Генпрокуратура отказывается искать "своих"

Опасаясь разоблачений от своего подмосковного коллеги, Генпрокуратура решила пойти наперекор решению Мосгорсуда и Следственного комитета и, воспользовавшись своим законным правом, отозвала из российского Интерпола заявку о розыске.

Защитить Александра Игнатенко Генпрокуратура хочет во многом из-за того, что в случае задержания бывший заместитель прокурора обещал раскрыть всею коррупционную пирамиду, в том числе сотрудников самой Генпрокуратуры, а также сына генпрокурора Артема Чайку, который, как заявлялось ранее Следственным комитетом, являлся одним из главных организаторов сети нелегальных казино.

Сам Игнатенко успел упомянуть фамилию Чайки-младшего и некоторых высокопоставленных сотрудников прокуратуры в телефонном разговоре со своим коллегой, также обвиняемым по этому делу Дмитрием Урумовым. Разговор состоялся накануне ареста самого Урумова и отъезда Игнатенко за границу.

Чайку-младшего Следственный комитет уже пытался вызвать на допрос. Тогда против него дал показания бывший прокурор Московской области Станислав Буянский, рассказав, каким образом Чайка-младший координировал работу этой преступной группировки. Однако, сын влиятельного силовика так и не был допрошен. Повлияла встреча Чайки-старшего и руководителя Следственного комитета Бастрыкина с Дмитрием Медведевым, который призвал не брать в заложники родственников без доказательной базы.

Как выяснил "Коммерсантъ", Игнатенко пытались помочь такие важные в прокуратуре люди, как Валентина Клевцова – заместитель начальника отдела международного сотрудничества по делам прокуратуры. На имя начальника российского Интерпола, генерал-майора Александра Прокопчука она направила документ, в котором сообщила, что запрос Интерпола относительно объявления Игнатенко в международный розыск рассмотрен, а сама прокуратура пришла к выводу, что доказательств вины собрано недостаточно. Именно Генпрокуратура принимает конечное решение о том, объявлять ли человека в международный розыск или нет. Схема такая: следственный комитет объявляет в международный розыск, документы поступают в российский офис Интерпола, а затем бюро направляет запрос в Генпрокуратуры По словам бывшего главы Интерпола в России Владимира Овчинского, несмотря на нежелание прокуратуры, поиск Игнатенко все равно ведется.

Факт наличия письма Генпрокуратуры в адрес Интерпола подтвердили и в самом ведомстве, отказавшись обсуждать детали.

Давлетгельдеев: Итак, самое время сейчас рубрике «Кофе-брейк». У нас в гостях интересный гость, это генерал МВД в отставке Владимир Овчинский, бывший глава российского бюро Интерпола. И говорим мы на одну из главных тем этого дня, которая, собственно, звучит примерно так: одного из главных фигурантов, ведущих фигурантов дела о нелегальных подмосковных казино Александра Игнатенко, это бывший зампрокурора Московской области, – не ищут. А почему не ищут - потому что мешает этому Генпрокуратура. Во всяком случае, как сегодня пишет информационное агентство РИА Новости, «Генеральная прокуратура отказала национальному центральному бюро Интерпола при МВД России объявлять в розыск бывшего первого заместителя прокурора Подмосковья Александра Игнатенко». Собственно, об этом, сообщили агентству РИА Новости сегодня в пресс-службе самого российского бюро. И вот вы у Владимира Семеновича и спросим, как такое вообще возможно, насколько это законно, как вообще происходит вот этот международный розыск и как должны друг с другом договариваться Генеральная прокуратура и Интерпол?

Овчинский: Добрый день. В свое время я написал единственный пока в стране учебник по линии Интерпола, называется «Интерпол в вопросах и ответах». Он, кстати, одобрен генеральным секретарем Интерпола Рональдом Ноублом на Генассамблее Интерпола в Санкт-Петербурге в 2008 году. Здесь учтены все международно-правовые требования, регламенты, российское законодательство, российские межведомственные документы. В частности, инструкции межведомственные 2006 года об информационном взаимодействии наших силовых правоохранительных структур, и эта инструкция согласована в то время с Генеральной прокуратурой. В соответствии с этой инструкцией, когда следователь выносит решение об объявлении в розыск и такое решение есть у оперативного подразделения, это направляется в НЦБ Интерпола (Национальное центральное бюро Интерпола), Национальное центральное бюро Интерпола направляет это в Генеральную прокуратуру, Генеральная прокуратура может согласиться с этим решением, может не согласиться. Если она соглашается, то Национальное центральное бюро Интерпола направляет в генсекретариат материалы на то, чтобы человека поставили на «кранный угол», то есть, объявили в международный розыск с целью его нахождения, задержания и экстрадиции, то есть, возвращения в страну, из которой он разыскивается. В данном случае, Генеральная прокуратура не нашла основания, она считает, что нет основания. Это тоже предусмотрено действующими нормативными актами. Если Генеральная прокуратура считает, что нет оснований объявить международный розыск с целью экстрадиции, она ставит об этом в известность Национальное центральное бюро Интерпола, в свою очередь, Национальное центрально бюро Интерпола сообщает это следователям и оперативным подразделениям инициаторам розыска, а те тогда решают вопрос по-другому. Они обращаются в Национальное центральное бюро Интерпола с запросом организовать международный розыск этого лица с целью установить его место нахождения для проведения дальнейших следственных действий, следственных мероприятий. Поэтому, сказать, что международный розыск господина Игнатенко не ведется, нельзя. Он ведется, и он никогда не прекращался. Мало того, есть такое понятие как «оперативно-розыскная деятельность», у нас действует федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» и процедура розыска, даже по запросам оперативно-розыскных подразделений, НЦБ Интерпол может осуществлять вообще в закрытом режиме, взаимодействуя со своими коллегами за рубежом. Недавно в «Российской газете» опубликован открытый приказ впервые за эти годы, где указан перечень подразделений Министерства внутренних дел, которые имеют право заниматься оперативно-розыскной деятельностью, и Национальное центральное бюро Интерпола отнесено к этим подразделениям. Поэтому господина Игнатенко ищут, другое дело, что будет ли к нему применена процедура экстрадиции. Пока нет решения Генпрокуратуры, она не может быть. Но здесь удивляет позиция Генпрокуратуры. Ведь есть решение суда, которое утверждено решением Мсогорсуда о заочном аресте господина Игнатенко, и для того, чтобы Генеральная прокуратура как бы не согласилась с решением суда, она должна это решение опротестовать через Верховный суд. Но у нас же правовое государство и решение судебное, оно выше, чем мнение Генеральной прокуратуры. У нас же суд - это одна из ветвей власти, судебная власть и поэтому здесь правовая коллизия явная, когда есть судебное решение, когда есть мнение следователя, когда есть мнение оперативных подразделений, когда есть инструкции, и нет желания Генеральной прокуратуры выполнить все эти правовые требования.

Давлетгельдеев: Есть противодействие, которое идет изнутри Генеральной прокуратуры, потому что они не заинтересованы расследовании.

Овчинский: Да, взяли формальный момент, который показывает, что, в итоге, Генеральная прокуратура обязана будет выполнить те нормативные и законодательные требования, которые существуют в российском законодательстве и в международных нормах.

Давлетгельдеев: А может, например, Следственный комитет заставить Генпрокуратуру выполнять решение Московского городского суда?

Овчинский: Нет, Следственный комитет не может ничего заставить сделать Генпрокуратуру. Вот если Генпрокуратура сейчас опротестовывает решение Мосгорсуда о заочном аресте господина Игнатенко, если Верховный суд ее поддержит, то тогда уже Игнатенко искать не будут. Опять же, опротестуют решение об аресте, но есть показания, как нам сообщают представители Следственного комитета, он проходит как обвиняемый по этому делу, его все равно будут искать по линии Интерпола, по линии международного взаимодействия наших правоохранительных органов. Поэтому этот человек не может себя чувствовать спокойно. Если у него чистая совесть и есть нравственный аспект, пусть он явится в правоохранительные органы. Ведь если бы он не скрывался, его бы не объявляли в розыск. Может быть, ему была бы избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде или под залог бы он был отпущен, но он же скрывается, скрывается сразу же, как только на него были получены показания. И здесь нравственный аспект, здесь организационный аспект и правовой. И везде здесь позиция Генпрокуратуры удивляет.

Давлетгельдеев: Говорили не так давно, буквально месяц, два назад, что господин Игнатенко скрывается на Украине в Луганской области у своего брата. Насколько я понимаю, вы в эту версию не очень верите?

Овчинский: Я пока не знаю, я уже длительное время вне системы. Я могу только судить по тем материалам, которые озвучены Следственным комитетом, но есть еще такое понятие, как «межгосударственный розыск», который осуществляется в рамках Конвенции о правовой помощи в рамках государств СНГ, и это даже без Интерпола, без всего происходит выдача. Я не думаю, что в этой ситуации, кода два типа розыска ведется, и по линии Интерпола, и по линии межгосударственного розыска, а межгосударственный розыск координируется Бюро по борьбе с организованной преступностью государств СНГ, которое организовано решением глав государств СНГ, и я не думаю, что он в этой ситуации находился бы на Украине.

