ЕСПЧ вынес два решения в пользу российских активистов. Чем ответит Кремль?

Скажите, пожалуйста, ожидали ли вы такого развития событий? Насколько это неожиданное решение ЕСПЧ?

Это не неожиданное решение. Дело в том, что жалоба Эльвиры Дмитриевой была коммуницирована Европейским судом еще в 2017 году. Она была второй жалобой, коммуницированной по акции 26 марта. Первая жалоба была коммуницирована в отношении самого Алексея Навального.

Насколько вообще для России болезненны эти решения ЕСПЧ? В принципе, суммы же не очень принципиальные для большой страны.

Я думаю, что вопрос суммы действительно не имеет никакого значения для российских властей с учетом того, что у нас где-то порядка более 15 миллионов евро заложено в бюджете на каждый год на выплаты по решению Европейского суда. Поэтому 15 тысяч здесь и 15 тысяч в Сыктывкаре не являются существенными.

Существенной является позиция Европейского суда относительно свободы мирных собраний в России. Европейский суд в 2017 году принял прецедентное решение «Лашманкин и другие против России». В прошлом году он принял решение «Навальный против России». В обоих решениях он говорил о том, что в России существуют системные проблемы со свободой собраний, и уже в деле Навального против России указал, что необходимо изменить законодательство.

Но с учетом того, что гражданские активисты чаще обращаются в Европейский суд, и именно как раз таки после акций 26 марта, сейчас, за последние два года, я более чем уверен, что уже более тысячи жалоб находится в Европейском суде по правам человека, несколько сотен из них коммуницировано властям. Вполне может быть, что в этом году будет большой вал решений Европейского суда по свежим акциям, то есть по акциям 2017–2018 года, признающих нарушение права на свободу собраний.

На самом-то деле, да, это довольно унизительные решения для российского государства, потому что уже который раз, действительно, его судебные выводы оспариваются. Как вы считаете, Россия вообще рассматривает перспективы выхода из этой инстанции, чтобы, собственно, не терпеть этих унизительных выводов и неприятных для себя решений?

Я думаю, что свобода собраний и то большое количество жалоб из Росси пока не являются даже минимально значимыми для властей Российской Федерации для того, чтобы всерьез думать о выходе из-под юрисдикции Европейского суда по правам человека. Если таких решений будет несколько тысяч, то, наверно, Российская Федерация будет о чем-то думать либо, может быть, будет те или иные действия совершать после того, как Европейский суд вдруг решит вынести пилотное постановление по свободе собраний и даст конкретные сроки на исполнение указаний Европейского суда о либерализации законодательства о митингах.

А такое может быть, да?

Да, такое может быть, потому что в последнем деле Навального в решении Большой палаты Европейский суд четко сказал о том, что он говорит, что необходимо изменить законодательство о митингах и правоприменительную практику. Но пока не будет больших, крупных акций, понять, как власти реагируют на свободу собраний достаточно сложно, потому что основные системные проблемы ― это массовые задержания, массовые удержания в отделе полиции и потом конвейерные суды по статье 20.2.

Частично конвейерные суды были прекращены после пленума Верховного суда Российской Федерации в прошлом году, 26 июня он вынес. Там была отменена практика двойного привлечения по 19.3 и 20.2 как нарушающая в том числе права человека, и вообще этот пленум был принят именно под давлением Европейского суда по правам человека.

Я думаю, что в этом году, когда Россия будет отчитываться об исполнении решений Европейского суда по делу «Лашманкин и другие против России» и по делу «Навальный против России», в которых указано наличие структурных проблем, Россия будет предпринимать какие-то действия по либерализации законодательства о митингах. К тому же в прошлом году на Совете по правам человека этот вопрос тоже поднимался.

Будем надеяться, что это произойдет.

Фото: Дмитрий Коротаев / Коммерсантъ