Гарри Каспаров: «В рапорте все, кроме места задержания, неправда»

Шакина: Каким же образом вас задержали, несмотря на охрану, как это все происходило?

Каспаров: Охрана может быть задержана вместе со мной, в данном случае охранников просто отпихнули, сказали: на тебе разнарядки нет. Это буквально было сказано. Меня задержали у оцепления, когда я разговаривал с журналистами, там подряд была серия интервью, понятно было, что дальше пройти невозможно, к сожалению, попасть в суд, потому что уже все было перекрыто. Журналисты ждали какого-то мифического судебного пристава, который должен был подойти и пускать по всех по какой-то разнарядке. Я оказался зажат в этой пробке, там был узенький проходик, и один из журналистов, или, я не знаю, это человек, на жилетке которого было написано Gazeta.ru: Гарри Кимович, выйдете, может быть, мы пройдем. А я в это время говорил с журналистом «Радио «Свобода», с Данилой Гальперовичем. Все это очень хорошо записано. Я сделал буквально 2 шага, и тут вылетело 7 или 8 вот этих ОМОНовцев, они просто хватают меня за руки-за ноги и несут в автобус.

В общем, мне это не понравилось, потому что, знаете, бывают какие-то митинги, они там что-то говорят, здесь, в данном случае, когда я сегодня у них спрашивал, что же было, - приказ. Никаких даже внешних факторов, которые могли бы на что-то спровоцировать, не было.

И, кстати, когда я говорил уже с ними в отделении, там они становятся людьми на время. Задаешь вопросы: что я делал, когда задерживали?

-Говорил с журналистом.

-А почему задержали?

-Приказ.

Но когда надо писать рапорт, то вот эти человеческие качества исчезают, просто робот, машина, я не знаю, прекрасно понимают, отводят глаза. Некоторые уже лишены человеческих качеств, но некоторым все-таки неудобно. Особенно те двое, которые писали рапорт, они, в общем, когда надо было подписывать рапорт о том, что я выкрикивал лозунги, пытался прорвать полицейское оцепление, то есть им стало неудобно. Рапорт уникальный, потому что там, кроме места задержания, неправда все. На 2 часа они изменили время почти задержания, потому что 3-х часовой лимит, который отводится, не соблюдался. Все просто от начала до конца неправда. А дальше развернулись события таким образом: меня запихнули в автобус этот, я очень возмущался там, и когда они отошли, я, в общем, захотел выйти из автобуса, там был только один ОМОНовец, который как-то не сильно сопротивлялся. Я выхожу из автобуса… Ну, тут они набросились вообще очень основательно. И вот здесь произошло то, что в итоге привело, как мне показалось, сначала просто к идиотской шутке о покусанном ОМОНовце, но идиотская шутка грозит 5-ю годами заключения, потому что они на полном серьезе говорят о возбуждении уголовного дела.

Шакина: Причинение травмы…

Каспаров: Да-да, средней тяжести, правда, но при исполнении. К счастью, все эти моменты: от задержания до избиения перед автобусом шестью вооруженными накаченными людьми, - все это зафиксировано. Поэтому видно, как вот этот укушенный, как он бьет меня своей, в будущем укушенной, рукой по голове, левой. И вообще, что происходит: там нужно по кадрам все разложить и все будет видно.  

Я не знаю, кому пришла в голову эта безумная идея, в общем-то, но мы же понимаем, что любой бред в нашей стране сегодня, как показал приговор вчерашний, как показывают многие другие дела, любой бред, угодный властям, может обрести форму судебного приговора. К закону это отношения не имеет, вообще как бы уже не заморачиваются, закон никого не интересует. Одна из задержанных женщин, в машине со мной которая сидела, она держала в руках, как вы думаете, что? Закон о полиции. Она была за это задержана. Кстати, когда привезли в отделение, один из ОМОНовцев сказал, слушай, дай я его почитаю. На самом деле, это какой-то сюрреализм происходит. Причем там был сюрреалистический момент, Кафка просто не придумает это: вдруг один из этих ОМОНовцев меня спрашивает: скажите, а кто был 6-м чемпионом мира по шахматам? Я его в кроссворде заполнял, не знаю. Я говорю: Ботвинник. Более того, 17 августа, вчера был день рождения Ботвинника, ему исполнился бы 101 год.

Вот это что-то невероятное. На самом деле, они все понимают, они понимают, что в стране происходит, что коррупция, ребята из регионов знают, что там все разворовано, плохо все, но как только доходит дело до исполнения, вот это все человеческое вдруг исчезает.

Шакина: Как именно вас били, какие-то повреждения, какие-то травмы нанесли? Вы просили ли об освидетельствовании?

