторое время предъявили обвинения по статье 228.1 часть пятая, производство и сбыт в особо крупном размере, но по этой статье…

Напомните, это ровно та статья, которую пытались вам вменить? Или нет?

У меня часть четвертая, у меня не особо крупный размер. А по части пятой возможно привлечение суда присяжных. Когда, собственно, прокуратура поняла, что скорее всего, подозреваемые воспользуются, обвиняемые воспользуются своим правом, то тут же прокуратура отправила дело на доследование. Я вот буквально вчера узнавал, дело до сих пор не поступило в суд.

Поэтому это тоже как бы еще другие владельцы этой нарколаборатории, тоже попали в какую-то вот довольно странную историю, по которой, собственно, вот до сих пор не закончено расследование.

Вы об этом за эти два года неоднократно говорили, и в нашем эфире тоже, но все-таки мне кажется важным вновь поднять эту тему, 228 в России принято называть «народной статьей». И наверное, когда говорят «народная статья», в это можно два смысла вкладывать, с одной стороны, что с этим многие сталкиваются за дело, с этой статьей, а с другой стороны, что эта статья является такой универсальной дубиной, которую можно применить хоть к неугодному журналисту, как в вашем случае, хоть к человеку в какой-то ситуации, к политике не имеющей никакого отношения.

Как вам кажется, за последнее время и после вашей истории, ситуация изменилась, эта статья стала менее «народной»? Или все как прежде — первые месяцы или недели после того, как была раскрыта фальсификация в вашем отношении, фальсификаторы прочие несколько поутихли и спрятались, но теперь вновь вышли на свой привычный путь?

Сложно дать какой-то однозначный ответ. Хотелось бы верить, что количество дел сфальсифицированных сократилось. Я как бы неофициально знаю статистику по Москве, что там в 2019 году по Москве сократилось количество дел по статье 228 на 30 с копейками процентов.

Я знаю как бы, с другой стороны, знаю информацию от судов, работники судов говорят, что после этой ситуации все стали очень внимательно относиться к делам и доказательной базе по делам, связанным с наркотиками, и в суд стали поступать как бы только… Сократилось количество дел, которые поступают в суды, по их словам, стали поступать только крепкие дела, как бы в которых с доказательной базой все нормально.

И отчасти я это могу подтвердить со своей стороны, то есть я вот читаю довольно много приговоров, есть у меня такое хобби, по статье 228, и вот вижу, что вот в последнее время у меня вызывает меньше вопросов, меньше вопросов у меня возникает к приговорам, к той доказательной базе, к которой она есть. Но сказать в целом…

Я прошу прощения. Это приговоры, они не выглядят как под копирку написанные, может быть, даже не по той причине, что их копировали, а просто потому, что все ситуации довольно банальны и одинаковы?

Ну, какие-то различия там все равно есть. Я говорю именно про, то есть я пытаюсь оценивать, когда я читаю приговор, я пытаюсь оценивать доказательную базу, сопоставлять слова одних и других сторон и так далее.

И если я читал приговоры раньше, у меня возникали к ним вопросы, как бы казалось, что что-то здесь не так, но опять же для того, чтобы подтвердить это или опровергнуть, нужно как бы посмотреть больше материалов, посмотреть материалы уголовного дела, а не только приговор, то в последнее время я понял, что у меня как бы сокращается количество как бы ситуаций, когда у меня возникают вопросы к приговорам.

Как это повлияло, то есть мое ли это какое-то субъективное ощущение или действительно что-то меняется, сложно сказать, но очень хочется, чтобы что-то менялось.

Это правда, с вами сложно поспорить.

По решению Минюста России «Медуза» включена в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента