Галерист Овчаренко: Pussy Riot – не бренд, а религия

Права на бренд принадлежат компании «Веб Био». И теперь можно подумать о монетизации. Например, начать с головных уборов, которые теперь знает весь мир так же, как кепку Че Гевары и трубку Сталина. Правда, как рассказал нам муж Надежды Толоконниковой, Петр Верзилов, активистки вряд ли ринутся в коммерцию.

 Верзилов: Лица, входящие в группу Pussy Riot, разделяют крайне левые взгляды по отношению к товарному знаку копирайта и прочим экономическим вопросам.

Лобков: Много вы повидали на веку торговых марок и национальных брендов?

Овчаренко: Я не главный специалист по торговым маркам, это больше к Михалкову, наверное.

Лобков: Эта  торговая марка - самая упоминаемая в зарубежной прессе, связанная с Россией?

Овчаренко: Когда мы ставим на одну строчку торговую марку и Pussy Riot - это последнее словосочетание, которое мы должно использовать по отношению к Pussy Riot. Надо говорить о том, что торговая марка не имеет отношения ни к творчеству, ни к политической борьбе.

Лобков: Pussy Riot - это капиталоемкое понятие?

Овчаренко: Я не знаю. Петр Верзилов ближе находится к Pussy Riot, больше имеет возможности обмениваться информацией и какими-то записками. Надо понимать, что мы дискутируем о Pussy Riot, представители которых находятся или в бегах, или за решеткой. Я думаю, что использование торговой марки невозможно без самих правообладателей. Компания «Веб дизайн», уполномоченная девушками компания, но есть сами девушки, которые должны проявить свое желание использовать или нет эту торговую марку. Мы слышали от их адвоката, что это сделано в целях защиты. Она была зарегистрирована в апреле, когда не было никаких выступлений – ни Мадонны, ни других ярких представителей из мира музыки или культуры. Pussy Riot была локальной историей русских. И мировая известность торговой марки пришла позднее.

Писпанен: Мы хотим уточнить, может ли это продаваться  и развиваться? Им будут вручаться какие-то призы, награды?

Овчаренко: Награды, может, и будут вручаться, но брать их или нет - уже решение девочек. Когда прославилась группа «Война», она отказывалась или передавала на благотворительность. Монетизацию группы «Война» мы не видим. Поэтому это вопрос действий представителей группы, которые скоро окажутся на свободе. Тогда они захотят что-то делать.

Лобков: Если бы вам в руки попал проект силы провинанса, что вы бы с ним сделали?

Овчаренко: Я небольшой специалист в этом, я видел интервью более известного специалиста в области  шоу-бизнеса - Пригожина, продюсера Валерии. Он пытался это оценить и сказал: «Если бы мне «десятку» дали, я бы такое не сделал». Это он с «десятки» начал, а закончил 50 млн. долларов: «Если бы 50 дали, то такое невозможно организовать».

Лобков: Ваша оценка, что  может быть забрендировано словами  Pussy Riot?

Овчаренко: Например, новая религия, в которой они становятся святыми, тогда торговой марки нет никакого предела. Это зависит от фанклуба, у Pussy Riot он меньше, чем у Мадонны. Тогда стоит вопрос, что ты делаешь, чтобы привлечь сторонников?

Писпанен:  Если они будут писать картины, они будут продаваться?

Овчаренко:  Вы себе представляете, что такое написать картину? Это же не просто кто-то вышел и что-то мазанул. Что они могут сделать на территории современного искусства – это вопрос открытый. Каков у них будет следующий шаг после того, что они сделали в храме Христа Спасителя? Неизвестно, возможно ли усиление этой акции или все пойдет по ослаблению. Последнее слово в суде их было то, что они видят себя художниками. Захотят остаться художниками - у них много возможностей на этой территории.

Лобков: Было ли что-нибудь равноценное этой  художественной акции с точки зрения  силы самой акции художества?

Овчаренко:  Деятельности Pussy Riot и группы «Война» - это как в 90-х годах было целое направление перфомансистов.

Лобков: Кто, например?

Овчаренко: Тот же  Анатолий Осмоловский, Александр Бренер, Олег Кулик. Сейчас новый круг такого явления. Поэтому и имеет основу в русском искусстве. Корни этого есть, чем оно и интересно.

Писпанен:  Это подстегнет новый интерес к русскому современному искусству?

Овчаренко: Мы все надеемся. Не так много русских художников известны, поэтому новый луч света высвечивает. Девушки показали нам, насколько они лучше нас.