Каспаров: Я вчера пошел в травмпункт, сегодня я сделал рентген, к счастью, обошлось без каких-то серьезных… трещины нету никакой, но ушибы сильные сзади у меня - под лопаткой, и я даже вчера в горячке, потому что когда в горячке, то много не замечаешь, довольно сильный ушиб голеностопа. Но я сегодня пошел – сначала рентген, потом к травматологу, в общем, он говорит, 2-3 дня мы вас помажем, какие-то дадим лекарства обезболивающие, но, в принципе, я надеюсь, что все обойдется. То есть, вроде бы, отделался легким испугом, хотя, в общем, в самом уже полицейском автобусе было неприятно, потому что начали выворачивать ногу, причем это было в присутствии 4-х свидетелей, но это уже дверь была закрыта. И вот это как раз и привело, наверное, к тому, что вывернулось что-то, у меня очень долго вчера болела спина.

Шакина: Какие с вами еще проводили, кроме взятия показаний, следственные мероприятия, прошу прощения, сняли ли слепок челюсти, чтобы сравнить?

Каспаров: Вчера этого не было, вчера меня долго мурыжили там, держали, потому что не знали, что точно, видимо, делать, поэтому им пришлось изменить время задержания, потому что они давно этот 3-х часовой срок прошли уже. И вчера было только заполнение протокола, причем меня отпустили – это 20.2. Естественно, я буду его обжаловать, потому что именно с этого незаконного задержания и начинается. То есть это просто акт произвола, за который должен кто-то отвечать.

Шакина: Во сколько вас, простите, отпустили точно?

Каспаров: Когда я пошел в травмпункт, это было уже, наверное, минут 20 девятого было, то есть я там довольно долго сидел, последним уже я остался там. И там был следователь, который приехал из СКР, был там этот укушенный, он там где-то бегал…

Шакина: Он был укушен?

Каспаров: Я не знаю, что с ним произошло, он руку-то никому не показывал, она была забинтована, в зеленке. У меня интервью по этому поводу никто не брал, его показали телеканалы какие-то. И сегодня, к счастью, я имел возможность убедиться: все, что происходило, этот инцидент, он, к счастью, произошел не внутри. И все оказалось на камере. И он очень хорошо виден, он там есть. В принципе, это, конечно, дело о клевете. Там на самом деле, действительно, на 5 лет наделано полицией. Безусловно, это уголовное дело, я, безусловно, буду подавать жалобу с требованием возбудить уголовное дело против тех, кто применял в отношении меня насилие.

Следователь… То ли у него никаких инструкций не было, в общем, он не особенно рвался меня опрашивать. С меня взяли обязательство явиться в понедельник, в понедельник я должен явиться и дать объяснения по делу об укусе и нападении нашего агнца несчастного из ОМОНа, а в среду мне надо явиться в суд, в 10 утра, по организации несанкционированного митинга, который я организовывал, видимо, давая интервью журналистам.

Шакина: У вас на сегодня еще игра в петанк была запланирована, вы принимали в ней участие? Потому что за субботние игры в петанк на Болотной площади, как известно, теперь тоже задерживают.

Каспаров: Я после вчерашнего прихожу в себя. Вообще вчера там у меня был другой план: сходить сыну в «Дом книги», я немножко по-другому все это представлял.

Вообще очень важно тенденцию отметить: мы же вчера собрались у Хамовнического суда не просто так, на мой взгляд, это реперная точка в истории современной России, потому что отменяются все законы уже. И это надо рассматривать в контексте того, что происходит: и на Болотной площади, и много других дел, и законы драконовские, принимаемые сейчас, кстати, почти позабытое уже дело в Питере – бывших нацболов, которых обвиняют в создании экстремистской группы, там тоже, кстати, большие сроки грозят и 12 человек. То есть идет такой маховик репрессий, и главное, что абсолютно уже перестает этот маховик как-то быть связан с шестеренками закона. Вот просто хотим и делаем. Уже неважно – игнорируем все. Это, на самом деле, страшно, и мне кажется, что только коллективными усилиями мы это безумие власти можем остановить.

Шакина: Какой сейчас может быть тактика оппозиционных сил, после вчерашнего дня? Это главный вопрос: что делать? И какой будет Россия после этого приговора?

Каспаров: На самом деле, ясно, что власть, которая так себя ведет, она никуда уходить не собирается. А те, кто говорят, что через 6 лет мы проведем выборы, - власть может только деградировать дальше. Совершенно очевидно, можно посмотреть на арабские страны, на любые диктатуры современные, процесс деградации – он только развивается, как наклонная плоскость имеет только одно направление движения, причем скорость увеличивается. Поэтому, в первую очередь, мне кажется, оппозиции все-таки надо выработать какую-то схему взаимодействия. Та идея выборов Координационного совета оппозиции – она, на мой взгляд, очень важна, потому что нельзя, чтобы оппозиция сама себя выбирала. Вот собрались мы тут за круглым столом, мы такие хорошие, крутые, внутри Садового кольца, мы все знаем, мы договорились. Должны быть десятки, сотни тысяч, в идеале – миллионы, людей, кто готов присоединяться в офлайне, в онлайне, они должны участвовать в параллельных, абсолютно прозрачных процедурах. Мне кажется, это очень важно. Люди должны понять, что можно делать по-другому, что есть выборы не чуровские, а выборы, на которых кого-то выбирают, пусть в них участвует не все население страны, пусть небольшая часть, но это все прозрачно и честно. Мне кажется, это очень важно, и надо, конечно, вести, ну, что делать, пропагандистскую работу, чтоб люди понимали – все равно придется выходить на улицу, отстаивать собственные права, потому что другого языка власть не понимает. Очень хорошо в свое время сказал Витя Шендерович: «Власть не понимает слов, она понимает только числительные». И вот эти числительные должны увеличиваться.

Шакина: Как вам кажется, как можно организовать эту работу пропагандистскую, про которую вы говорите? Вы поедете на «Белый форум», кстати?

Каспаров: Я не знаю, к сожалению, сейчас мои планы несколько поменялись, я, в принципе, планировал поехать еще выступить в поддержку нацболов, потому что, мне кажется, бывших нацболов – надо сказать правильно, потому что опять это ситуация, когда все должны друг друга поддерживать, когда грозит приговор, мне кажется, должна быть всеобщая поддержка. Не может быть – у нас какие-то разногласия, перед лицом репрессий власти оппозиция должна объединяться. Мне кажется, сейчас очень важный момент, на самом деле, когда мы все можем, именно в такой критический момент, найти точки взаимодействия. А пропаганда… Интернет, слава Богу, как бы его не закручивали, он все-таки продолжает функционировать. Мы еще этот потенциал далеко не использовали, хотя, на мой взгляд, есть еще огромный потенциал офлайновый, который тоже должен быть как-то задействован. Просто у людей должно появиться ощущение, что они в силах что-то поменять. Оппозиции, ее верхушке, важно создать ощущение того, что перемены неизбежны и мы можем и должны в них участвовать. Это психологический настрой общества, потому что как только это изменится, как только уйдет безысходность… А что я могу сделать один? Когда люди поймут, что нас много и что-то меняется, мне кажется, что все очень быстро сдвинется с мертвой точки.

Шакина: Как вам кажется, отношение к Pussy Riot может ли сейчас расколоть оппозицию? Отношение людей к участию в оппозиционных акциях стало чуть более осторожным.

Каспаров: Давайте разделим. Отношение к участию в акции – это одна история. И совершенно очевидно, что большинство людей такую акцию не поддерживают. На мой взгляд, в ней нет никакого состава преступления, это форма протеста, которая оправдывается, в первую очередь, тем, что церковь и храм Христа Спасителя были превращены РПЦ в место политической пропаганды. То есть это началось не с Pussy Riot, а это началось прямой поддержки Путина - действующей власти - с амвонов по указанию Кирилла. Поэтому, мне кажется, этот вопрос лучше отодвинуть на второй план. Неважно – как вы относитесь к этой акции, за эту акцию не дают срок. Мне кажется, говорить надо именно о том, что власть отменяет законы, по которым живет цивилизованное общество. Перефразируем Достоевского: Бога нет – все дозволено. В данном случае нет ни закона, ни Бога. И власть, и РПЦ просто игнорируют – одна закон, а церковь – те же евангельские заветы. И в этих условиях, конечно, страна начинает погружаться в хаос. Именно об этом оппозиция должна говорить. Поэтому дело Pussy Riot важно именно приговором, который полностью выводит нашу страну из правового цивилизованного поля.

Шакина: Как вам кажется, что может сейчас расколоть оппозицию, и как вы планируете этого избежать?

Каспаров: Опасность раскола существует всегда, потому что власть очень крепка еще, у нее много ресурсов, и надо сказать, что… Сразу надо оговориться, что употребляя термин «оппозиция» надо понимать, что если вы туда включаете Зюганова с Мироновым, то такая оппозиция, она всегда будет неустойчивой, потому что они одной ногой всегда находятся в кремлевской приемной. Если говорить про оппозицию несистемную, то мне кажется, что сейчас наступает момент, когда вот это объединение может оказаться наиболее эффективным, впервые разные совершенно политические группировки оппозиционные готовы взаимодействовать, понимая, что страна уже почти вплотную подошла к «красной черте», и только наши совместные усилия что-то могут изменить. Поэтому, мне кажется, что все разногласия, все какие-то ссоры, они сегодня вторичны, и вчерашний день, мне кажется, должен убедить, что только в наших силах что-то изменить.