Ганнушкина об убийстве Буданова

Убийство бывшего полковника Юрия Буданова комментирует правозащитница Светлана Ганнушкина. 

Макеева: Источники в правоохранительных органах сразу после убийства Буданова заявили, что, вероятнее всего, это преступление было совершено из мести. Такой вариант допускаете, надо полагать?

Ганнушкина: Я не знаю, кто мог мстить Буданову, но я могу твердо сказать, что семья Эльзы Кунгаевой этого не делала. Это замечательные люди, очень культурные, люди, которые именно обратились к российском правосудию, что далеко не все чеченцы делают. Ведь такой случай не единственный был, но далеко не все обращались и доверяли свою судьбу и решение этой своей проблемы российскому правосудию. Участвовал в этом деле замечательный адвокат, даже не один, а два – Абдулла Хамзаев и Стас Маркелов. Этим занималось российское правосудие. Как оно этим занималось – это вопрос второй. Во всяком случае эти люди действовали другими способами. Кроме того, они сейчас не находятся в России, потому что им здесь угрожали, и с их стороны это невозможно. Кроме того, конечно, я могу сказать, что я отношусь к этому категорически отрицательно. Я считаю, что это преступление, совершено недопустимо, чтобы Москва становилась плацдармом для выяснения отношений, каких бы то ни было. У нас убийства в центре города превратились уже в норму. Это чудовищно.

Макеева: Тем не менее, как вы полагаете, что за всем этим последует? Можно предположить, что последует всплеск ненависти к чеченцам – у них есть все основания, во всяком случае, недолюбливать, скажем так, бывшего полковника Буданова. Рамзан Кадыров несколько лет назад, еще когда Буданов первые разы просил об УДО, просто назвал его признанным врагом чеченцев, говорили, что Буданов получит по заслугам.

Ганнушкина: Вы понимаете, что разделять позицию Рамзана Кадырова я не могу. Он и нас тоже считает собственными врагами, как государства, что явно заявил в одном из своих интервью. Разумеется, я признаю только исключительно правовые методы, я не считаю такие методы полезными. Ничего хорошего это не принесет. Действительно может быть вспышка, вне зависимости от того, кто это сделал, сейчас куча версий. Я ни к одной из них не хочу присоединяться. Будет и чеченская версия, будет и версия, что это провокация – все это будет, безусловно. Очень мало надежды на то, что это будет как следует расследовано, судя из опыта таких же дел, которых, к сожалению, очень много. В любом случае, ничего хорошего это не принесет. Это будет очередное противостояние. Те люди, которые это сделали, это преступники. Тут просто не может быть двух мнений.

Макеева: Это может быть некой провокацией такой страшной?

Ганнушкина: Я не знаю. Я еще раз говорю, что я не хочу делать никаких предположений. Это дело следствия, а не мое. Просто однозначно бессудные казни, кто бы их не совершал, являются тягчайшим преступлением.

Макеева: Как вы считаете, почему те, кто мог, возможно, мстить за Эльзу Кунгаеву – не ее родственники, может быть, кто-то другой – если такую версию допускать, следствие сейчас рассматривает все версии, они априори вызывают меньше симпатий. Даже вот по первой реакции тех же наших зрителей на нашем сайте, да и просто людей, которые работают на телеканале, они вызывают меньше симпатий, чем, скажем, другой россиянин. Я хочу вспомнить такую историю Виталия Калоева, вы, конечно, его помните, который потерял в авиакатастрофе всю семью над Боденским озером и совершил тоже преступление, он убил швейцарского авиадиспетчера, который, по его мнению, недостаточно был наказан по суду. Калоев потом вернулся на родину и практически был национальным героем. Он освободился, вернулся, и уже 2,5 года работает замминистра строительства и архитектуры Северной Осетии. Если допустить, что это была действительно месть и такой ужасный противоправный поступок – убийство в центре города совершенно нельзя одобрить – но тем не менее, мы все понимаем, что это вызовет только всплеск межнациональной розни и ничего больше. Никакого сочувствия тем, кто мог себя объявить мстителями за смерть Кунгаевой, не вызовет.

Ганнушкина: Да, вы совершенно правы. Это возможно, именно такая реакция вполне возможна. Конечно, она связана с тем, как преподносилось дело Буданова, как одним из лучших русских офицеров назвал его начальник, по тем временам, генерал Шаманов, которому, на мой взгляд, следовало бы сидеть на скамье подсудимых рядом с Будановым, и с тем, как преподносилось дело Калоева. Совершенно иначе. К сожалению, люди ту аналогию, которую вы сейчас с совершенной очевидностью продемонстрировали, не ощущают. А отношение, на мой взгляд, и к тому случаю, и к другому может быть абсолютно однозначным. Никакой он не герой – Калоев, он преступник и должен был, когда прибыл сюда, в Россию, отбыть свой срок. Для меня он только преступник и больше ничего. А другое дело, что есть смягчающие обстоятельства и для него, если он это делал в состоянии аффекта, например, и для Буданова есть смягчающие обстоятельства. Потому что те, кто поставил его в условия, когда человеку вообще трудно сохранить свою психику в нормальном виде, конечно, за это отвечают те, кто поставил его в такие условия. Не только он сам. И эти смягчающие обстоятельства должны приниматься, но они должны приниматься судом, следствием. В первую очередь, судом, конечно. В соответствии с этим должно назначаться наказание. Когда-то я говорила, что я могла бы быть адвокатом Буданова. Но не оправдывая его поведение, ни в коем случае, осуждая его. Правильно было бы добиваться того, чтобы и Буданов, и Калоев поняли, что ими совершено. Вот это задача правосудия и наказания. Вместо этого из обоих те или иные категории общественности и власти сделали героев. Это ужасно, и это говорит о том, что общество больно.