Давлетгельдеев: А куда он мог оттуда бежать? В Европу, дальше?

Овчинский: Это все зависит от того, какие у человека намерения, какие у него финансовые возможности, технологические скрываться. Это уже индивидуальный вопрос.

Давлетгельдеев: А вы, как человек, который, собственно, уже не работает в органах, на ваш взгляд, такое сознательное противостоянии изнутри Генеральной прокуратуры любому расследованию этого дела, чего боится ведомство? Оно боится того, что всплывут имена новых людей, что всплывет имя того же самого сына генерального прокурора Артема Чайки, который фигурировал еще весной в показаниях нескольких свидетелей, но потом был оттуда странным образом вычеркнут, вымарат, после встречи Чайки Медведевым?

Овчинский: Я не знаю, чего кто боится. Я могу только сказать, что ситуация ненормальная была с самого начала этого противостояния и она остается ненормальной. Так не может быть. Такого не бывает ни в одном цивилизованном государстве. Почему не наводится порядок в этом деле, мне непонятно. Ведь собирал президент Дмитрий Анатольевич Медведев и руководителей Следственного комитета, и руководителей Генпрокуратуры, и как бы из уст президента мы все слышали пожелание, мягко говоря, чтобы одни не использовали следственные органы для давления на представителей Генпрокуратуры, а другие не мешали ходу следствия. Но пока мы видим, что противодействие ходу следствия налицо. Я это считаю как юрист, все-таки проработавший почти 30 лет в системе МВД.

Давлетгельдеев: Это дело можно рассматривать как очередной виток, как противостояние Следственного комитета и Генеральной прокуратуры, что мол, Следственный комитет заинтересован в том, чтобы, если грубо говорить, мочить представителей Генпрокуратуры, а прокуратура, соответственно, своих как-то пытается выгораживать? И вообще, насколько можно действительно говорить о реальном противостоянии двух этих ведомств, или это все какие-то байки, которые ходят по СМИ?

Овчинский: Противостояние налицо. Оно проявляется во всех моментах, начиная с момента даже решения вопроса о возбуждении уголовного дела по так называемым нарушениям закона в связи с подпольными казино, и другими на территории Московской области, где были замешаны ряд прокурорских работников. Как известно, несколько прокуроров Московской области уже арестованы и находятся в СИЗО, а сам господин Игнатенко тоже заочно арестован решением Мосгорсуда. И это не шуточки, это серьезное дело, здесь налицо такой новый вид организованной преступности, когда преступная группа, пока мы не можем заочно все говорить, но вот с криминологической точки зрения, то здесь налицо такая новая форма организованной преступности из числа сотрудников правоохранительных органов. Не только прокурорских, но и работников ГУВД Московской области и работников МВД России, которые тоже арестованы по этому делу - сотрудники управления «К» - это секретная служба, которая занимается оперативным контролем в сфере информационных технологий. И это серьезное дело. И замешаны многоуровневые системы правоохранительных органов и в системе МВД, и в системе органов прокуратуры, и в системе Следственного комитета, потому что там были нарушения и преступления, совершенные некоторыми сотрудниками Следственного комитета, которые на первоначальной стадии всех этих дел тоже задержаны были. Поэтому, проблема эта не будет решена одним днем. Я думаю, что мы будем еще наблюдать много перипетий, много конфронтации, но как-то эта проблема должна быть решена, и решена она должна быть на политическом уровне руководством страны.

Давлетгельдеев: Как вы считаете, может быть, нам нужны какие-то показательные отставки в верхушке обоих ведомств? Потому что вот те условные жертвы, понятно, но это все равно не те люди, которые действительно решали. У нас всегда боятся, не знаю, наказывать руководителя органов, наказывают низы.

Овчинский: Мы пока не знаем, за что наказывать руководителей правоохранительных органов. Я только вижу, что это не просто борьба за честь мундира, это борьба уже за серьезное противостояние, где уже затронуты интересы неких лиц, занимающих очень высокое должностное положение в системе правоохранительных органов. Я думаю, что это не просто такая внешняя борьба интересов, перетягивание канатов. Здесь уже процесс настолько глубоко зашел, и, видимо, получены такие серьезные показания со стороны и Буянского, бывшего прокурора Московской области, и вот этого решальщика известного, который сейчас пошел на сделку с правосудием и находится на свободе, мера пресечения изменена, и других участников этого дела…

Давлетгельдеев: То есть, нужна политическая воля?